«Это было мрачное-мрачное время»: рассказ ребёнка войны о родном Ленинграде, семье и северной судьбе

Первое лето войны юная ленинградка Тамара Чеберяк встречала беззаботной девочкой. Ей было восемь лет. Она октябрьская, поэтому в первый класс в сентябре 1940-го её не взяли. Начавшаяся война не позволила сесть за парту, но страшнее — отобрала родных, заставила поменять родной город на Поморье и в миг повзрослеть. В преддверии Дня Победы и в год 75-летия снятия блокады Ленинграда 29.RU рассказывает о жизни Тамары Павловны, которую война перевернула с ног на голову.

«Когда мама умерла, я сама пошла в город сообщить родным»

История Тамары Павловны Мосеевой, в девичестве Чеберяк, не из числа тех, что переполнены горькими деталями, от которых в горле встает комок. Её память сохранила военную жизнь очень схематично: не помнится жуткий голод, гул бомбежек. Зато война оставила после себя длинное послесловие, от которого боли не меньше.

Сама Тамара Павловна рассказывает, что их семья была самой обычной, но интеллигентной. Отец занимался бухгалтерским делом, а мама — домашним хозяйством, растила двух дочерей — Тамару и младшую Лялю.

Их дом находился вдалеке от городского центра. В деревянной двухэтажке по Сердобольской улице на Петроградской стороне жила семья Чеберяк, а буквально с другой стороны улицы — мама и две сестры отца.

Со временем подробности той жизни стёрлись, остались лишь небольшие вспышки воспоминаний: как летом по выходным выезжали на Финский залив, как зимой ярко светило солнце по пути к парку Лесотехнической академии.

А вот предчувствие войны и её первые дни помнятся смутно. Как и многие, о вторжении немецких войск вся семья услышала по радио: взрослые были взволнованы, а девочки не чувствовали изменений.

— Поняли, когда уже папу забрали, хотя это произошло почти сразу. Стали жить с мамой и сестрой. Чувства страха у меня не было, голода не было. Мама с бабушкой и тетями объединилась, вместе переживали это время: стояли в очередях с карточками, ходили собирать капустные листы на сельскохозяйственных полях, — вспоминает Тамара Павловна.

В сентябре, когда началась блокада, семья еще боролась за жизнь, но в январе 1942-го голод добрался и до них — родные умирали один за другим. Лялю удалось отдать на время знакомой женщине, а вот Тамара осталась с мамой. Её смерть в апреле заставила девочку принимать решения и отправиться самостоятельно искать сестру своей мамы, живушую в Кировском районе.

Тетя Шура, сестра мамы, в это время жила в Александро-Невской лавре, как и многие работники с ее завода. Некоторое время Тамара оставалась там, пока устраивали похороны мамы. Тетя достала тележку, чтобы перевезти тело на кладбище, нашла хлеб, чтобы заплатить там работнику.

«Помещений было много, но света в них не было»

А потом Тамара сама решила, что нужно отправиться в детский дом — не хотела обременять и без того постоянно работающих женщин. Так она попала в распределитель для детей, куда собирали всех оставшихся без попечения и отправляли в детские дома.

Распределения в детский дом девочка ждала с другими детьми около недели, но запомнила это время ожидания как самое мрачное, что с ней тогда происходило:

— По-моему, распределитель был в цехах на бывшей шоколадной фабрике. Помещений много, но там даже света не было. Это было мрачное-мрачное время, тяжёлая атмосфера. Потом выяснили, кого и куда отправить. Детский дом был тоже в Лесном районе — началась весна, май, праздничнее стало.

В эвакуацию Тамара попала в августе 1942-го. По Ладоге их перевезли на небольшом катерке. В это время не бомбили, поэтому переплыли спокойно, хоть и людей в трюм набилось до отказа. Девочку вместе с другими детьми привезли в маленький детский дом в деревне Гаютино — в Ярославской области. Разместиться всем было сложно, кормили плохо.

— Какое-то время мы пожили, а когда начались дожди — мы все вповалку болели. С одной девочкой нас увезли в больницу — у нас уже была дистрофия. Увозили нас по снегу на дровнях. Закутали в шубы и увезли. Там нас уже выходили, — рассказывает Тамара Павловна.

Школьные годы для нее начались только в 1943 году, когда ее определили в детский дом в другом селе, но также в Ярославской области. Взяли сразу во второй класс. Детей поселили в большую избу — мальчики в одной комнате, девочки в другой. Жизнь, по словам нашей героини, начала налаживаться:

— Тут уже всё было, как у обычных детей — мы играли, занимались лаптой. Кормили все равно не досыта, поэтому мальчишки ходили по деревенским огородам. Приносили турнепс, брюкву, делились с нами.

В 1944-м пришло ощущение, что конец войны близок. Кого-то из ребят уже увозили из детдома родственники. Одну из девочек приезжал проведать брат-военный, хотя взять её с собой он еще не мог.

Судьба — Русский Север

Тамару и её сестру, которая, как оказалось, тоже жила в детдоме в Ярославской области, забрали только в 1946 году. Вернувшийся с фронта живым отец повез их в Ворошиловский посёлок (ныне — Новодвинск). Почему именно сюда — с этим связана ещё одна семейная история, драматичная.

У отца Тамары Павловны было три сестры, но только две из них оставались в Ленинграде, а третья — Анна Васильевна — покинула родные места. Она получила медицинское образование и по распределению оказалась в сельской больнице Красноборского района. Здесь она вышла замуж, родила дочь Изабеллу. Потом супруга перевели ближе к Вологде, назначили бригадиром.

— Он был еврей, красавец необыкновенный. Семья красивая, интеллигентная. Они переехали, и пришел 1937 год — критический. Его арестовывают и расстреливают, а тетушку тоже забирают как жену врага народа. Обычно жена врага народа получала пять лет тюрьмы или лагерей. Тётя была врачом и отрабатывала врачебной практикой. Ее отправили по этапу сюда. Здесь был лагерь заключенных. В 1943 году она выпускается и остаётся работать в лагерном пункте, — вспоминает собеседница.

Здесь же сестра ее отца встречает знакомых по прошлому месту жительства в Красноборском районе, они ее приглашают жить к себе. Позже недалеко от места, где сейчас располагается Новодвинск, появился лагерь военнопленных. Женщине, уже как вольнонаёмной, предложили стать начальником санчасти. Там Анна Васильевна и работала, а на пенсию вышла уже майором медицинской службы.

Отец демобилизовался в 1945 году. Родных в Ленинграде у него не осталось, а с сестрой удалось связаться. Он решил хотя бы на первое время приехать к ней. Здесь устроился начальником финансовой части в лагере военнопленных. Сестра разыскала в Ярославской области его дочерей.

Тамара Павловна рассказывает, что после войны отец получил ордер на квартиру в Ленинграде (он до сих пор хранится в семейном архиве). Он вполне мог вернуться, но всё-таки не решился вновь оставить сестру на севере одну. Здесь в итоге и осели: отец вновь женился, появились еще дети. Большую семью уже некуда было везти.

Попытки вернуться оказались тщетными

О том, что семья так и не вернулась в родной Ленинград, Тамаре Мосеевой говорить не легко:

— После школы я поехала туда поступать в институт. Мне всегда очень хотелось вернуться. Решила, что на сельскохозяйственном факультете мне будет хорошо. Поехали с подругой, но не прошли по конкурсу. Когда пришли забирать документы, женщина в комиссии рассказала, что такой факультет открывается в Петрозаводске.

И девушки решились: они были одними из первых, кто подал документы, — досдали английский язык и были приняты.

Замуж Тамара Павловна вышла за своего одноклассника, который учился в военном училище Выборга. За мужем она уехала сначала в Балтийск, а потом его перевели в близкий к Ленинграду Кронштадт, дали комнату. Казалось, что мечта вернуться в родные места почти осуществилась.

Но вскоре, одновременно с усмешкой и грустью говорит Тамара Павловна, армию начали сокращать, в том числе под раздачу попал и её супруг.

Дальнейшую судьбу семья Мосеевых уже строила на севере. Муж пошел в строительный трест, а наша героиня — в тепличное хозяйство. Когда возиться с рассадой надоело, попробовала себя в педагогике: преподавала биологию и химию в школе, но за год поняла, что учить детей совсем не по ней. Пришла работать на комбинате, когда при нем открылся филиал Ленинградского технологического института ЦБП. Через пять лет его закрыли, а специалистов устроили в лабораторию на участке биологической очистки промышленных стоков АЦБК. Этой работой Тамара Мосеева занималась 20 лет, а с 1987 года устроилась дежурной на базе отдыха «Мечка» — ещё на пять лет.

Тамара Павловна говорит, что и её дети и внуки свою судьбу с ныне уже Санкт-Петербургом не связали, хотя попытки тоже были: сын закончил Ленинградский институт физкультуры, но живет с семьей в Северодвинске, внук тоже учился в Северной столице, но для жизни предпочел Москву.