Крылатые выражения: исповедь Древарха, который живет без правил

— Все ведь поубирал конь полковой! Шалит мой Посад Древархович, — так приветствует нас Андрей Христофоров, в прошлом — успешный предприниматель, а сегодня — городской фрик с зеленым лицом, крыльями за спиной, мигалкой на голове и призывами сажать деревья. Перед нашим визитом его сын-тезка спрятал рясу, флаги, головной фонарь и другие узнаваемые древо-атрибуты. Просветленный этим недоволен: «Сегодня я настроен показать и рассказать все, как есть».

Человек-дерево предлагает нам пройти в его квартиру, где он сегодня проживает с супругой, двумя детьми и тещей. Мы застали дома младшего сынишку — ему 10 лет, он обижен, кричит, что не Посад вовсе, а Андрей, и закрывается в комнате. Над именами и фамилиями детей Древарх фантазировал, но в итоге по документам они — Христофоровы. Чтобы в школе не дразнили.

Наш спикер показывает на собаку за окном — зовут Древархом. Потом на кошку — тоже Древарх.

Всех и все он тут называет, как хочет, — деревянный хозяин деревянного дома. А хозяин ли? Говорит, что жена главнее, если узнает про интервью, — выгонит из дома. Была против таких гостей — с камерами и диктофонами.

— Стесняется, наверное, нашего быта: вода, дрова, помои. А я ничего не скрываю. Пусть видят, как живу, — объясняет нам Просветленный.

— А говорят, вы богатый человек…

— Врут! Это было в другой жизни. Я ведь сегодня совсем не материальная субстанция, а сущность духовная. А к этому надо еще прийти…

Когда Древарх к этому пришел в 2003, ему поставили диагноз — параноидная шизофрения. Спустя семь лет медики вынесли новое утверждение — здоров! Как он сам говорит: «В нашем государстве случаются такие чудеса исцеления, думаю, это наши властьимущие подстраховались».

Древарх предлагает чай, но звонит телефон — это его тату-мастер. Дерево предлагает нам вместе пойти на очередной сеанс — надо докрасить красные солнечные лучи на его лице.

Древарх по-джентльменски помогает накинуть пальто, не забывает надеть на себя мигалку и светящиеся крылья, — все это работает от специального пульта, который у него всегда под рукой.

На выходе встречаем его соседа. «Древарх — хороший мужик!» — почти кричит он и показательно жмет ему руку.

Во дворе человек-дерево снимает с привязи собаку: «Беги-ка с нами, Древархушка!»

— Я ведь категорически против татуировок, — говорит он по пути в тату-салон. — У меня не наколка. А радость Всевышнего — через боль. Это жертва — я пробит на всю голову.

— Навального недавно зеленкой облили. Вы теперь чем-то похожи.

— Ну, у меня все же не случайное пятно на лице, а идея, — рассуждает Древарх. — Мне татуировки делает Феликс. Абсолютно бесплатно — я его так пиарю. А Навальный… Про него, как и про Путина, сейчас в интернете столько же хорошего пишут, сколько плохого.

— И каким источникам вы доверяете?

— Вот этим, — показывает на свои глаза. — У нас все очень хорошо! Вы же видите? Всем хорошо, — и матерям многодетным, и пенсионерам…

— Вы же выдвигали свою кандидатуру в депутаты Госдумы, баллотировались на пост президента, пытались участвовать в выборах Архоблсобрания и мэра Новодвинска. Так рвались к власти, а зачем? Что бы изменили?

— Я бы не изменял своим принципам, в первую очередь. Честь и совесть — таких политиков надо выбирать.

— А сегодняшнюю городскую власть как можете оценить? Игоря Годзиша никто не выбирал…

— Я считаю, что он хотя бы что-то делает, но его ограничивает бюджет. Справляется точно не хуже, чем предыдущие…

— А вы на выборы ходите?

— А какой выбор? Думаю, он очень небольшой. Точнее, нет его. Все предопределено. Что-то менять — против ветра дуть… Наше государство надо принять таким, какое оно есть. И быть полноценным древархом, чтобы оставаться человеком. Для меня наш город — это Древархангельск. А страна — Древархия. Почему я везде пытаюсь внедрить этот корень? Наверное, это проявления болезни.

— Так, может, это не болезнь вовсе? А художественный взгляд на прозу жизни? Метафора?

— Так приятнее звучит. Меня такого, какой есть, все знают сверху. Когда приезжают первые лица государства, мне лично даются установки, куда ходить можно, куда — нет. Нельзя вылетать на трассу, когда важный кортеж едет. Важно посещать митинги — я там появляюсь с целью разогнать грозовые тучи. На митинге против коррупции был. Там зрела серьезная стычка. Обязан был там быть. Я сам за разоблачение своего брата, как не будешь за, если у брата — уточка. «Брата» — потому что я носил фамилию Медведев, как фамилии многих наших политических деятелей. Я ведь их не просто так меняю, а работаю над кармой этих людей. Если честно, там над многими надо поработать. А в целом, я бы не только фамилию, но и пол сменил. На средний. «Дерево» — оно ведь мое, твое, наше. Только не разрешают.

Я иду со штативом-базукой на плече. Древарх — в своем привычном наряде и вечным макияжем. Впереди — рыжий пес. И наш фотограф с видом «я вне этой тусовки». Сигналят встречные машины, здороваются прохожие, Древарха фотографируют со спины. Просят сделать селфи. На фоне такой популярности захотелось узнать, а кто его не любит?

— Меня порой не любят в церквях. Я изучаю Евангелие и, бывает, хожу в наши храмы. В перьях своих. Бабуля какая-нибудь, как подумает, что ангела видит, такое выдает!

— Встречаются фанатики религиозные, которые меня начинают дергать, бранить… Как-то раз выгнали… А за что? За мигалки? Не знают меня, но уже осуждают. А еще меня недавно из бани выставили. Из женской. Это в Новодвинске было. Я частенько туда заглядываю, но они не всегда полицию вызывают. Чего меня стесняться дамам? Я же дерево.

— А зачем это все? «Полет» на елку, прогулки нагишом…

— Это все ради идеи — «Посади свое дерево».

— Вас еще гаишники не любят. Почему так часто правила нарушаете?

— У меня только свои правила есть, которые я сам себе пишу, я же человек-дерево. А это, как супер-герой, который спешит на помощь, и на пути не может быть барьеров. Штрафуют меня часто, судят, но группа инвалидности спасает. Кто еще не любит… В интернете часто пишут гадости, но обидеть меня могу только я сам.

— Каким образом?

— Смертью… Сегодня был на кладбище, смотрел на свой дубок посаженный, под сенью которого я дам дуба. Там будет захоронен мой прах. Но перед кремацией, думаю, я свой скальп передам тату-мастеру Феликсу, чтобы память осталась. Шкура медведя хранится же, значит, и мою можно сохранить.

— А вам приходилось драться? Когда в последний раз это было?

— Древарх кусачий часто меня спасает от шпаны, но иногда приходится защищаться. Я же боксом увлекаюсь, в МЗЗ хожу на занятия. Могу прописать, если по делу. Как учит Библия? Ударили по одной щеке? Подставил другую. А что потом? Инструкции нет, значит, можно бить в ответ. Я тут как-то ехал, никого не трогал, и привязались ко мне синие товарищи. Напросились на грех. Небо разверзлось, и господь моей рукой по ним ударил.

— Вот говорите, что не работаете, а на что обедаете? С каких денег в интернете сидите?

— Я же на инвалидности — вены в пищеводе лопались, и меня ребята-хирурги из Первой городской буквально с того света вытащили, был я в шаге от Отца нашего. Что касается заработка, официальных доходов у меня нет. Живу на благотворительные пожертвования. Когда хочу поесть, ем. Когда надо куда-то добраться, я почему-то с чьей-то помощи уже там. При этом я никого ни о чем не прошу. Люди делают это сами для себя.

— Вы выступаете за защиту природы, то есть, полагаю, вы вегетарианец…

— Я против убийства животных.

— Но тут же говорите, что обедаете, чем придется… То есть мясо едите?

— Ем. Но отмаливаю — перед трапезой.

— А кем бы вы теоретически могли бы работать? Вы же мореходку имени Воронина окончили, еще у вас есть психологическое образование…

— А что обязательно работать надо? Человеком-то хорошим — мало быть?

— Да нет, только если все будут просто хорошими людьми, кто двор подметет, кто всем хлеб испечет…

— Люди должны работать не для кого-то. А для себя. Чтобы в кайф было.

Мы, наконец, поднимаемся в тату-студию «Felix», и я впервые осознаю всю абсурдность происходящего. Передо мной идет человек с горящими крыльями, что-то говорит о политике, о свободе, о принципах существования. Такое ощущение, что я сплю, — думаю я вслух. Слишком много сюрреализма. И Древарх отвечает: «Так и есть. Я пришел к тебе в твой сон. И к Феликсу еще пришел». Феликс тепло встречает старого приятеля. Древарх с гордостью подмечает, что мастер уже посадил свое именное дерево. Просветленный садится в кресло. Мы наблюдаем, как потихоньку вбивают ему в кожу красную краску. Клиент щурится от боли.

Пока на блестящем лбу проявляются яркие языки пламени, Древарх говорит, что вся его идея с посадками — это не бред, регулярно он с единомышленниками сажает деревья. На острове Зеленец, рядом с Кегостровом. И по городу.

— С Годзишем договорились поехать как-нибудь на улицу Дрейера, он сказал, что выделит минивэн для этого, — говорит Дерево. — Да и с Орловым я на «ты». Если он даст сигнал, я буду в его доме, на его этаже. Я еще не брал его фамилию для очищения кармы, думаю, что он надолго у нас не задержится. Не ратует, как мне кажется, он за область…

— Вы так рискованно эпатируете… С имиджем. И в публичной жизни. Не думаете, что образ ваш уже затмевает саму идею защиты природы?

— Что поделать, если только так можно привлечь внимание общества к проблеме. Мне буквально приходится идти в народ. Я ведь на равных общаюсь и с бизнесменами, и с политиками, и с проститутками. Последние, кстати, тоже предлагают свой вариант меценатства. Только у меня свои принципы. Я отвечаю обычно, что готов пойти на близость исключительно ради зачатия. Потребительское отношение к себе пресекаю. Только продолжение жизни. И есть такие женщины, которые уже родили. И есть такие, кто на сносях. Еще я сделал спермограмму, чтобы люди могли получить мои биоматериалы. Жена у меня рожать больше не хочет, но мне продолжать свой род не запрещает. Правда, постоянно пугает, что выгонит. Останусь без крыши над головой. И не буду тогда ходить к ней на трапезу.

— Вы трижды женаты, помогаете как-нибудь своим детям от прежних браков?

— Нет, не помогаю. И ко мне претензий нет. Бывшие жены не обижаются. Все имущество, что накапливалось при совместной жизни, перешло к ним. Я уже 25 лет в движении «Посади свое дерево», и за это время понял, что венчаться надо в жизни только с природой. Браки с женщинами — это совсем не то. Конечно, я до сих пор встречаю людей, которые хотят 52-летнего Древарха перевоспитать. Зачем? Я принес себя в жертву радости.

— Как вы объясните тот факт, что вас зовут на закрытые тусовки бизнесмены и политики? Зачем вы им?

— Думаете, чтоб поиздеваться? Не уверен. Я не шут гороховый, я полезный человек. Меня можно хоть куда послать. И я пойду. И сказать, и спросить могу, что угодно, у любого человека.

Мы с Древархом идем по улице в сторону его дома. Лицо его перемотано пищевой пленкой, он в приподнятом настроении, не раздумывая, переходит на красный и от нас этого ждет: «Нам можно, мы же деревья».

— А вообще, когда приходит Дерево, начинается сказка, — говорит Просветленный. — Это легко сделать. Главное собрать вокруг себя людей. Стоит только зайти в супермаркет и нажать на кнопку пожарной тревоги. Тогда вокруг собирается вся охрана, покупатели, полиция. И я говорю всем: «Здравствуйте!» Так начинается праздник.

Древарх заглядывает в первый попавшийся магазин…

День Древарха подходит к концу, и вот мы снова переступаем порог его жилища. Теща Дерева, которую он зовет Вселена Всевышневна, встречает нас словами: «Молодежь дурная его любит, а старики стороной обходят! Зачем вы его слушаете? Он же лясы точит целыми сутками. Лучше бы воспитанием сына и дочки занялся! Посмотрите, как грязно в детской. Они же его сутками не видят».

Нам удается разговориться с сыном Андреем, и он признается, что устал уже от выходок отца, — иногда приходится срочно бежать туда, где папа устраивает очередной «праздник», и пытается утащить его домой. Мальчик говорит, что одноклассники называют Древарха чокнутым, но он все равно его любит и не понимает, почему тот все время куда-то уходит. Андрей не помнит дня, когда папа сел бы с ним делать уроки или позвал с собой. Я слышу крики с кухни.

Древарх деликатно отвечает Вселене Всевышневне на ее укоры, и при ней говорит мне, что теща — смотритель этого живого музея, и он давно привык к репликам в духе: «Гони его отсюда, этого приживалу, за что ты его с помойки забрала и очистила, да еще и оставила в квартире». До нашего появления Всевышневна жарила картошку, которая безнадежно сгорела, но это не заставило Древарха отказаться от ужина.

Пока он ел на кухне, мы еще раз пробежались глазами по комнате: портреты, пластиковая кукла — «любовница», как он ее называет, рассада, сейф.

На последнюю вещь Древарх, прожевывая картошку, указывает со словами: «Бесполезно искать в моем доме миллиарды. Даже если бы они у меня были, я бы вряд ли хранил их тут, а закопал бы в землю. Пусть, кому нужно, ищут клад».

P.S.

В этот день жена все-таки выгнала Древарха Просветленого из дома.