Актеры в стене, зрители на кровати: пановцы показали жёсткий перформанс об американском подростке

Свой седьмой спектакль для Архангельского молодежного театра Максим Соколов поставил без сцены. «Папа встретит меня в L. A.» — история американского подростка, с которой зритель оказывается буквально лицом к лицу, — актеры играют на расстоянии вытянутой руки. Наш корреспондент побывал на генеральной репетиции. Премьера состоялась в эти выходные, следующий показ — в апреле, но билетов уже нет.

Книгу американской писательницы Розмари Уэллс «На "Синей комете"» впервые в России переносят на театральную сцену. Герой повести 11-летний Оскар расстается с отцом, с которым они так любили собирать макеты поездов. Великая депрессия разрушает благополучие семьи. И отец уезжает в Лос-Анджелес в поисках работы. Оскар остается жить у тети, но страстно ждет встречи с отцом. С подачи своего учителя мистера Эплгейта мальчик увлекается теорией пространства и времени. Однажды вместе с наставником Оскар становится свидетелем ограбления банка, забравшего у его семьи макеты поездов. И тогда он прыгает в любимую «Синюю комету» и отправляется к отцу.

Петербургский режиссер Максим Соколов утверждает, что целевая аудитория его спектакля — это подростки от 12 и старше. На деле он адресован в том числе и взрослым — с их детскими страхами, обидами и мечтами, с которыми бывшие подростки иногда не расстаются на протяжении всей жизни. Из подростковой книги вырос напряженный драматический перформанс, поэтому название «На "Синей комете"» показалось Максиму Соколову слишком «мягким» для его версии этой истории. Об этом рассказала переводчица Ольга Варшавер, работавшая с коллегой Татьяной Тульчинской над инсценировкой произведения. Варшавер приехала в Архангельск на премьеру спектакля.

— Максим Соколов прислал нам вопрос: «А как нам назвать?». Я ответила: «Я же не знаю, что в итоге у вас получается». Мы с Таней всё бросили и написали 10 названий. Конечно, Максим выбрал свое, 11-е. И это нормально. Потому что автор спектакля — это режиссер. И еще художник в данном случае. Настя Юдина сделала что-то потрясающее. Конечно, можно аккуратно, по-школярски, пройти по пьесе. Будет это интересно или нет — не знаю. Но подход Максима мне нравится, потому что это творческая переработка, — заметила Ольга Варшавер. — В тех книжках, которые я выбираю для перевода, заложена эта способность «выпрыгнуть на сцену». Розмари Уэллс — такая милая американская старушка, которая пишет книжки-картинки для детей с бантиками, рюшечками. И вдруг создала вот такую подростковую повесть — конечно, менее резкую, чем Максим Соколов нам поставил спектакль. Но на то и театр, и видение режиссера.

— Друзья Максима, которые с ним работают, — это очень талантливые люди. Художник Анастасия Юдина тоже не первый спектакль у нас оформляет. Художник по свету из БДТ имени Товстоногова — Стас Свистулович. Дмитрий Аникин — очень замечательный композитор, который не работает по шаблону, — рассказал перед началом генеральной репетиции худрук Молодежного театра Виктор Панов.

Слушали Виктора Петровича целых три Альфреда Хичкока. Бутафорские фигуры потом появляются в самом спектакле, как и сам Хичкок — в исполнении Ильи Глущенко. И вот это кровосмешение кино и театра — еще одна находка Максима Соколова. На протяжении всего действа актеров снимают на камеру и проецируют изображение на стену и мониторы. Там же мелькают кадры из фильмов. Сценическое пространство больше не делится на актерскую и зрительскую зоны. В небольшой комнате стоят кровати, между ними стулья — зритель может даже лечь и укрыться пледом. Почти все актеры играют несколько ролей. И делают это, сидя в стене прямо над зрителями.

— Мне кажется, что в этом спектакле больше герои, чем я, — это мои коллеги в стенках, — говорит исполнитель главной роли Кирилл Ратенков. — Потому что я могу на протяжении всего спектакля двигаться, разговаривать, жить. А они, как в Великую депрессию, встали между выбором. Все обвалилось, как режиссер говорил, возник кризис доверия в стране. И вот они застряли в стенках. Я там не сидел, но мне кажется, что сидеть там гораздо сложнее, чем в крови и земле. Но когда на репетиции меня засыпали землей, мне было страшно.

В спектакле Кирилле Ратенкова действительно засыпают землей — те самые грабители банка, которые убивают его учителя. Дальше мальчик попадает в макет поезда и едет на встречу к отцу. Но как и почему это происходит, однозначного ответа режиссер не дает.

— В книжке Оскар действительно скачет во времени и пространстве. Встречается в конце с папой, все так солнечно. Здесь же Максим Соколов попробовал сделать так, что до конца не понятно, что произошло, — говорит актер Кирилл Ратенков. — Реально ли он прыгнул в поезд и проскочил во времени, из-за этого он весь в крови, но все хорошо закончится в конце? Либо преступники держали его в яме десять лет, убили и он встретился с папой в другом мире? Вот два варианта. Режиссер так и не сказал, какой именно он выбрал. Меня поначалу мучил этот вопрос. А потом я решил для себя, что не так для меня важно — умрет он или нет. Главное, что он встретит папу, он будет счастлив. А где он встретит, это уже на мою игру не влияет.

В конце марта постановку увидит петербургская публика в Большом театре кукол. Пановцы сыграют её на фестивале современных спектаклей для детей и подростков «Маленький сложный человек».