«Он только дозрел»: как устроен самый крупный инструмент Поморской филармонии — изучаем с органистом

Орган в Поморской филармонии — уникальный и, что уж говорить, очень дорогой инструмент, звучание которого притягивает ценителей музыки со всей страны. Однако без умелого и заботливого хозяина он был бы лишь красивым украшением камерного зала. Как управлять им, таким сложным и мощным? Секрет знает солист филармонии, органист Виктор Ежов. Мы задали ему самые простые вопросы про инструмент, о котором он знает всё.

В Поморской филармонии Виктор Ежов работает с 2000 года. Про органную музыку талантливый, но очень застенчивый музыкант рассказывает много и с упоением. В его юности игре на этом инструменте в России мало где учили.

— Были классы в Московской, Казанской и Ленинградской консерваториях — и всё. Зато это направление было очень развито в Эстонии, Литве, Латвии. Для них это традиционная культура, а в наших консерваториях, даже в Москве, это была в общем-то экзотика. Когда Советский Союз прекратил существование, открылись границы и музыканты получили возможность перемещаться по миру, западная музыкально-органная культура соединилась с тонким пластом русской органной культуры. Всё начало расти как на дрожжах. Сейчас в каждом городе, где есть консерватория, есть и класс органа, даже в музыкальных школах крупных городов они открываются, — рассказал Виктор.

Единственное, что может мешать открытию класса органа где-либо, — цена инструмента. Она достаточно высока. Средняя стоимость одного регистра, по оценкам нашего собеседника, колеблется в пределах 10–12 тысяч евро.

— У нашего органа 29 регистров. Помножим на сумму за один, прибавим другие траты... Получается, этот инструмент, когда его покупали, обошелся приблизительно в 800 тысяч немецких марок, — рассуждает Виктор.

Орган немецкой фирмы «Александр Шуке» появился в филармонии в 1991 году. Виктор Ежов говорит, что в Архангельск инструмент ехал в пяти-шести фурах. При том, что он не самых больших размеров.

— В больших органах может быть 70 регистров, в огромных — больше 100. Но размер органа не говорит о том, плохой он или хороший. Наш инструмент спроектирован под наш зал. Органы вообще просто так не делаются, они всегда являются частью акустического и интерьерного решения. Как правило, рассчитывается кубатура помещения, чтобы было наилучшее звучание, — объясняет нам Виктор.

На то, чтобы изготовить орган, может уйти от года до трех лет — всё опять же зависит от его размера. После изготовления, по словам органиста, его монтируют прямо на фабрике, покупатель принимает, а потом инструмент разбирают и укладывают буквально по коробочкам: для каждой трубочки свой отдельный ящик. Так и везут.

Виктор Ежов отмечает, что весь этот долгий процесс стоит того: орган — инструмент с большим сроком годности:

— 50 лет для него — это как 18 для человека, так скажем. Наш орган только дозрел.

От Баха до Deep Purple: что можно играть на органе

Оказывается, у каждого органа есть свой музыкальный конек. У архангельского это барочная музыка.

— Я бы рекомендовал на этом органе слушать музыку Баха, барочную. Потому что этот орган именно такого плана. Хотя на нём звучит неплохо и романтическая, и современная музыка, — рассуждает Виктор Ежов.

Он говорит, что в филармонии стараются экспериментировать с органом: например, недавно он выступил в сочетании с саксофоном — играли джаз.

— Насколько это оправдано, дело вкуса, потому что основа органной музыки — это Бах, Мендельсон, Рихтер. Некоторые органисты любят в качестве «музыкального пирожного» в конце программы играть Deep Purple. Иногда и я люблю похулиганить. У меня в репертуаре несколько регтаймов есть. Но больше я все-таки люблю транскрипции (аранжировки. — Прим. ред.) симфонической музыки делать.

Кстати, в 2019 году среди экспериментов с органом в Архангельске был такой: детский хор спел песню Sonne группы Rammstein.

Поговорив об органе, считаем, было бы преступно не узнать поближе человека, который так увлечен этим инструментом. Несмотря на свой талант, подтвержденный громкими титулами, Виктор Ежов оказался очень скромным музыкантом — о себе он согласился рассказать совсем немного. Спросили у него, слушает ли человек, для которого музыка — профессиональное поле, что-то для удовольствия:

— Честно, я почти не слушаю музыку для удовольствия. Я успеваю только ее учить или играть...

Я наблюдаю за течениями современной академической музыки, потому что там много интересного, но ее настолько много, что я даже не могу представить, о скольких новых композиторах я не знаю. Но в музыке всё развивается спиралеобразно: в современной музыке много тенденций, которые отображают те идеи, мотивы и интонации, повторявшиеся в истории музыки неоднократно. Всё универсально, вообще наш мир универсален.

О музыке наш собеседник говорит много, но больше как профессионал, знающий свое дело от и до — с уважением, но без особых сантиментов. А вот что действительно вызвало у него эмоции, так это рассказ о необычном хобби, которое его зажигает. Оказалось, серьезный музыкант неравнодушен к ретромотоциклам:

— У меня небольшая коллекция советских мопедов, которые уже вышли из употребления, но в принципе еще годны к эксплуатации. Их, наверное, штук семь — в разной степени доводки. Самый старый из мопедов 1965 года выпуска, но есть еще моторчик 1956-го, самый первый — Д-4. Это велосипедный двигатель: он рабочий, но пока просто лежит.

Кстати, эту коллекцию Виктор пообещал показать нам следующим летом, когда будет время.

Обо всём важном и интересном мы рассказываем на площадках 29.RU в соцсетях. Самое активное обсуждение местной и федеральной повестки, подробности, фото и видео — в сообществе во «ВКонтакте», самые оперативные новости — в канале в Telegram.