Патрик де Бана, хореограф, танцовщик: «Самое главное – уметь мечтать»

Увидев на сцене Патрика де Бана, даже ненавистник балета станет его почитателем. Красота этого танцовщика и постановщика, помноженная на его мастерство и талант, позволяет забыть о несовершенстве человека. Вероятно, Патрик де Бана никогда не приехал бы в Россию, если бы не дружба с Андрисом Лиепой.

Хореограф для Клеопатры

– С Андрисом мы познакомились 20 лет назад, когда работали в балете Мориса Бежара. Однако так случилось, что на несколько лет «потерялись» – были заняты каждый своим делом, нигде не пересекались и потому давно не общались. И снова встретились в Москве. Я искал партнершу для своего проекта и пригласил сестру Андриса – Илзе Лиепа. Она согласилась. Мы репетировали в Большом театре. На одну из репетиций пришел Андрис и вдруг предложил мне поставить спектакль.

– «Клеопатра-Ида Рубинштейн»?

– Да, это легендарный балет начала ХХ века. Андрис воскликнул: «Я нашел моего хореографа и мою Клеопатру!» В этом году в Париже состоялась мировая премьера этого спектакля в рамках проекта Андриса Лиепы «Русские сезоны ХХI века», а на днях была премьера на сцене Большого театра. Илзе танцует заглавную партию.

– Какая она, ваша Ида Рубинштейн, у ног которой сто лет назад был весь Париж?

– Андрис сказал, что привезет этот балет в Челябинск, посмотрите обязательно. Моя Ида Рубинштейн – очень независимая, очень сложная, очень элегантная женщина. Она покорила Париж в начале ХХ века как икона моды, она сама была от кутюр. Илзе такая же, они с Идой будто сестры. Я просто обожаю работать с Илзе. Она не только замечательная актриса, но и человек замечательный – умный, великодушный, прекрасный.

«Разделить и поделиться»

– Вы сегодня очень востребованный постановщик, однако нашли время, чтобы участвовать в юбилейных концертах Андриса Лиепы в Москве и Челябинске, и даже в благотворительных мероприятиях фонда Мариса Лиепы.

– Андрис Лиепа для меня – олицетворение танца, сам танец... Мне кажется, мы с Андрисом как два брата, у нас одни корни – классический танец. Может быть, мы как личности развивались по-разному, но мы очень похожи, потому что любим танец, всей душой преданы ему. А в благотворительных проектах всегда с удовольствием принимаю участие, ставлю спектакли. Это огромное дело – уметь разделить и поделиться с другими. Я охотно делюсь не только творчеством, но всем, что у меня есть. (8 декабря Патрик де Бана принял участие в благотворительном концерте в Москве, сборы от которого были перечислены детям, нуждающимся в протезировании. – Прим. автора).

– Женщины редко говорят комплименты мужчинам, чаще сами ждут слов восхищения. Но удержаться нет сил: я видела вас на сцене Кремлевского дворца, вы так красивы во время танца, что хочется плакать от счастья. Эта красота – результат длительного труда, или она, что называется, от природы?

– (Смеется, благодарит.) Во многом это гены – мой отец из Алжира, а с маминой стороны – немецкая, венгерская, польская кровь. Столько культур во мне, столько кровей, это с самого раннего детства давало о себе знать. Так что во многом я обязан родителям, все остальное – от меня самого. Танцевать я начал с того момента, как встал на ноги. Мама постоянно удивлялась: «Этот ребенок все время танцует!»

– Что будете танцевать в Челябинске?

– Это будет мой сольный номер «Одинокий безмолвный плач» на музыку Баха.

– Ваши номера всегда поставлены на невероятно красивую музыку, что говорит о вашем вкусе, вашем слухе. А если заказывают номер или балет на музыку, которая вам не очень близка, вы готовы работать?

– Я всегда чувствовал музыку и знал, что под нее можно сделать. Есть универсальная музыка, под которую всегда хочется танцевать. И есть музыка, которая звучит в моей собственной голове. Могу поставить танец на любую музыку и даже сделать номер в абсолютной тишине – это тоже прекрасная музыка. (Смеется.) В каждый свой проект я вкладываю одинаковое количество души. Люблю учиться. Учусь всю жизнь.

Дорога в школу

– Вы рано начали заниматься танцем профессионально?

– Я танцую с пятилетнего возраста. Во мне было столько энергии, что мама очень рано повела меня в балетную школу Гамбурга на конкурс. И меня взяли. Никто и никогда не заставлял меня заниматься танцами, с самого начала я знал, что хочу заниматься только этим. Так что с этого момента все зависело от меня – огромный труд и в школе, и на сцене. Кстати, на следующий день, когда мы узнали, что я принят в школу, мама спросила: «Патрик, а ты знаешь, как туда добираться? Если ты так хочешь танцевать, то должен был запомнить дорогу». Школа была достаточно далеко от нашего дома, нужно было ехать сначала на метро, потом на автобусе, но я ни секунды не сомневался: «Да, я знаю». Мы занимались шесть дней в неделю, и с самого начала я ездил на занятия самостоятельно.

– Сегодня мир знает вас как талантливого хореографа, постановщика. Но то, что вы ставите, – не классический балет.

– Тем не менее я на сто процентов классический танцовщик. Да, я могу танцевать все, но моей основой остается классика. Я очень не люблю классифицировать стили хореографии, для меня танец есть танец. Если тебе это нравится – танцуй! Современным танцовщикам необходимо расширить свой кругозор, владеть своим телом и быть способными двигаться в любом танцевальном стиле. Чем шире мы раскроемся во внешний мир, тем больше мы от него получим.

Да, молодежь любит все новое – это понятно. Можно понять, почему новые поколения теряют интерес к классике. Но я не устаю повторять: без классического танца жить просто невозможно – это основа любого танца, любой хореографии. Классику я полюбил в балетной школе. Мне очень повезло – мой первый преподаватель так любил балет и так красиво нам все это демонстрировал, что классика стала для нас той таблеткой, от которой зависит твое здоровье, твоя жизнь и принимать которую нужно каждый день.

– Вас часто просят дать мастер-класс?

– Сегодня у меня настолько плотный график работы, что мне редко удается давать мастер-классы. Возможно, когда меньше буду заниматься творчеством, постановками, буду больше заниматься преподавательской деятельностью. Но, когда удается провести мастер-класс, я всегда начинаю с классического танца, а потом мы вместе занимаемся творчеством – делаем постановки на заданную тему или музыку. Это замечательный творческий обмен – ученики что-то берут у меня, я беру у них.

Свобода и любовь

– Все известные современные хореографы – это представители стран Запада: Бежар, Килиан, Дуато... Нет равного им в России. Это произошло оттого, что Россия долгое время не знала свободы?

– Не думаю, потому что в ХIХ веке в России был Михаил Фокин, постановками которого восхищалась вся Европа. Это было ново, необычно, ярко. Просто времена поменялись. Пришли другие хореографы. Сегодня мир вообще живет в бешеном ритме, все мы очень спешим. А хореограф как цветок – ему нужно время, чтобы дать корни, распуститься. Но жизнь такова: утром я в Стамбуле, к обеду – в Челябинске, а ночью лечу в Москву, потом – в Шанхай и так далее. Некогда пустить корни и создать нечто, о чем не забудут веками. Красота эпохи Фокина ушла. У него была своя труппа, свои танцовщики, они росли благодаря ему, а он – благодаря им. Тогда было время меценатов, они вкладывали деньги в балет, и Фокин занимался только тем, что творил. Сегодня другое время.

– Не считаете, что русский балет задержался в прошлом?

– Нет. Русский балет – это... как вишенка на торте. Французы всегда так говорят, когда хотят подчеркнуть, что эта деталь делает что-то вполне завершенным.

– У вас есть кумиры в танце?

– Вацлав Нижинский. Я бы хотел с ним познакомиться и пообщаться, мне интересен его внутренний мир.

– Назовите главные для танцовщика качества.

– Прежде всего – любить то, что делаешь, и терпение. Нужно всегда помнить, что это очень сложная профессия. Но самое главное – уметь мечтать. Не бояться мечтать.

– А для хореографа?

– Для создания хореографии нет никаких правил, это должно идти изнутри. Главное, чтобы у постановщика было то, что поражает и может заразить зрителя.

– Ваша мечта?

– (Смеется.) Никогда не разучиться мечтать.

– Вас можно представить на танцполе в ночном клубе?

– Если музыка мне нравится, могу танцевать в любых условиях.

– На что, кроме танца, остается время, что вас радует, что вдохновляет?

– Когда у тебя есть любимая работа, все остальное не важно. Я настолько люблю свое дело, что ни на какое другое не остается времени. Особое удовольствие? Природа. Животные. Очень люблю собак и лошадей. Они такие естественные, у них нет двойственности мышления. Каждое их движение – сама искренность, естество. Это меня все время вдохновляет. Я учусь у них. У меня дома живут три большие собаки.

Если бы я не занимался танцем, скорее всего, разводил бы собак.

– Смысл жизни для вас – танец?

– Не совсем. Танец мне дает ощущение свободы. Смысл жизни – любовь. Без любви не может быть ничего.

Редакция благодарит Фонд «Андрюша» за возможность интервью с Патриком де Бана.