Город Владимир Коренев, актер и режиссер, народный артист России: «После Ихтиандра я принципиально не играл романтических героев»

Владимир Коренев, актер и режиссер, народный артист России: «После Ихтиандра я принципиально не играл романтических героев»

В Архангельске в 2011 году он поставил спектакль «Опасные связи»

Премьера спектакля Владимира Коренева состоялась в Архангельске весной 2011 года

Имя Владимира Коренева сегодня вспоминается, в основном, в связи с его главной ролью в кино — молодого и красивого Ихтиандра в фильме Владимира Чеботарева «Человек– амфибия». Однако кроме этой роли в арсенале Владимира Борисовича — не один десяток ролей в Московском театре имени Станиславского, преподавательская работа, режиссура. Но об этом зритель «глубинки», к которой относится и Архангельская область, мало знает. Зато теперь познакомится поближе — Коренев будет ставить на сцене Архангельского театра драмы имени Ломоносова шедевр де Лакло «Опасные связи». Премьера намечена на весну будущего года, однако уже сейчас Коренев проводит пробные репетиции. О прошлом, настоящем и будущем главного российского «Ихтиандра», а также о его взглядах на современное искусство — в интервью с народным артистом России.

Владимир Борисович, не обижайтесь, если первый вопрос вам покажется глупым, но вас большинство зрителей помнит по роли Ихтиандра. Скажите, как получилось, что именно вас утвердили на эту роль?

— До меня на эту роль пробовалось довольно много известных актеров, имена их называть не буду, так как это не совсем этично. Но, как я понимаю, режиссер искал на эту роль актера, которого зрители не знают. Потому, что если бы появился знакомый актер, сказали бы: «ну, он просто играет». А к новому лицу возникает больше веры. Я приехал на пробы в Ленинград и сразу же был утвержден.

Как складывались ваши отношения с партнершей по фильму Анастасией Вертинской?

— Она была сильно моложе меня — я уже закончил институт, а она училась в девятом классе. Помню, писал за нее сочинение по литературе. Отношения у нас были теплые, хорошие. Умная, хорошая девочка, воспитанная, и выросла теперь в серьезную актрису.

Сегодня фильм «Человек- амфибия» до сих пор смотрится современно даже с технической стороны. Как вам съемки под водой, получили ли вы новые навыки?

— Конечно! Полгода мы с Настей (Вертинской — А.М) тренировались в бассейне Института физкультуры имени Лесгафта. У меня был дублер, но только на дальних проплывах. В основном же мы снимались с Настей вдвоем, потому что нужны были лица. Причем были и длинные проплывы совместные. Например, я лежу за каким- нибудь большим камнем, а камера ждет моего дублера, тот заплывает за камень, а потом из-за камня выплываю я. Вот так вдвоем нам удавалось проплыть метров сто...

Владимир Борисович, прошел фильм, пришла слава... А вы вдруг, ни с того ни с сего куда-то пропадаете. Версии разные были, вплоть до того, что вы за границу уехали. Что случилось?

— На самом деле, у меня была стратегия такая — я не хотел больше играть романтических ролей. Предлагали, но принципиально отказывался. Я боялся, что меня законсервируют в этом амплуа — героя-любовника, сказочного героя. И согласился я сниматься в первый раз у Ивана Пырьева в фильме «Свет далекой звезды», где я играл полного подонка, и играл с большим удовольствием. И с тех пор больше романтических ролей я не играл ни в одном фильме. Также и в театре — там я сыграл лишь Фердинанда в «Коварстве и любви»... А так, старался играть комедийные и характерные роли.

Вы работаете в Московском театре имени Станиславского. К сожалению, театр не настолько известен в стране, не так на слуху...

— Нет, театр наш очень хороший, это второй театр, основанный самим Станиславским. В нашем театре работали многие замечательные артисты — Евгений Урбанский, Евгений Леонов, Петр Глебов, Альберт Филозов... Театр с хорошей традицией, актерской, творческой. Единственное, не всегда везет с режиссерами... Были когда- то Михаил Яншин, Борис Львов- Анохин, Анатолий Васильев, Семен Спивак... Недолго был Владимир Мирзоев, тоже талантливый человек. Сейчас у нас немного напряженная ситуация после того, как театр возглавил Александр Галибин. Считаю, что он завалил наш театр, по этому поводу мы письмо писали в минкульт. Не понимаю, по каким критериям его выдвинули в худруки.

Сейчас есть у вас в театре какие-то заметные роли?

— Я много играю, считаюсь ведущим актером. Сейчас у меня интересная роль в комедии «Мужской род, единственное число». Играю в «Стакане воды», «Собачьем сердце», а еще в пьесе, которая специально для меня была написана — «Куба, любовь моя» вдвоем с Романом Мадяновым...

Сейчас вы «замахнулись» на такой шедевр, как «Опасные связи»... На ваш взгляд, сценическая версия жизнеспособна? Все прекрасно помнят отличный фильм с Малковичем в главной роли...

— Я считаю, что самое главное, что должно отличать театральную версию от кинематографической — мощь, энергия, которая должна пойти со сцены. В театре все должно быть гораздо мощнее, чем в кино, где есть крупные планы. А в театре все под увеличительным стеклом. Я хочу ставить спектакль о молодых людях, об их страстях... Вообще, это притча, архетипическое произведение. Такое может случиться с любым человеком.

Владимир Борисович, ваш спектакль будет эротичным?

— Безусловно, ведь сам роман об этом. Мы как-то стыдливо не говорим об этом, но ведь это — основной инстинкт, который двигает, по мнению Фрейда, обществом. Многие политические, военные, государственные конфликты возникали из-за этого. Из-за прекрасной Елены началась Троянская война. В основе очень многих человеческих движений лежит как раз этот инстинкт, без которого жизнь была бы пресной. Конечно, поставить на сцене эротику непросто — тут нужна особая эстетическая тонкость, пластичность, не должно быть пошло. И грань между пошлостью и эротикой весьма тонка. Тут нужен отменный вкус художника, только он определяет эти границы. Я рад, что уже все исполнители в моем будущем спектакле есть. Вообще, я считаю, что на таком материале растут актеры, на классике.

Как раз театральную Москву сейчас ругают за «развлекательность», за то, что мало классики и больше комедий...

Тут важна четкая позиция художника — как работать, в каком русле плыть. Должна быть внутренняя цензура у любого художника. Театр — это не то место, где надо зарабатывать деньги, наша великая заслуга, нашей страны, что мы создали и воспитали уникальное явление — репертуарный театр. Это сделано для того, чтобы государство вкладывало деньги в долгую перспективу — во внуков, правнуков... Шоу и развлекаловка может дать деньги, а театр таких денег не дает... Но это ведь не главное. Считаю, что государство должно дотировать театр. Сейчас посмотрите, какая опасность нас поджидает — автономные учреждения, завуалированное желание приватизировать здания театров и отдать их на откуп шоу-бизнесу. Это бомба, которая взорвется под театрами! Театры будут специально банкротить, чтобы захватить здания. Увы, даже спектакли будут специально заваливать, билеты перестанут продавать... Я считаю, что это серьезная ошибка и этому нужно сопротивляться...

А кто все это лоббирует?

— Есть определенные силы, в том числе в бизнесе, которому это выгодно. Представляете, наш театр стоит в центре Москвы, где каждый квадратный метр в цене. И могут прийти, сделать из него магазин или еще что... А потом, без культуры, люди наши встанут на четвереньки. И это можно изменить, если сохранить русский репертуарный театр, особенно в провинции, где ему тяжелее.

Владимир Борисович, как вы относитесь к авангардному театру?

— Я всегда предлагаю реалистический театр, а не театр «выверта» или формы. Я когда-то у своего учителя у Георгия Бояджиева спросил: «Как вы относитесь к авангардному искусству»? Он говорит: «Вам приходилось когда-нибудь крутить игрушку-калейдоскоп? Так вот формальных сочетаний этих стекляшек множество, фактически бесконечно и никогда не повторяется, но психологи заметили, что интересно тебе смотреть всего одну минуту, а потом становится страшно, потому что форма, лишенная человеческого состояния, начинает работать обратно». Таково и мое мнение — я сторонник внятного искусства. И «Опасные связи» для меня — шедевр такого искусства, тем более, что на сцене его не ставили.

А есть ли современная драматургия? То, что классика — это хорошо, понятно. А где же молодые Чеховы и Гоголи?

— Есть очень немного пьес среди огромного количества пишущих, я редко встречал ярких драматургов. Для меня современная драматургия остановилась на именах Александра Володина и Александра Вампилова. То, что пошло в 80–90 годы было уже мельче... Считаю, что главной темой искусства должен быть человек. Если нет человека, а есть идея — лично мне уже неинтересно. Театр — это про людей, а не про идеи. Если есть «история», то мне интересно. Раньше говорили ведь не писатель, а сочинитель, это более точное слово. Человек, который сочинил историю. Театр ведь — это не жизнь, это стихотворение, сочинение о жизни... Но каким оно может быть прекрасным в руках настоящих мастеров!

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
2
ТОП 5
Мнение
Заказы по 18 кг за пару тысяч в неделю: сколько на самом деле зарабатывают в доставках — рассказ курьера
Анонимное мнение
Мнение
Архангелогородка не ест мясо: чем она питается
Анонимное мнение
Мнение
Туриста возмутили цены на отдых в Турции. Он поехал в «будущий Дубай» — и вот почему
Владимир Богоделов
Мнение
«Оторванность от остальной России — жирнющий минус»: семья, переехавшая в Калининград, увидела, что там всё по-другому
Анонимное мнение
Мнение
«Думают, я пытаюсь самоутвердиться»: мама ученицы объяснила, зачем заваливает прокуратуру жалобами на школу
Анонимное мнение
Рекомендуем
Объявления