Город Гниющие крысы и дыры в стенах: пенсионеры из Архангельска стали заложниками падающей башни

Гниющие крысы и дыры в стенах: пенсионеры из Архангельска стали заложниками падающей башни

Уже тридцать лет жильцы дома, которого нет на карте Архангельска, пытаются добиться нового жилья.

Тридцать лет пенсионеры из Маймаксы пытаются выбраться из ветхой... пожарной части

Маймаканское шоссе, дом 9, корпус 1 — такого адреса на карте Архангельска нет, но дом с такой табличкой существует — это полупустая деревянная «башня», где раньше размещалась пожарная часть. Кажется, еще немного и здание рухнет, — так сильно наклонилось набок и безобразно разбито. Однако если нажать на звонок у двери, вам откроют. Здесь живет семья Бровиных — уже тридцать лет Галина Владимировна и Алексей Григорьевич пытаются выбить себе другой угол. Пенсионерам уже за семьдесят, они говорят: «Мы пришли сюда работать молодыми, тут и помрем в разрухе».

Слышно, как дом разваливается

Высокая и кривая башня, крутая лестница в подъезде, а наверху — длинный коридор с комнатами. В одной из них и живут пенсионеры Бровины, в остальных — либо пусто, либо хранятся старые вещи и инструменты. Ступеньки скрипят, когда поднимаешься, потолки — сгнили до черноты и обваливаются, в стенах сквозные дыры, через которые видно улицу. Пенсионеры говорят, что дом разваливается на три части, и это не только видно, но и слышно — он трещит. Как могут латают дом, чтобы не умереть под его руинами. Больше это делать некому. Дом не принадлежит мэрии, давно признан непригодным для проживания, и в нем нет даже управляющей компании.

Кажется, что дом вот-вот рухнет, но если позвонить в дверь, вам откроют

— Нас не существует для города — иногда мне так кажется. Даже табличку сняли с нашим адресом, но мы с мужем сами новенькую заказали, а как иначе — и скорая нас не найдет, и почтальон заблудится. А так мы еще не оторваны от жизни. И вообще, мы — оптимисты. Смотрите, какое у нас тут раздолье во дворе. Можно с собаками играть — у нас ведь две больших овчарки, наши охранницы, — говорит Галина Владимировна Бровина.

Они пришли сюда работать совсем молодыми. В итоге остались жить до самой старости

Она старается не падать духом, много шутит и улыбается, но не может без слез рассказывать, как на старости лет они с мужем остались в деревянном домище, который буквально шатается на ветру. Дом признан непригодным для проживания, еще в 1987 году было 65 процентов износа, однако аварийным он до сих пор не считается.

Вся жизнь — в пожарной башне

В этом деревянном доме раньше располагалась пожарная часть, где и работали супруги Бровины. Галина Владимировна — диспетчером на телефоне, ее муж Алексей Григорьевич — водителем пожарного автомобиля. Суровая ирония в том, что долгие годы они добросовестно работали, — спасали чужие дома от огня, а сами остались в доме, который спасти уже невозможно.

Пожарная часть стала жилой в послевоенные годы — работники были нужны, а квартир не было. Так появились на втором этаже комнаты с печками

— Вот мы с вами сейчас на втором этаже сидим, а внизу как раз был мой кабинет, — говорит Галина Владимировна. — Я туда пришла работать молоденькой девочкой — в 21 год. Сейчас мне 75. Раньше это здание было ведомственным, оно принадлежало Соломбальскому лесопильному деревообрабатывающему комбинату. Тут была военизированная пожарная часть, — все работники у нас носили военную форму. Управление пожарной охраны брало это здание в аренду. И всем нам выдали комнаты на втором этаже. Когда построили новую пожарную часть, не переселили несколько семей, в том числе и нас с мужем. В 1987 году здание признали непригодным для проживания, одних жильцов выселили через суд, другие ухватились за предложенную деревяшку на Сульфате. Знаю, что выделяли и нормальные квартиры в благоустроенных домах, но они, видимо, достались знакомым начальства СЛДК.

Дырки в стенах закрывают одеялами и тряпками. Иначе — видно улицу

Тридцать лет — по кабинетам

Бровины тогда решили через райисполком добиваться переселения в нормальное жилье, и вот уже тридцать лет безрезультатно ведут свою борьбу.

— Кто-то скажет, а чего вы не взяли, когда хоть что-то давали, но для нас это было нереально — нам предлагали 56 квадратных метров в гниющей деревяшке, но семья на тот момент уже была большая, восемь человек, — объясняет Галина Владимировна. — Нам говорили — подождите год-другой, появится и для вас вариант. Вот и подождали. Пришли девяностые, перестройка с ее разрухой. И мы оказались никому не нужны. Рухнула мечта о том, что из ветхого служебного жилья переедем в целое.

Дом на Маймаксанском шоссе вполне можно считать призраком, и его последние жильцы уже не верят, что кто-то может спасти их

Тридцать лет семья, проживающая в служебной квартире от СЛДК, стоит в очереди на улучшение жилищных условий, и уже не верит, что чего-то дождется. Куда только за это время они не обратились. Даже с губернатором хотели посоветоваться, но их на порог не пустили — глава региона такими делами не занимается, идите к градоначальнику.

С Игорем Годзишем познакомились, только он развел руками — как я вам могу что-то дать без очереди, это не по закону. Здание мэрии не принадлежит. Собственником был СЛДК, но перед тем, как преобразоваться в Поморскую лесопильную компанию Архангельска, комбинат распродавал все имущество. В том числе и этот дом. Объект выставили на аукцион. Конечно, никто им не заинтересовался. В итоге самим старикам предложили купить дом. Сначала за 500 тысяч. Потом, как в «Поле чудес», пошли торги — за сорок тысяч. Дошло до абсурда — за 15.

— А зачем нам покупать эту развалюху? — говорит пенсионерка. — Нам говорят: «Как зачем? А на дрова!?». А жить-то где?

Пенсионерам даже предлагали купить этот дом за 15 тысяч рублей

Зачем в этом замке овчарки

Градоначальник предложил написать заявление на предоставление жилого помещения маневренного фонда, Бровины сначала не хотели — в таких случаях переселяют из гнилушки в гнилушку, и временный угол становится постоянным. Однако от безысходности написали такое заявление спустя время, только им отказали — дочка на тот момент взяла ипотеку на квартиру в новостройке — это и стало причиной отказа. Пенсионеры негодуют — они думают, мы не окажемся на улице, раз у родни есть площадь? Что это за законы? Только площадь эта — 30 квадратов в однушке, где итак тесно дочери с внучкой.

Овчарка Деля отпугивает пьяных бомжей, которые уже не раз пытались захватить эту ветхую крепость

— До Великой Отечественной войны здесь не было жилых помещений. Люди стали приходить с войны, и в пожарной части стали делать комнатки, — говорит нам Алексей Григорьевич. — Понатыкали печек, — заселяйтесь. Работники нужны, а жилье — только такое. Печка крохотная, топим, но все равно замерзаем. Родственники подарили нам электрические простыни... Эти чудеса прогресса нас и спасают от холода.

Бровины живут, как на пороховой бочке. И холод — не самое страшное. Боятся, что дом рухнет. Боятся, что когда-нибудь нападут на них, — уже не раз в дырявую деревяшку залезали бродяги. Старикам даже приходилось обороняться — пьяные неприятели не всегда уходят, когда просишь по-хорошему. Как-то раз дед решил их выпроводить — до сих пор рука побаливает, мышцу порвал, когда их выталкивал. Так что единственное спасение — две большие овчарки — Деля и Вера.

Когда у Бровиных сил было побольше, держали свиней — во дворе у них был хлев. Сегодня только огород. И баня. У этой пары уже есть и внуки, и правнуки — в гости звать родню — в такой-то дом — просто стыдно. Да и старики так воспитаны — не жалуются близким. Так и живут. Сами таскают воду с колонки. Сами выращивают овощи. Сами ведрами вычерпывают воду с коридора, когда с крыши течет. Управляющей компании нет, дератизацию проводят тоже, как умеют. Как-то травили крыс — мертвые грызуны под печкой остались, — от запаха гнили можно было задохнуться. Пришлось пол вскрывать. Туалет в доме аварийный, туда даже не заглядывают, купили био.

Галина Владимировна: «Может быть, все ждут пока мы умрем, чтобы снести дом? Только мы еще поживем, так ведь, Леш?»

— Может быть, все просто ждут, пока мы умрем? — говорит Галина. — Тогда и дом можно будет сломать. А пока что наши обращения и документы мистически пропадают из соломбальской администрации, мы продолжаем знакомиться с очередными руководителями в разных инстанциях — за тридцать лет их сменилось немало. Кто-то обещает помочь, но это только слова. Кто-то просто выставляет за дверь. Вся жизнь прошла за этими бумажками... ПЛК до нас дела нет, администрации Архангельска — тоже. Дом как будто ничей, все ждут когда последних жильцов не станет. Только мы еще поживем — в июне будет 55 лет, как мы вместе.

Фото: Сергей Яковлев
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
53
ТОП 5
Мнение
Туриста возмутили цены на отдых в Турции. Он поехал в «будущий Дубай» — и вот почему
Владимир Богоделов
Мнение
«Оторванность от остальной России — жирнющий минус»: семья, переехавшая в Калининград, увидела, что там всё по-другому
Анонимное мнение
Мнение
«Думают, я пытаюсь самоутвердиться»: мама ученицы объяснила, зачем заваливает прокуратуру жалобами на школу
Анонимное мнение
Мнение
Архангелогородка не ест мясо: чем она питается
Анонимное мнение
Мнение
«Любителям „всё включено“ такой отдых не понравится»: почему отдых в Южной Корее лучше надоевшей Турции
Анонимное мнение
Рекомендуем
Объявления