А легкое ли течение после двух вакцинаций? Пациентка рассказала, как перенесла ковид (было страшно)

Меня только что выписали с больничного с положительным тестом на ковид. Я заболела после двух полных вакцинаций «Спутником». Я болела по-настоящему, и мне не понравилось. Теперь у меня только один вопрос. Что это вообще было?

Первый раз Венера Галеева вакцинировалась двухкомпонентным «Спутником» в январе 2021 года. Как говорит сама — «зашло в целом нормально». Три волны коронавируса пролетели мимо, и в октябре она снова сделала два укола. Пару раз подхватив простуду, думала — он. Но тесты всякий раз были отрицательными. Четвертая волна просвистела, не задев. Девушка носила маски, пользовалась антисептиком и в совершенстве освоила искусство открывания дверей любой сложности без помощи рук. В какой-то момент она почувствовала себя неуязвимым человеком со сверхспособностью не вляпываться в ковид. А в конце января началось...

Люди вокруг ложились на больничный штабелями. Напряжение росло. В пятницу ребенка не пустили на школьный кружок по вокалу, потому что преподавательнице показалось, что у него сопли. «Уйди, а то ты всех тут перезаражаешь! — пропела она. — У меня тут уже двое учителей заболели!» Ребенок шмыгнул носом и пошел тусоваться на улицу. Выяснить, кто именно и чем заболел и что это вообще была за экспресс-диагностика, не получилось, потому что педагог не взяла трубку.

В воскресенье накрыло прямо с утра. За ребенком моментально приехал дед и, ловко выдернув его из квартиры через порог, увез к себе.

Температура поднялась до каких-то несерьезных 37,2. Зато болело во всех местах сразу. Сильнее всех отличились голова, поясница и коленные суставы. Отдельно от остальной головы болели глаза. К обеду температура перевалила за 38. Парацетамол боль снял, но сбить температуру ниже 37,8 не получалось. В местной поликлинике на звонок ожидаемо никто не ответил. По номеру 122 автоинформатор сообщил, что на связи Ломоносовский район. После выбора клавиши «вызвать врача на дом» в трубке запело «Don't worry, be happy» — и далее по тексту. После третьего куплета связь оборвалась. Вас проконсультировал Бобби Макферрин, спасибо за понимание.

Чтобы сделать укол жаропонижающего и сдать ПЦР, пришлось вызывать платную медслужбу. Добрались они к полуночи, разобравшись по пути со всеми, кто вызвал их еще раньше.

Утром в понедельник в поликлинике опять никто не взял трубку. Я заглотила парацетамол и поковыляла явочным порядком.

В регистратуре первым делом послали в общую очередь к терапевту. По головам не считала, но было ощущение, что там у них 86-й год и прямо в кабинете выбросили гэдээровские сапоги.

Я-то думала, что я заявилась в поликлинику практически с оружием массового поражения. Что после слова «ковид!» люди прыгнут в разные стороны, как десантники, прикрывая головы локтями. Но все продолжали стоять. Дама без маски, пристроившаяся рядом, даже голову не повернула. «Ну и что», — сказала девушка-регистратор. В ее интонации не было хамства, только усталость. «Я в бокс пойду», — предупредила я. «Идите», — согласилась она.

В очереди в бокс набралось человек пять. На столе у входа лежала стопка бланков и записка: «Анкеты на вакцинацию». Подошла старушка, вытянула бланк и спросила, кто последний прививаться. «Здесь все с ковидом», — мстительно сказала я. Старушка испарилась. Минут через двадцать меня осмотрели, поковыряли палочкой в носу и в горле и дали рекомендации: противовирусное, парацетамол, ингаляции, леденцы от горла, пить теплое, лежать на мягком.

«А лекарства выдадут? Вроде же должны выдавать?» — «Выдадим только "Арбидол"», — сказала врач. — И только в случае положительного теста». — «А когда будет результат теста?» — «Через 4–5 дней».

Вечером в понедельник пришел тест, который взяла платная медслужба. Ковид обнаружили.

Трое суток не получалось нормально есть и спать. Опухло горло, горела носоглотка. На четвертые сутки нос наглухо забило клейкими соплями. Пришел, вернее, приполз положительный тест из поликлиники. В бланке говорилось, что взяли его только вчера и сделали практически моментально. Я позвонила в 122, чтобы поругаться по этому поводу хоть с кем-нибудь, и мы неплохо провели время с Бобби Макферрином. Потом я вспомнила, что сдуру не оформила больничный в поликлинике, а без больничного мне не дадут эпидномер и я, возможно, не попаду в статистику. Почему-то в тот момент мне это казалось очень важным. И еще я начала писать записку ребенку с перечнем паролей от всего и ПИН-кодов банковских карт, но сломалась на второй цифре.

На пятый раз в 122 ответили. Оказалось, что в Ленобласти они отвечают только до 16 часов, пока «врачебная комиссия на месте». Спросили, как зовут и номер СНИЛС. Велели ждать. Еще через день больничный сам собой открылся на «Госуслугах».

На пятые сутки пропало обоняние и появилось поганое чувство, что кто-то наступил на грудь ногой. Пульсоксиметр показывал 92–93. Это довольно паршивая сатурация. В поликлинике взяли-таки трубку. «Здесь человек пятьсот, — сказала девушка-регистратор. — Ну, может, не пятьсот, я не считала. Терапевты на дом не ходят. Их вообще у нас нет, все заболели. Кто принимает? Из соседнего населенного пункта сегодня врача прислали. Направление на КТ вам не дадут. Звоните в скорую». По номеру 122 снова вышел на дежурство доктор Макферрин. Насчет КТ он был не в курсе. По номеру 112 сказали, что скорая на КТ не возит, может только куда-нибудь госпитализировать. Там в приемном покое уже решат, что со мной делать, но, скорее всего, мне светит максимум рентген и, скорее всего, в понедельник.

На десятые сутки я добралась до платной лаборатории и, соврав, что пришла только потому, что мне нравится ощущение ватной палочки в носоглотке, сделала третий тест. Он, гадина, снова пришел положительный. Я привычно набрала 122, чтобы обсудить это с Бобби, но мне внезапно ответила незнакомая женщина. Я заныла, что хочу закрыть больничный, что мне всё надоело, а тест сегодня пришел опять положительный. «Так вам и не надо было его делать, достаточно одного, — загадочно отреагировала женщина. — Больничный закрываем, с завтрашнего дня — к труду».

Талифа, так сказать, куми. Ходить можешь? Вставай и иди.

Официально я теперь здорова. Еще покашливаю и в носу неспокойно, но из дома могу идти куда захочу. 11 февраля, в день моего официального освобождения, заболеваемость COVID-19 в России превысила 200 тысяч новых случаев в сутки, а в Петербурге прибавилось еще 22 тысячи 70 ковидных.

Все уверены, что омикрон — это не страшно. Даже до легких, мол, больше не может добраться, лапку сломал. Один мой знакомый уже на третий день болезни почувствовал себя огурцом и пошел в магазин, потому что жена сама пакет с продуктами до дома не дотащит. Другой переносит все симптомы на ногах, заедая температуру парацетамолом: делать платный тест не хочет, терять время в очереди в поликлинику — тоже. Четыре-пять человек из моего окружения переболели по третьему кругу. Трое за последний месяц похоронили родителей из-за осложнений после ковида.

Город и область продолжают пылать. Никакой ясности, когда всё это закончится, нет. Но все уверены, что пятая волна — не последняя.