«Кто разорит храм, того покарает Бог»: почему в Архангельске баптисты защищают от приставов свой дом

В Архангельске продолжается конфликт между семьёй баптистов и потребительским гаражно-строительным кооперативом «Дружба» с участием судебных приставов: община встала грудью за дом, в котором люди и молятся, и просто живут. Они считают, что их преследуют за веру, в то время как приставы утверждают, что всего лишь действуют по решению суда, — он признал часть коттеджа самовольной постройкой. Пытаемся разобраться в этой непростой ситуации с разных сторон. Вышли на сторону обвинения и пообщались с их юристом, а главное, — заглянули в сам Дом молитвы всех народов в посёлке Кемский, где с особой осторожностью, но всё же приняли нас супруги Степановы.

«Это частный дом, в который глава семьи приглашает единоверцев»

Мы отправились к семье Степановых уже после напряженного противостояния возле их частного дома и одновременно Дома молитвы всех народов, чтобы понять, как возникла эта долгая судебная тяжба, и почему они считают, что процесс против них вызван неприятием их религиозных убеждений.

Давайте еще раз посмотрим, как отстаивали вход в свой дом баптисты из Архангельска, куда мы в итоге тоже отправились.

Калитка, ведущая к нему, была открыта, туда заходили люди, доносилось тихое пение. Внутри — большой зал без икон, только несколько изречений в рамках, «сцена» с трибуной сбоку, скамейки в несколько рядов. Пристроен второй этаж с лестницами по бокам, есть вешалки для верхней одежды.

В зале находились примерно 30–40 человек: кто-то пел, кто-то сидя слушал, несколько старушек сидели и читали Библию. Мужчины в основном стояли группами и что-то обсуждали. Нас встретил мужчина средних лет по имени Павел Владимирович. Он представился как друг семьи Степановых, которая живет в этом доме, знающий всю ситуацию. Позже мы узнали, что он не местный и приехал поддержать друзей из другого города.

Со скамейки поднялась худая женщина в косынке и длинной джинсовой юбке и направилась к нам. Это была хозяйка дома, многодетная мать Екатерина Степанова. Она проводила нас через улицу к другой калитке, чуть поодаль от кованых «дверей» непосредственно Дома молитв.

У Екатерины и Алексея Степановых восемь детей. Пятеро из них — еще несовершеннолетние. Вся семья живет тут же, в Доме молитвы. Только в другой его части. Вход в их жилище располагается сборку от кованой калитки. Сразу справа от него — собачья будка, там живет хаски. В прихожей много одежды, в основном детской. На стене взгляд сразу цепляется за висящий на гвоздике баннер со словами молитвы «Отче наш». Мы проходим в просторную кухню. Почти всю стену у окна занимает деревянный стол с лавками. В углу — аквариум, на пианино — семейные фото и детские поделки, рядом с раковиной развешаны детские рисунки, а весь кухонный гарнитур сверху заставлен глиняными игрушками и посудой.

Екатерина Владимировна удаляется в глубину дома для того, чтобы принести документы.

Павел Владимирович, пока мы ждем, объясняет, что приехал помочь друзьям пережить непростые времена советом в юридических делах и поддержать их морально.

— Это частный дом, в котором проживает многодетная семья, — начинает он объяснять. — Глава семейства является служителем местного прихода евангельских христиан-баптистов. Это не зарегистрированное объединение, просто он в свой дом как бы приглашает единоверцев, здесь проходят богослужения. Это не запрещено. Никому не запрещено в своем частном доме собирать своих друзей по интересам, в данном случае — единоверцев.

Он добавляет, что собрания открыты, их может посещать любой желающий. В целом со всего Архангельска сюда регулярно приходят около 80 человек.

«Сыр-бор — из-за того, что якобы пятно застройки вышло за границы участка»

— Мы приобрели этот участок как третьи покупатели в 2003 году. Изначально он был выделен мэрией, если я не ошибаюсь, служившему в Афганистане. Он его оформил в частную собственность и продал нам, — рассказывает предысторию Екатерина Степанова, вернувшись.

Она открывает фотоальбом, где на снимках запечатлены участок в момент покупки, и то, как она с вместе детьми разгребала мусор, скопившийся на нем.

— В тех границах, которые нам указал хозяин, у которого мы покупали (он показал нам вбитые в землю колышки, как раз там они были тоже, где сейчас конфликтная часть), мы в первую очередь поставили забор. Со стороны представителей ПГСК «Дружба» к нам тогда не было никаких претензий. Наоборот, они, проходя мимо нас, знакомились, пожимали нам руки, говорили, что, вот, наконец-то тут порядок начинает появляться, кто-то занялся этим участком. В 2006 году мы сдали дом в эксплуатацию, а в 2007 году были оформлены и права на собственность, — вспоминает далекие события Екатерина Владимировна.

Она показывает документ от Бюро технической инвентаризации, в котором сказано, что за все годы с момента постройки дома Степановы его никак не меняли.

— Весь сыр-бор разгорелся из-за того, что якобы пятно застройки вышло за границы участка Степановых. Но это не так. Выданы были соответствующие документы, дом был оформлен, — добавляет Павел Владимирович.

Екатерина показывает на схеме «конфликтную зону»: выделен кусочек земли, куда входит часть дома Степановых. Непосредственно к ней прилегают гаражи кооператива. И в ПГСК считают, что Степановы при строительстве «заехали» на их участок. Степановы утверждают, что есть проблема с гаражом, который был пристроен в 2016 году.

— Дом был сдан в эксплуатацию в 2006 году, а гараж в кооперативе вплотную к дому был пристроен в 2016 году, через 10 лет. И суд обязал не гараж снести, а часть жилого помещения, — продолжает друг семьи.

— Да, чтобы обеспечить противопожарный разрыв, — добавляет Екатерина Владимировна.

— Абсурдность для здравомыслящего человека очевидна, — подытоживает Павел.

«Первый наш дом сожгли. Мы приняли это со смирением»

Дом строили, как рассказала хозяйка, не на средства материнского капитала (его начали вводить только в 2007 году), а «совместно с единоверцами». Выясняется, что до этого у семьи были трудности, связанные с их конфессией.

— Первый наш дом сожгли такие же недоброжелатели. Мы жили тогда с мужем и детьми здесь же, в Кемском поселке, на Суханова, 13. У меня еще было тогда трое детей, и через две недели после пожара третьему ребенку только годик исполнился. Сначала нам угрожали окружающие нас люди, говорили, что нас подожгут. Иногда, когда наши друзья-единоверцы уходили из нашего дома, шли на остановку, то тоже слышали угрозы в свой адрес: «Вот идут те, кого нужно поджечь», — рассказывает предысторию Екатерина Степанова.

На вопрос о том, обращались ли они тогда в полицию из-за таких угроз, она отвечает, что нет.

— И они осуществлены были 5 апреля 2003 года. В 9:20 я открываю из своей спальни дверь, а у меня вся кухня в дыму. Я поняла, что вот оно, осуществили они свое злое намерение, — продолжает Екатерина.

В тот момент все трое маленьких детей еще были дома, в своих кроватях.

— Муж возвращался с вокзала, где встречал знакомого, и вернулся уже в горящий дом. Тогда еще бабушка с нами жила. Мы каждый взяли по ребенку, вышли и больше войти в тот дом не смогли. Я в пижаме и в тапочках стояла на морозе с раздетыми малыми детьми. Когда пришла пожарная инспекция, они открыли котел и увидели, что он не топится. Были заложены дрова в котел, потому что мы заранее обычно это делаем, но они не были подожжены. Таким образом, свалить все на неисправность дымовых путей никак бы не получалось, — уверена мать.

Вот после этого несчастья единоверцы и откликнулись и безвозмездно помогли семье со строительством нового жилья на Валявкина, 30.

— Простите, а уголовное дело по поводу того пожара, какое-то расследование было? — интересуемся мы у Екатерины.

— Нет. Мы стараемся ни с кого не взыскивать за злодеяния, потому что мы христиане. А учение Иисуса Христа заключается в том, чтобы не воздавать злом за зло, ругательством за ругательством. Поэтому мы приняли это со смирением, но заявили, конечно, о том, что факт поджога налицо. И даже когда мы ходили в администрацию Соломбалы, нам так открыто и сказали: «есть те, кому вы не нравитесь, и в течение двух лет наши пороги обивали некоторые личности, чтобы мы как власть с вами что-нибудь сделали, но мы против вас мы не нашли ничего худого, и поэтому нашлись те, кто разобрались с вами, как сами знали», — отвечает она.

«Они так и говорят: «молельня ваша нам здесь не нужна»

Екатерина и сейчас уверена, что и судебная тяжба последних лет по иску от гаражного кооператива только притворяется правовым спором, а на самом деле опять связана с тем, что кому-то не нравится их религиозные воззрения. Она отметила, что хотя открытых конфликтов у них с момента постройки коттеджа не было ни с членами гаражного кооператива, ни с кем-либо еще, им давали понять, что их присутствие на этом участке нежелательно.

— Нам неоднократно разбивали окна. Помню, что когда у меня шестой ребенок был еще грудным, к нам в спальню на второй этаж в 3 часа ночи влетел кирпич. Стреляли из пневматики вот по этим окнам, — показывает Екатерина рукой на оконные рамы в кухне.

За действиями членов гаражного кооператива она тоже видит религиозную подоплеку.

— На последней встрече с представителями ПГСК, когда мы предлагали им деньги в качестве выкупа или аренды, они нам сказали: «Не нужны нам ваши деньги. Первый дом ваш сжег народ, а этот снести надо». То есть вот эти угрозы и какие-то неадекватные действия есть и сейчас, — констатирует она.

Деньги, как позже пояснил нам друг Степановых Павел, предлагались кооперативу немаленькие — 2 миллиона рублей. На вопрос о том, что конкретно не устраивает тех, кто против их дома, Екатерина отвечает, что, вероятно, не нравится, что они проводят внутри службы.

— Они так и говорят: «молельня ваша нам здесь не нужна», — говорит она.

Павел считает, что эта позиция подходит под статью о разжигании ненависти на религиозной почве, и они вместе с четой Степановых сейчас думают о том, стоит ли «дать этому ход». По его словам, еженедельные воскресные службы вряд ли могут хоть как-то доставлять неудобства соседям — они длятся примерно 1–1,5 часа, в основном на них присутствуют пенсионерки, которые молятся, поют и читают Библию.

— Все это происходит внутри здания, и никаких шумов или других неудобств соседям они не доставляют. Абсолютно мирное гармоничное сосуществование с людьми, только вот гаражный кооператив вошел в такой раж, что обязательно нужно снести. Но, с нашей точки зрения, за их действиями торчат уши каких-то более солидных сил, — комментирует он.

Он убежден, что кто-то подогревает недоброжелательные настроения по отношению к баптистам в Архангельске, поскольку видит «упорство и солидарность репрессивных органов власти» в намерении снести часть дома.

«Пришли сюда рушить, полагаясь на русское авось»

В разговоре и Екатерина, и Павел высказывают и юридические претензии, которые у них накопились за годы спора. Во-первых, им не понравилось, что судья в ходе разбирательства назначила строительную, а не землеустроительную экспертизу. Павел говорит, что строительная «не разбирается с границами участков, а разбирается сразу со зданием, чтобы узнать, можно ли его частично снести». Из-за этого все судебные процессы Степановы считают тенденциозными, а решения — абсурдными.

Довод представителей кооператива о том, что им необходимо возвести на том участке, где находится часть их дома, пожарный водоем, Екатерина отвергает как надуманный.

— Пожарный водоем по их документам им не разрешили строить еще в 1998 году, потому что рядом река — естественный водоем. И в их проектной документации, которая у нас есть в копиях, мы знаем, что администрация им не разрешила строить. Но это было их предлогом в суде: что якобы тем самым мы нарушили их права, — говорит Екатерина.

Что касается действий приставов, то мать подчеркивает, что сейчас дом в равных долях в собственности у двух ее старших дочерей. По ее словам, одна из них не является ни ответчиком по делу, ни фигурантом исполнительного производства, то есть формально к ней никаких претензий вроде бы нет.

— То есть для того, чтобы здесь проводить какие-то работы по демонтажу, нужно решение суда по второму собственнику. Ничего подобного не было, и судебные приставы не утруждают себя тем, чтобы это решение суда получить. Таким образом, нарушаются конституционные права второго собственника, — поясняет Павел.

Также Степановы недовольны тем, что подрядчик — это, по их словам, компания «Прайм-строй», — не предоставила им проект по демонтажным работам. И вообще они говорят о том, что речь идет совсем не о демонтажных работах («это же не просто какую-то будку собачью снести или гараж»), а о реконструкции их дома, ведь это единое здание без несущих стен, которое по всему периметру скреплено армирующим поясом.

— Для того, чтобы демонтировать часть здания, нужно разрезать армопояс, что влечет за собой риск разрушения всего дома. То есть просто могут разойтись стены, и крыша рухнет вниз. Никакой проектной экспертизы нет. Они просто пришли сюда рушить, полагаясь на русское авось, — добавил Павел.

«Всю неделю живем как в кошмарном сне»

Еще один тревожный момент, о котором говорят в доме Степановых, связан со скорым наступлением зимы. Екатерина рассказывает, что в той части коттеджа, которую решено судом снести, располагается на первом этаже котельная, к которой сходятся все отопительные коммуникации, и гараж. На втором и третьем этаже — жилые комнаты.

— Три этажа хотят отрезать от нас как кусок пирога. Вот сейчас они уже начали разбирать с крыши, убрали утеплитель. А у нас целостная система отопления, мы будем отапливать улицу, потому что именно в том месте, где у них запланировано по монтажу, даже нет межкомнатной перегородки, — добавляет наша собеседница.

Петр негодует, что приставы и суд не учли, что впереди холода, а в доме проживает многодетная семья.

Пускать приставов и рабочих подрядной организации в ту часть дома, о которой не говорится в решении суда как о «самовольной постройке», Степановы не хотят. Екатерина считает, что они сами должны себе каким-то другим способом обеспечить туда доступ. Она жалуется, что в понедельник в доме разбили окно.

— Мы всю эту неделю как в кошмарном сне живем, — признается она.

Степановы считают, что демонтаж должны приостановить на тот период, пока их иски в отношении службы судебных приставов, чьи действия они считают неправомерными, рассматриваются судом. Кроме того, они надеются, что суд встанет на их сторону и даст отсрочку хотя бы до весны, потому что наступают холода. А жить семья в доме, в котором нарушена система отопления, не сможет.

«Такая семья должна быть образцом»

Екатерина и Алексей сейчас воспитывают пятеро несовершеннолетних детей. Рассказывая о детях, мать подчеркивает, что все они разносторонне развиты, творчески одарены: кто-то играет на скрипке или виолончели, занимается керамикой. Она приносит увесистую папку с дипломами и благодарностями. Потом показывает детские рисунки.

— Вот это рисовали мои пятилетний сын и восьмилетняя девочка. Они в последние дни все время рисуют домики, наш домик. Мы стараемся их не травмировать, но мы не можем их полностью от происходящего изолировать, поскольку они смотрят в окна, — рассказала Екатерина.

Павел считает Степановых положительным примером для подражания.

— Такая семья должна быть образцом, если мы придерживаемся традиционных ценностей, и это объявлено чуть ли не государственной политикой. А в данном случае их делают какими-то изгоями, преступниками, мракобесами и выживают с этой территории, — говорит он.

Мы интересуемся, легко ли семье живется в финансовом плане. Екатерина Владимировна отмечает, что непросто. Она сама пенсионерка, а ее муж на данный момент стоит на учете как безработный.

— Хотя у него ИП было по грузоперевозкам. Но у нас арестовали машину в счет погашения долгов по исполнительному производству, потому что мы добровольно не сносим дом, и нас систематически штрафуют по 2–3 тысячи каждые 2–3 месяца. Всего долгов у нас накопилось где-то около 70 тысяч рублей, — говорит она.

Наверное, деньгами помогает община?

— Нас поддерживают, но нельзя сказать, что община нас содержит, нет. У нас все многодетные семьи зарабатывают себе на пропитание своими руками. Да и наша община — это пенсионеры и такие же многодетные семьи. Содержать нас нет ни у кого возможности, — ответила Екатерина.

«Надеемся, что нам дадут спокойно пережить зиму»

Пока мы говорили с Павлом и Екатериной, наступил поздний вечер, стемнело, и не было возможности рассмотреть, как изменился дом после действия рабочих подрядчика по демонтажу. На следующее утро, во вторник, мы снова отправились к Дому молитвы всех народов на улице Валявкина. Ожидали увидеть приставов или сотрудников подрядной организации, однако никого из них не встретили.

В доме снова собрались прихожане. Среди них был и глава семейства Алексей Степанов. Он сообщил, что сегодня, 30 сентября, в Соломбальском районном суде будет рассматриваться их жалоба на действия судебных приставов, а также их просьба по отсрочке демонтажа части дома до весны. Также он отметил, что семья обратилась за помощью к детскому омбудсмену региона и к уполномоченному по правам человека при губернаторе.

— Мы понимаем, что неизвестно к чему может привести вся эта строительная работа. Просто переживаем, что в определенный момент нас завалит здесь, и все. Варианты переехать или уехать не рассматривали, нам здесь нравится. Я думаю, что благоразумие все-таки победит, что нам дадут спокойно пережить зиму, — сказал Алексей.

У забора, который накануне возвели подрядчики, никого из представителей власти мы не нашли. Однако заметили двух мужчин на территории гаражного кооператива. Оба они отказались общаться под запись на диктофон. На словах один из членов кооператива (не представился) отверг какую-либо религиозную подоплеку иска ПГСК «Дружба» к семье Степановых. Он не согласился дать номер телефона председателя кооператива.

«Степанов пытается показать, что идет гонение за его так называемую веру»

Позже по телефону корреспонденту 29.RU удалось связаться с юристом кооператива Сергеем Кононовым. Во-первых, мы спросили у него, почему члены «Дружбы» обратились с иском по поводу спорного участка земли и строения на нем в суд только в 2016 году, спустя 10 лет после того, как как Степановы построили дом.

— Почему не сразу члены кооператива заметили это [строительство дома Степановыми]? Дело в том, что этими вопросами занимались председатели, которые менялись из-за того, что члены кооператива ходили в море. То есть они на суше почти не бывали, и проследить за тем, что их права нарушаются, они смогли гораздо позже. Поэтому, когда они выяснили, что часть строения так называемого Дома молитвы находится на их территории, они попытались вопрос мирно урегулировать, — ответил Сергей Аркадьевич.

Он пояснил, что в ПГСК тогда предложили Алексею Степанову, который на тот момент был собственником дома, заплатить за аренду земли, которая принадлежит кооперативу.

— Он отказался, в связи с чем обратились с иском в суд о взыскании арендной платы, и суд требование удовлетворил. Но Степанов до настоящего времени, по сути дела, уклонялся от исполнения решения суда. Данная задолженность с него была списана после того, как у него арестовали автомобиль, продали с аукциона, и часть денег пошла на погашение задолженности. Точную сумму долга не назову, но она незначительная — от 20 до 30 тысяч рублей в год. То есть это копейки были по сравнению с тем, что они сейчас пытаются предложить членам кооператива как собственникам участка, — добавил юрист.

Он пояснил, что в 2016 году члены ПГСК купили и оформили в долевую собственность земельный участок под гаражами, куда и входит «спорный» участок. Сергей Кононов также подтвердил, что членам кооператива Степановы действительно предлагали заплатить значительную сумму, хотя и меньше, чем 2 миллиона рублей.

— Но этот разговор был прямо перед тем, как судебные приставы с подрядчиком начали исполнять решение суда по демонтажу. И тут возникает вопрос. Если Степанов все время говорит о том, что он ни у кого ничего не занимал, и что земельный участок принадлежит ему, за что же тогда он предлагает деньги? Если предлагает, то признает, что земельный участок был им самовольно захвачен, — считает юрист.

По его словам, Алексей Степанов изначально знал о том, что он строит часть дома на чужой территории. И в суде это только подтвердилось. После демонтажа части дома Степановых члены кооператива, по словам юриста, намерены обустроить на ее месте противопожарный водоем.

— В другом месте это просто не представляется возможным ни технически, ни юридически. По плану этот водоем есть, — сообщил он.

Что же касается утверждений баптистов о том, что сама тяжба затеяна из-за неприятия их религиозных убеждений, то Сергей Кононов категорически отверг эту мысль.

— Вопрос религии здесь вообще не стоит. В 2016 году было решение суда, которое обязательно для исполнения всеми лицами, — сказал он. — А Степанов просто подтягивает эту ситуацию под себя, пытается показать, что идет гонение за его так называемую веру. Никакого притеснения нет. Если бы они были, то перед тем, как они начинали у себя молебен или службы свои, там бы члены кооператива или еще кто-то стояли бы с плакатами. Но ведь этого нет. Наоборот, сегодня Степанов со своей братией препятствует исполнению решения суда и мешает приставам и подрядчикам.

Сегодня днем суд отказал семье Степановых в их просьбе отложить демонтаж части дома до весны следующего года. Рассмотрение жалобы на действия приставов отложено. Редакция 29.RU будет следить за тем, как развиваются события вокруг Дома молитв всех народов в Соломбале и многодетной семьи, которая там проживает.