Четверть века тюрьмы за спиной: как пенсионер из Архангельска стал бодибилдером и изменил свою жизнь

В «качалке» архангельского пенсионера Александра Кротова знают все как Иваныча. Ему 63 года, и он начинающий бодибилдер. Между тренировками подрабатывает охранником в Архангельской митрополии. На пенсию вышел три года назад — только к этому возрасту удалось накопить рабочий стаж. Отрезок жизни с 17 до 52 лет — с небольшими перерывами — он провел в тюрьме. В сумме это 24 с половиной года. Но по нему, как говорится, не скажешь: ослепительная улыбка, как у ведущего «Непутевых заметок» Дмитрия Крылова, скромная кепочка, с которой он не расстается даже на тренировке и выступлениях.

Спортивное детство и «период с 17 до 52»

Когда Иваныч вышел на свободу, бывшие «друзья» предлагали ему работу — заведовать ларьками, контролировать доходы. Но не захотел он больше «быть под кем-то», решил, что такой бесплатный сыр не для него. Познакомился с тренером Евгением Пономаревым. Он-то и пригласил Иваныча в спортзал, когда тому уже было 57 лет.

— Я посмотрел, попробовал, гантелей помахал, отвлекся от прошлой жизни. Махал два года. Мне говорят: «Что ты машешь-то? Иди лучше грузчиком работай, ты хотя бы будешь деньги получать». Я задумался и в 59 лет, благодаря Юрию Трофименко, начал целенаправленно заниматься по системе, а не как эти физкультурники занимаются: какой-то тренажер освободился — они туда прыгают. Здесь смысла никакого нет. Вот они приходят, за две недели до отпуска: «Сделайте из меня Брижит Бардо, а из него Сталлоне». А как из него сделать Сталлоне, если он до сорока лет пил пиво? Это же нереально, тем более без системы, — замечает Иваныч.

До третьего класса Саша Кротов с подачи родителей занимался классическим танцем. Пока сверстники не начали смеяться над тем, что парень стоит у балетного станка. Затем была секция по баскетболу, походы в бассейн.

— Когда первый утром приходишь, еще никто не прыгал в воду, она такая гладкая. И такой праздник на душе. Все стараются прыгнуть в воду первыми, — вспоминает он. — Наверное, поэтому мне чего-то не хватало. А сейчас я прихожу в спортзал — это праздник. Бывает, кричу, у меня эмоции такие от тяжелых весов. Прихожу домой — мне хоть кол на голове теши. Мне все равно. У меня нервная система освободилась. Тело вроде бы устало, а душа поет.

А бокс, которым увлекся в юности Александр Кротов, можно сказать, и сгубил его. В те времена, а это конец 60-х — начало 70-х годов, у молодежи были популярны кулачные бои «улица на улицу».

— Нужно было уметь работать на мешке. Приходили ребята с улицы заниматься, даже неодаренные, потому что приходилось драться — «комсомольским» с «урицкими», городским с соломбальцами.

И вот 17-летний Александр Кротов не удержался и все-таки применил свои умения на практике. На улице подрался с двумя милиционерами.

— Они были в штатском. Меня нашли, дали мне три года по малолетке. Я уже был тогда женат, ребёнок был. Дочка родилась, когда мне было 16 с половиной, жене было 17 лет. Нас расписали в комиссии по несовершеннолетним. Я тогда курил, пил. Освободился в 21 год. Ну что, в том возрасте, как говорится, пальцы веером. Побыл на воле недолго. Моя жена нашла себе мужчину другого, не такого, как я, сопляка. Это может показаться диким, но потом к 30 годам понял, что всё она сделала правильно. Мы сейчас иногда общаемся, и никакой обиды нет. Она молодец. Воспитала дочку мне, — говорит Иваныч. — Это мне физиологически был тогда 21 год, но остался то я в 17-летнем возрасте. Мышление-то затормаживается. Какие там заработки? На уме гулянки одни. Вот потом снова я сел.

Всего у архангелогородца девять судимостей, но восемь «ходок». В «период с 17 до 52», как сам называет это время Иваныч, он «отдыхал» на свободе максимум три года. О преступлениях, за которые попал за решетку, он говорит без подробностей — сидел в основном за хулиганство, мошенничество и кражу личного имущества. Последний срок — восемь лет — дали за угон машин. Разбирал и продавал чужие авто. В промежутках между сроками он успел второй раз жениться, у него родился сын. Брак развалился, Иваныч какое-то время сам воспитывал ребенка, потому и задержался на воле три года. Приучал его к спорту — водил в бассейн и на гимнастику. Когда он снова попал на зону, мать забрала ребенка себе. Получилось так, что сын, когда вырос, повторил судьбу отца — тоже попал в тюрьму. Много лет провел в лагерях и дядя Иваныча. На войне он попал в плен к немцам, а таких на родине после освобождения встречали как предателей. Как и племянник, он сидел несколько раз. Жить ему было негде, он возвращался в дом своего брата, к матери Александра Кротова. Туда же в гости приходили те, с кем он сидел на зоне. Поэтому в 17 лет Иваныч уже знал, по каким законам живет этот контингент. Какое-то время ему пришлось быть смотрящим в колонии, потому что его «друг» попал в БУР — барак усиленного режима.

— Бывает, в БУРе от трех до шести месяцев сидят, а бывает, и больше. И кому-то надо было присматривать за зоной, руководить и разбираться. Потому что колония большая — от 800 до 1000 человек. Я был смотрящим недолго, — объясняет Иваныч. — Если я вернусь к рассказам моего дяди, там были «масти» очень интересные. «Красные шапочки», «один на льдине», «ломом опоясанный». Сейчас такого нет. Есть три категории: блатные, мужики и обиженные. Там тоже идут деления. И когда «разводишь» рамс — судилище, приходится иногда выгораживать виноватого. Зона — это микромир, копия нашего мира, который нас окружает. Архангельск тоже большая зона… Депутаты — это смотрящие. И все это проецируется на зоновские порядки. Бывает, нужный человек провинился, но от него идет доход — ему приходят хорошие посылки и передачки, и он кидает в общак, то, прости меня Господи, разборки проводишь в его пользу. Хотя он виноват, его надо наказать. Если раньше они были блатными, то сейчас все они занимают должности. Кто завхоз, кто завпекарней, кто завстоловой.

В третий раз наш герой женился, когда отмотал последний срок. Будущая супруга Эрика ездила к нему на встречи. Исколесила практически всю Архангельскую область, ведь Иваныч сидел в разных колониях:

— Она приезжает на личное свидание, а я в БУРе сижу. Приходилось договариваться. Ночью втихаря меня выводили, и я сидел на свиданке. Администрация шла навстречу, так как она была куплена. Раньше в Архангельской области половина лагерей были под московским управлением. И собирали контингент со всего Союза. И цыгане были, которые плясали у меня на отвальной. Мы тогда постелили такое специальное покрытие, чтобы было слышно каблуки. И они отбивали нам чечетку. На гитарах играли двое. Один танцевал. Хотя мы были на втором этаже, весь барак не спал. Контролеры не вмешивались.

Последний срок, проведенный в тюрьме, в каком-то смысле спас жизнь Иванычу. В это время, то есть в 90-е годы, его друзья погибали на свободе в криминальных разборках. Александр Кротов вернулся домой уже в 2007 году, когда всё это ушло в прошлое. Вообще, последние восемь лет на зоне он считает самым важным периодом в своей жизни. Он познакомился с отцом Евгением Соколовым, настоятелем домового храма САФУ. Тогда священник приезжал в колонию и общался с заключенными.

— Если бы не случилось этого, я бы до сих пор блатного из себя изображал, пальцами крутил, хотя я знаю, что самый поганый мир — это преступный. Там всегда нужно искать компромисс — никогда до конца не идешь, всегда сворачиваешь налево или направо, — констатирует Иваныч. — Меня перевели из Холмогор в Ерцево, потому что там меня бы съела администрация. И вот как-то в Холмогорах раз все пошли в молельную комнату, я пошел с ними ради любопытства. И там как раз крестили. Вот это промысел Божий — вроде несознательно, но привел меня к Богу. Я хотел священника «посадить на кукан», то есть пользоваться его услугами — чтобы он носил чай и курево. А получилось все наоборот. После этого я был старостой в зоновском храме в Ерцево. И было много стычек на этой почве с блатными. Зона была «локалкой» — это когда каждый барак огорожен, и не выйдешь из него. В храм они ходили, чтобы решать свои вопросы. И мне это не нравилось.

«Куда ты прешь, Иваныч?»

Когда Иваныч вышел на свободу и отказался от перспективы «держать» ларьки, супруга его поддержала. Решили искать работу самостоятельно.

— Идем как-то мимо деревянного дома. И на железные ящики женщина объявление клеит: «Нужен сторож и дворник в детский сад». Вот жена и сказала: «Туда иди». Там зарплата была две тысячи триста рублей. Вот я с этого начал. Так бы меня в садик не взяли, но пришла положительная характеристика в милицию с зоны. Директор садика — женщина хорошая, взяла меня.

К тому времени они с Эрикой обвенчались. Преданность супруги очень тронула Иваныча. В том числе ее отношение удержало его от того, чтобы вернуться на криминальную дорожку.

— В молодости я смотрел фильм «Звезда пленительного счастья», как к декабристам жены ездили на каторгу. И сравниваю жизнь своей супруги — это сколько надо терпения, жертвенности. Я ей в душу, конечно, не загляну, человека судят по поступкам. А поступки все очень интересные. Такие жертвенные, — рассуждает Иваныч. — Это и есть любовь. Иногда спрашиваю у молодежи: «А что ты женился?» А он отвечает: «Ой, что ты, она так ресницами хлопает приклеенными, закидывает ногу на ногу, пепелок стряхивает красиво». А потом, естественно, через месяц спрашиваю: «А что ты развелся?» Молчит. Вот называется влюбленностью, это страсть, а не любовь. Любовь — это терпение и жертвенность. Любят не тело, любят душу. Красивая жена — это, конечно, хорошо… Моя жена говорит с улыбкой: «Есть два вида людей. Один любит, другой позволяет себя любить. Так вот ты — позволяешь».

Новое хобби — занятие в спортзале — помогло отвлечься от прошлой жизни. Тут сильно помогает наставник Евгений Дудоров. Сейчас Иваныч работает охранником в митрополии сутки через двое. Это позволяет достаточно времени проводить на тренировках.

— В зале поначалу брал маленький вес, слушал себя, как сокращаются свои мышцы. Мышцу надо чувствовать, и потихоньку прибавлять вес. Одну неделю тренировку делаешь с тяжёлыми весами, одну с лёгкими. Это называется периодизация, она нужна, чтобы нервная система отдохнула, — рассказывает он.

Соблюдать спортивную диету Иванычу легко. Было время на зоне, когда он питался, «как блокадник» — крупа сечка, капуста. Разносолов не знал, потому и не превратился в ленивого бегемота, считает архангелогородец:

— Было время недоедания — миска каши на шестерых. Нет смысла идти всем в столовую. Придешь, хлеб намажешь. Два человека идут кушать, потом через два дня другие. И вот так два дня ты голодаешь. Это дисциплинирует и закаляет. Сейчас заливаю кипятком крупные хлопья овсяные. Бывает, что-то вкусненькое добавляю. Утром вареные яйца или яичница. Перед соревнованиями я убираю желток из яиц. Вообще мне тяжело набирать мышечную массу, поэтому углеводы я не исключаю даже в период сушки. И ем даже майонез, хотя я против него. Вот, бывает, сидишь над тарелкой, заталкиваешь в себя, думаешь: «Надо съесть». Надо есть почаще — тогда желудок меньше вытягивается. Проще делать вакуум — это когда живот в себя втягиваешь и держишь. А когда отрастил себе приличный живот, тяжело его контролировать. Когда ты расслабляешься, он просто падает тебе на плавки.

Пенсии и зарплаты, естественно, не хватает на занятия спортом. Спонсирует подготовку к соревнованиям отец Евгений Соколов — отдает две пенсии. Два года назад Иваныч впервые вышел на сцену. Он участвовал в Кубке по бодифитнесу, бодибилдингу и фитнес-бикини. После этого приглашали в Котлас и Северодвинск, были выступления в Архангельске.

— Посмеялся, конечно, над собой. Я подумал: «Куда ты прёшь?» Если посмотрите фотографии, там бегемотик такой маленький и толстенький, — улыбается Иваныч. — Но мне тогда понравилась закулисная атмосфера, интересно наблюдать за людьми, которые к чему-то стремятся. Мне просто по кайфу выходить на сцену. Но вставать в линейку с сорокалетними неинтересно. Выходит нас четверо. И я знаю, что буду четвертым. Борьбы-то нет. Если бы выходить в 60+ или хотя в 50+ в Архангельске, мне было бы интересно. Я бы готовился. В 40 лет у нас топовые спортсмены выходят на сцену. А я только попробовал вкус этого вида спорта, постоянно в поиске.

Чтобы не превращаться в «бегемотиков», с детства нужно приучать себя к физической активности, считает начинающий бодибилдер. И здесь ответственность лежит на родителях — они должны заложить фундамент, как это было в случае с Иванычем:

— Даже если потом приходят в сорок лет, они могут что-то сделать с грамотным тренером. На любой курорт приедешь, выйдешь на пляж в том же Архангельске — 90 процентов 30-летних мужчин с животами. Ноги и руки, как нитки. И женщины про них говорят: «Вот мой муж не устраивает меня в кровати». Как он будет устраивать, если у него тестостерон не вырабатывается? Чтобы он вырабатывался, надо приседать, работать с ногами, потому что идет кровообмен в тазу. И тогда жена будет довольна. А так он физически ничего не делает. Он едет на машине, поднимается на лифте, спускается на лифте и садится снова с машину. В магазин он не ходит, потому что жена ходит в магазин.

Болячки есть у всех — даже у молодых, но не все о них подозревают, считает Иваныч. В его возрасте они тоже есть, но нисколько не мешают «строить» свое тело. Лень — вот препятствие посерьезнее:

— Наше тело — это осел ленивый. И осел едет на нас. Он всегда говорит: «Сядь, посиди, полежи, съешь что-то вкусное». Человек состоит из трех частей — дух, душа и тело. И получается у нас перевертыш: тело гнетет душу, а духа у нас уже не видно. Если мы поставим стакан уже под водопад кверху дном, ни одна капля не попадет. Надо стакан потихонечку переворачивать. Чтобы туда попадала вода — Божья благодать. Бывает, я ленюсь. Зато, когда пересилишь себя, начинаешь себя уважать. Довольный идешь домой, и жена радуется, и аппетит хороший. И в кровати хорошо получается.

Сейчас Иваныч готовится к апрельскому выступлению на региональном Кубке по бодибилдингу. И хочет двигаться дальше — глядишь, и на чемпионат России попадет.