RU29
Погода

Сейчас-8°C

Сейчас в Архангельске
Погода-8°

переменная облачность, без осадков

ощущается как -12

3 м/c,

сев.

752мм 100%
Подробнее
3 Пробки
USD 103,43
EUR 109,01
Страна и мир Спецоперация на Украине интервью «Пусть возьмут пулеметчицей — буду рядом с сыном воевать»: как солдатские матери реагируют на мобилизацию

«Пусть возьмут пулеметчицей — буду рядом с сыном воевать»: как солдатские матери реагируют на мобилизацию

Отделение «Комитета солдатских матерей» по Сибири принимает десятки обращений от родных бойцов

Ольга Головина стала председателем регионального отделения «Комитета солдатских матерей» четыре года назад
Источник:

Ольга Головина признается, что никогда особо не интересовалась состоянием российской армии. В военно-армейскую тему ей пришлось погрузиться после того, как несколько лет назад сын Ольги отправился служить и попал в часть, где возникали регулярные проблемы с обеспечением. В скором времени она попала в «Комитет солдатских матерей» и доросла до руководителя регионального отделения — кстати, единственного в Сибири, которое продолжает оказывать помощь родственникам военнослужащих и мобилизованных. О вале обращений и жалоб со всей страны после 24 февраля, о том, можно ли вызволить человека из украинского плена, о желаниях родителей отправиться на фронт вместо сыновей она рассказала корреспонденту НГС Ксении Лысенко.

О положении дел в армии и личном интересе Ольги Головиной

— Расскажите о вашем отделении. Чем вам приходилось заниматься до 24 февраля?

— Наше отделение создано примерно четыре года назад. Можно сказать, что это единственный филиал в Сибири — отделение создано от Москвы. Сначала у нас были поездки в воинские части, мы кое-что возили ребятам. Но потом, если честно, деятельность эту командиры запретили, так как я стала много знать и обозначать эти проблемы уже вышестоящим командирам.

— Как так вышло, что вы решили заняться этим? Тут есть какое-то личное отношение?

— Честно говоря, есть, конечно, личное отношение к проблеме. Из-за сына началось. Когда в 2017 году сын ушел в армию, он попал в Читу, в Песчанку (поселок, где размещается воинская часть 21250. — Прим. ред.). Ну как бы пошел и пошел, раньше я не касалась всего этого. Но тут мы с другими родителями приехали на присягу и были в ужасе от наших детей — настолько они были худые. Питания не было от слова совсем. Мы увидели реалии этой армии, поэтому, приехав домой, я стала писать в генпрокуратуру письма, так как в местные органы было бесполезно. Мне стали отзваниваться командиры, говорили, что ничего подобного, что их там кормят. Их кормили в отдельной столовой, им там давали синтетический рис, протухшую капусту, рыбу, все вообще было испортившееся. Так что мальчишки наши были — кожа да кости.

Плюс по медицинской части вопросы. Температуру собьют — и их выпинывают из госпиталя, потом они снова туда попадают. Я опять писала запросы в прокуратуру, тоже в Москву. У них навели порядок в медсанчасти, ну а с питанием — комиссия приедет, им мясо дадут, котлеты, уедет — и все по новой. Ребят из Новосибирска в этой части было много — 75 человек, поэтому мы все (имеются в виду родители солдат. — Прим. ред.) оставались на связи и знали, как обстоят дела.

Сама Ольга из семьи военных, ее сын с детства мечтал о военной карьере
Источник:

И вот так я постоянно писала, тогда хорошо еще на жалобы реагировали. Три проверки я лично вызывала. Тогда я стала больше узнавать: читала форумы, больше читала про эту воинскую часть. Я в итоге добилась нормального медобслуживания и питания, а потом и перевода сына в другую часть.

Вообще у меня вся семья военных: мама служила, зять был в «Белых медведях» в Рубцовске, дядя тоже служил всю жизнь в Чите. Сын у меня всегда мечтал стать военным, но мы опоздали на день с подачей документов из-за задержки аттестата, так что пошел просто в армию. Я понимаю, что мужчина должен преодолевать трудности, я жестко воспитывала своего сына, но у меня даже мысли не было, что в армии может быть что-то не так. Когда он пришел оттуда, сказал: «Ни один погон я, мама, не надену».

Ну а дальше я просто интересовалась воинскими частями — какие хорошие, где все не так плохо. Однажды попросили меня ребятам в госпиталь отвезти гостинцы. Потом стали просить чаще, я начала уже общаться с командирами частей, с мамами солдат. А потом пошли жалобы на то, что в этих частях происходит. То не так, это не так, смерти даже были. Все же обычно списывают на неосторожное обращение с оружием. Редко-редко когда удается найти виновных и что-то доказать.

Позже командиры уже начали закрывать мне доступ в части, мне пришлось обратиться через комитет солдатских мам. И вот мне тогда сказали: «А создавайте свой комитет». Так мне пришлось стать председателем.

Как Ольге звонили со всей России

— Как изменилась работа вашего отделения после 24 февраля?

— Кардинально изменилась. Мой личный номер кто-то указал в Сети как телефон горячей линии. Я не понимала, откуда у меня столько звонков? Мне звонили круглые сутки, причем ночью тоже, поскольку звонили не только из Сибири. А ведь я просто занимаюсь этой работой на общественных началах, у меня есть моя основная работа. Но ничего, начальство отнеслось с пониманием.

Звонила вся Россия — от Калининграда до Владивостока. Так что я просто уже потом перенаправляла людей в другие комитеты — в московский, хабаровский, ну что поближе [к тем, кто звонил].

Я получала примерно 50 звонков в день. Основные вопросы в феврале касались срочников, интересовались: «а отправят ли?» Ну что тут скажешь? Мы все верим телевизору, верим нашему президенту, нашему правительству. И я уверяла людей, что такого не будет, а мне: «Да вы что?! А вы знаете, что мой сейчас там оказался?!» Как оказался? Спрашиваю: «Точно срочник? Не на контракте?» — «Нет, не на контракте, только три месяца отслужил и его на Украину бросили». Это был такой первый звоночек для меня. Я очень удивилась, но сразу сказала: пишите на сайт президенту немедленно и в Генеральную военную прокуратуру в Москву. Тут пошли обращения еще, тоже по поводу срочников. И вот только потом правительство признало этот факт.

С февраля этого года личный телефон Ольги Головиной разрывался от звонков родственников военнослужащих и мобилизованных
Источник:

Я отправляла прошение, чтобы эти воинские части нашли и наказали. Но да, писали, что якобы виновные найдены и наказаны.

— А потом была объявлена частичная мобилизация…

— Вот тут был обвал звонков со всей России. Урал, Москва, Белгород, Забайкалье — в основном звонили мне. Шквал звонков по поводу мобилизации, как правило, насчет того, что ребят отправили [в зону СВО] без обучения. Ладно, они пошли добровольцами, были готовы, или были мобилизованы — вот они все были ошарашены, что не было никакой подготовки.

Основная жалоба, с которой обращались к Ольге родственники мобилизованных — отсутствие нормальной подготовки
Источник:

Забайкалье, Красноярский край — звонили и говорили, что ребят отправили в Омск, буквально, скажем так, в два дня бросили в Белгород, кинули куда-то в поля. Один из них дозвонился маме, сказал, что тут есть погибшие, командир никакой, нет медикаментов, нет еды и что-нибудь надо делать. Потом он несколько дней не выходил на связь, мама узнала, что он в госпитале. Я немедленно позвонила в прокуратуру по горячей линии, сказала, что срочно нужно принять меры. К сожалению, командиры не всегда бывают адекватными и грамотными — таких жалоб, кстати, много. Просто, я считаю, дали тебе роту: «на, иди, командуй», — хотя непонятно, как и что.

Кто ищет пропавших без вести на Украине и как успокоить родственников

— Что насчет обращений по поводу раненых и убитых после объявления частичной мобилизации?

— Самые первые ребята, которых мобилизовали, попали под раздачу. Ощущение — их просто бросили на замену, на подмогу тем, которые там находились на линии огня, не проведя с ними никакой военной подготовки (речь, в частности, идет о случае гибели адвоката Невской палаты Андрея Никифорова, который получил 22 сентября повестку, а 7 октября погиб в зоне проведения СВО, а также о Максиме Изгагине из Полевского, который оказался под смертельным обстрелом спустя 2 недели после призыва по мобилизации. — Прим. ред.). Ну почему бы не отправить контрактников? У нас ведь их достаточно. Почему не отправить их, у них же подготовки больше. Но, к сожалению, отправили этих зеленых ребят. По телевизору-то, конечно, всё красиво говорят и показывают. Но если правда, то пусть будет тяжелая, горькая правда. Чтобы понимать, как реагировать и как уберечь остальных.

— К вам обращаются по поводу пропавших без вести в зоне спецоперации?

— Да, такие обращения есть. Но воинские части очень неохотно, откровенно говоря, идут навстречу, хотя это их прямая обязанность. Наша новосибирская военная прокуратура тоже говорит, что это не в их компетенции, хотя это, в принципе, тоже их работа.

Да, люди разыскивают, пытаются. Но тут мы бессильны. Мне был такой звонок: «А что вы тогда делаете?» Представьте, сколько звонков в день у нас? И сколько звонят по пропавшим без вести? Это же не один, не два человека. Мы не можем сорваться и поехать туда их искать, это дело Министерства обороны. Это не наша прерогатива.

С Украины мне тоже присылали много видео пленных. Новосибирские там, кстати, тоже были. Я сказала большое, человеческое, материнское спасибо, что им сохранили жизнь. Родителям тоже эти видео рассылали. Требования были такие: собрать всех матерей, привезти к границе и сказать, что мы это начали, мы виноваты. Говорили: «Признайте — и мы всех отпустим». Ну кто же такое скажет? Никто.

Слава богу, обмен пленными пошел сейчас активнее. Алгоритм действий в таких случаях прост: обращаться в ту же военную прокуратуру, звонить на линию Минобороны бесконечно, то есть говорить, что человек в плену, говорить данные этого человека, настаивать на том, чтобы его включили в список на обмен пленными. А так, позвонить один раз — недостаточно, нужно капать всем на мозги. Можно обращаться к уполномоченной по правам человека — и в Москве, и в Новосибирске. Я даже обращалась к уполномоченной по права человека в ДНР — у нас была информация о смерти нашего добровольца.

— Много ли было обращений по пленным?

— Достаточно. Это всё было, так сказать, в первую волну, после февраля. Этих видео с пленными было много, что-то мамы сами выискивали на Youtube. Те, кто побоевее, те обращались всюду, а были мамы, которые даже не понимали, куда им сунуться.

А бывает, родители пытаются поехать туда, чтобы самим поискать своего сына. Как вот один отец из Коми — его военкоматы не брали, но он добился, чтобы его забрали, доехал дотуда, но сына так и не нашел. Это было за некоторое время до мобилизации.

Некоторые из родителей, которые звонят Ольге, говорят, что собираются ехать на Украину спасать своих детей
Источник:

Мамы регулярно звонили, со слезами говорили: «Пусть возьмут меня пулеметчицей, буду рядом с сыном воевать». Я им объясняю, что ну кто же их возьмет? Ну что остается? Только морально поддерживать, молиться. А так, регулярно бывают обращения: возьмите меня вместо сына.

— Знаю, что во время чеченских кампаний мамы солдат кооперировались и уезжали группами туда, чтобы отыскать сыновей. Сейчас такая вещь практикуется?

— К сожалению, нет. Границы протяженные, нереально туда попасть. Женщинам — тем более, даже волонтерам сложно попасть. Тем более, волонтер-женщина уже погибла, Земфира Сулейманова (о ее гибели, в частности, писал ТАСС со ссылкой на телеграм-канал мэра Донецка. — Прим. ред.).

— Есть ли жалобы на плохие условия в частях и учебных лагерях?

— Да, есть. Говорят, что нет питания. Наши новосибирские лагеря в их числе. Да, понимаю, были определенные трудности, но вот чтобы даже бани не было… Рассказывали про отсутствие питания, про отсутствие медикаментов, про то, что даже медкомиссии не было. На признаки каких-то заболеваний, в том числе хронических, не обращали внимания. Какие-то ситуации я передавала командному составу в НВВКУ. В том числе ситуацию в микрорайоне Щ., где мобилизованные пьянствовали, валялись в лужах. Вот после этого им запретили увольнения, сделали график встреч.

А вообще, привезли ребят, а как их кормить, как их обследовать, где размещать — непонятно. Вот есть мама в Белгородской области (из группы солдатских мам. — Прим. ред.), которая готовит дома, а потом всю еду отвозит ребятам в часть, на границу. Подкармливает их, в общем. В Новосибирске в лагерь тоже отвозили еду, пока мобилизованные были под боком.

Также мне много звонили из-за ситуации в Бердске, где разместили тувинцев и местных ребят в одном лагере. Жены и мамы жаловались, что тувинцы некорректно себя ведут, позволяют много, что в лагере просто страшно находиться. Доходит до такого, что ребята где-то там между собой посмеялись над чем-то вообще пустяковым, а те на свой счет принимают — отсюда конфликты.

Кстати, этот Бердск у меня как прыщ на языке. По обращениям нам на линию могу судить, что больше всего нарушений при мобилизации было там.

— О чем именно идет речь?

— Призывали, не глядя на многодетность, на серьезные заболевания — после хирургических вмешательств, с пластинами в голове, в спине. Сами командиры НВВКУ потом таких отправляли обратно, потому что не понимали, что с этим делать. Надо же было как-то организовывать, порядок соблюдать и следовать указаниям президента по категориям призыва. Отсюда и катавасия такая — от палочной системы военкоматов.

В ошибках при мобилизации руководитель отделения винит «палочную» систему работы военкоматов
Источник:

— Жалуются ли на то, что родственникам самим приходилось закупать одежду и обмундирование мобилизованным?

— И такое было. Основное обмундирование выдается, но не в каждой воинской части полностью снабжают ребят, особенно тех, кто отправляется в зону боевых действий. В лагерях у них один комплект одежды, а по прибытию в Белгородскую область и приграничные зоны им выдают обмундирование и одежду, в том числе оружие, каски, бронежилеты. Жалоб по этому поводу много. Кто в чем. Многие покупали, доходило и до броников.

— Какие слова вы находите для мам, жен, сестер и родственников в отчаянии?

— Буквально вчера был такой звонок от женщины из Томска. Обращение было в том, что сын не выходит на связь уже длительное время, ушел с Омска и еще как-то отзванивался, а потом все. Она плакала, рыдала, говорили примерно полчаса. Я не говорила фраз типа «Нужно успокоиться» или «Всё будет хорошо», я просто сказала, куда следует обратиться, а потом разговор зашел в целом о ситуации, я объяснила, что такое (имеется в виду, когда родственник не выходит на связь в зоне СВО. — Прим. ред.) происходит. А в конце она сказала: «Спасибо вам большое, я хоть немного отвлеклась и теперь понимаю, что делать».

Очень советую мобилизованным сделать доверенность на мам, жен, чтобы они потом имели все основания добиваться какой-то информации.

К сожалению, порой бардак в военкоматах происходит страшенный. Мобилизованный может быть приписан к одной части в военном билете, а находиться в совсем другой. Ну что тут говорить, не были готовы к мобилизации совершенно. Набрать — набрали, а что потом делать… Много кого приходится успокаивать.

В новосибирских колониях прошла вербовка в ЧВК «Вагнер» — об этом НГС сообщили родственники заключенных. В начале ноября около 30 женщин приехали к стенам колонии в Тогучине, чтобы узнать судьбу своих мужей, сыновей и братьев, которые могли подписать контракты. О том, как они пытались спасти их от вербовки в ЧВК, читайте в этом репортаже.

Обо всём важном и интересном мы рассказываем на площадках 29.RU в соцсетях. Самое активное обсуждение местной и федеральной повестки, подробности, фото и видео — в сообществе во «ВКонтакте», самые оперативные новости — в канале в Telegram.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
12
ТОП 5
Мнение
«Зачем из Раскольникова делать идиота?»: мнение школьной учительницы о новом «Преступлении и наказании»
Мария Носенко
Корреспондент
Мнение
Зумерам не нужен секс? Так ли это — отвечает сексолог из Архангельска
Анонимное мнение
Мнение
Смотрят на иностранцев как на зверушек, но хорошо платят: модель из России устроилась на работу в Китае — ее впечатления
Анонимное мнение
Мнение
«Черные унитазы и протухшая посуда». Журналистка ушла в клинеры и рассказывает о секретах и ужасах новой работы
Анонимное мнение
Мнение
«Елки на фоне луж и грязи». Архангелогородец считает, что город слишком рано украшают к Новому году
Юрий Скородумов
Корреспондент
Рекомендуем
Объявления