Суд вместо свадьбы и мама «на работе»: три истории осужденных женщин из колонии-поселения в Талагах

На этой неделе корреспондент 29.RU несколько часов провел в колонии-поселении № 3 в поселке Талаги. Там проходил конкурс «А ну-ка, девушки!», приуроченный ко дню борьбы против рака. Наверное, для участниц это были одни из самых волнительных и радостных часов за все дни, проведенные в этом месте. Мы записали истории трех конкурсанткок, которые не побоялись рассказать, каково это — быть осужденной.

«Бог дает столько, сколько мы можем вынести»

Анна Пузанкова в колонии-поселении уже во второй раз. В первый раз ей дали девять месяцев, но отсидела она чуть больше полугода и вышла по УДО. В этот раз девушку «закрыли» 3 сентября прошлого года. Два месяца провела в СИЗО, в Талаги её привезли 9 ноября. За что конкретно, рассказывать не стала. Но объяснила так: попала в плохую компанию, совершила нехорошие поступки. За что и наказали.

— Я добрый человек и меняюсь в лучшую сторону. А это трудности. Бог дает нам столько, сколько мы сможем вынести, — считает Анна.

Девушка жила на острове Хабарка в Архангельске. Дома её ждут мама и младший братик. Есть молодой человек. И если бы архангелогородка снова не оступилась, она бы вышла замуж. Близкие её часто навещают. Привозят продукты и помогают финансово — на территории колонии есть магазин. Передачки можно носить хоть каждый день.

— Тут много занятий. Территорию убрать, какие-то поделки сделать, в конкурсах участвовать, «Веселые старты». Готовим, приезжают на свидания, спортом занимаемся — спортгородок есть. Здесь и зарядку веду, и лекции читаю. Проявляю себя, чтобы уйти поскорее домой. У нас каждый день оперативная группа, соцработники дают нам лекцию, мы её читаем всему отряду. Поучительная информация есть для каждого. По профессии я маляр и швея. На маляра я выучилась здесь же в том году, — говорит Анна.

Себя она считает общительным человеком и ко всем в колонии относится хорошо. В женском отряде она общается со всеми. Попасть в колонию она больше не хочет. Говорит, пересмотрела свои приоритеты и собирается изменить свою жизнь.

«Можно доверять людям, но не всем»

Самая молодая в женском отряде — Виктория Леонтьева. Ей в феврале исполнится 20 лет. В талажской колонии она уже год. За что?

— Наверное, не стоит знать — за не очень хорошие дела, — уклончиво отвечает Виктория. — Год просто пролетел. Сначала думала, что долго, а потом назад оборачиваешься — думаешь: уже всё, скоро домой.

Виктория трудится посменно подсобным рабочим в банно-прачечном комплексе, за это получает деньги. С администрацией колонии конфликтов не возникает — начальство помогает и поддерживает. Разногласий нет и с другими осужденными.

— На самом деле, только здесь люди показывают, какие они на самом деле. Они маски все свои открывают и становятся собой. Здесь можно доверять людям, но не всем, — рассуждает Виктория.

Её семья живет в Цигломени, часто навещает девушку. Молодой человек и подруга тоже приезжают на свидания. В колонии Виктория выучилась на повара, очень любит готовить и подумывает связать свою жизнь с этой сферой.

— Я думаю сначала устроиться на работу — кем получится, а потом заканчивать вечернюю школу и в университет учиться идти. Все просрала, — замечает она. — У меня есть только 9 классов. Надо, чтобы было среднее образование.

На свободе Виктория больше не собирается заниматься «такими глупостями», из-за которых попала в колонию. Если раньше она была агрессивно настроена практически ко всему, то в условиях несвободы она стала спокойнее и добрее к людям.

Мама «на работе»

Северодвинка Мария Рашева в 15 лет стала сиротой. Она создала большую семью — у нее четверо детей. Три дочки 10, 11 и 14 лет и пятилетний сынок. Живут они с отцом и каждый месяц приезжают повидать маму. Созваниваются ежедневно — в отряде есть телефон-автомат, им можно пользоваться с 15 до 21 часа. Правда, о том, где мама сейчас, знает только старшая дочь. Остальные думают, что вот уже полгода мама где-то работает.

— Я горжусь тем, что они у меня сейчас держатся без меня. Я чувствую себя виноватой перед ними, — признается Мария. — Я очень благодарна, что они пишут мне письма, приезжают на длительные свидания. Мне здесь единственной разрешают находиться с одними детьми. Их привозит муж или бабушка. У нас здесь многие ограничены в родительских правах. Есть только две многодетные матери, у которых дети проживают с нами. Я очень горжусь тем, что они у меня держатся, учатся, не идут по тем стопам, по которым пошла я.

В колонию она попала за кражу. Сейчас понимает: это того не стоило. Марии осталось сидеть полгода, суд ее приговорил к 1 году и 1 месяцу лишения свободы. До этого она работала риелтором.

— У меня агентство недвижимости, я сама индивидуальный предприниматель, — рассказывает Мария. — По работе скучаю. Я здесь себя считаю бедным человеком, если честно. Обстоятельства такие, что всё в основном туда, детям. Мне самой не надо, всё туда.

Осужденные могут работать за пределами колонии, но мест на всех не хватает. Просто так тоже не берут — кандидата на вакансию проверяет отдел безопасности. Мало ли когда-то был в розыске. В самой колонии есть «промка» — так на тюремном жаргоне называют промышленную зону. Есть ответственные за каждую секцию, Мария в их числе. А так в основном женщины что-то шьют, вяжут, читают книги или смотрят сериалы. Есть свинарник, но работают там всего несколько девушек, вся нагрузка лежит на мужчинах (они живут отдельно на втором этаже). Там работать реально тяжело, говорит Мария.

На время покинуть пространство колонии можно в качестве поощрения за участие в общественной жизни. Например, осуждённых могут вывезти в кино. Условия неплохие, но даже так для Марии год в колонии вдали семьи — жесткое наказание.

— Я очень надеюсь, что у меня как раз подошло УДО. У меня ни нарушений, ни исков, у меня хорошая характеристика. Понимаете, это самая жёсткая мера наказания, которая была у меня в жизни. Тем более у меня сын такой маленький. Вот сейчас первый день рождения — 16 марта — он будет праздновать без меня. Он мне в трубку говорит: «Мам, ты же приедешь в марте?» У меня тоже в марте день рождения. Я говорю: «Да, я приеду». По некоторым обстоятельствам понимаешь: вроде уже срок пришел подавать на УДО, вроде поощрения как бы заработала. Есть всякие обстоятельства, смотрят: не хватает одного приговора, и тебе нужно его заказывать. Он будет идти месяц, два. У меня шел два месяца. Пока суд… Это тяжело. Не объяснишь ребёнку.

На коротких свиданиях Марии дают пообщаться с детьми через стекло на протяжении трех-четырех часов. Во время длительных свиданий дети находятся рядом с мамой. Летом они все вместе гуляли на детской площадке возле КПП. На Новый год Мария отправляла игрушки своим детям через бабушку.

В колонии она даже встретила знакомую — общались еще на свободе. И даже мысли не было, что будут отбывать срок вместе. Мария решила, что колония останется позади, она больше не пустит в свою жизнь людей, которые подтолкнули ее к преступлению.

— Понятно, что от себя не убежишь. Но для меня год лишения свободы — это жестко, — повторяет она.