Вечный путь к себе и пикантный финал: в Архангельске завершился фестиваль «Европейская весна»

В Архангельске завершился фестиваль «Европейская весна». Его закрыл спектакль французской театральной компании Aie, Aie, Aie «Мой милый кролик. Моя трепетная лань», а до этого 18 апреля архангельского зрителя погрузили в медитативный слог писателя Андрей Платонова — на сцене Дома молодежи показали «Реку Потудань» по одноименной повести. Это постановка режиссера Сергея Чехова в Псковском драматическом театре. Примечательно, что спектакль в этом году был представлен в пяти номинациях театральной премии «Золотая маска». О спектаклях, завершивших «Европейскую весну», в нашем материале.

Жизнь без Любви равно Смерть: в Архангельск привезли спектакль о вечном возвращении человека к себе

Это полуторачасовое действие, то закручивающее в воронку звуков, визуального ряда и собственных чувств, то на несколько мгновений оставляющее вдруг тебя одного в покое, как-то сразу вовлекает зрителя в свой особый ритм или даже, скорее, поток.

Сюжет «Реки Потудань» укладывается в несколько предложений. Никита Фирсов возвращается с Гражданской войны и пытается с нуля построить свою жизнь; он влюбляется в девушку по имени Люба и женится на ней, но обрести счастье и покой, сколько бы ни старался, он не может. Чтобы прийти в нормальное состояние, ему требуется год, но это только если считать время человеческой жизни. Внутренне Никита переживает большое метафизическое путешествие, постоянно балансируя между миром живых и миром мертвых.

Такое ощущение человека, идущего по канату и балансирующего между двумя мирами, вообще свойственно Андрею Платонову. В его текстах, и в «Реке Потудань», и в том же романе «Чевенгур», присутствует это раздвоение: не только человек, но и каждая вещь земная содержит в себе потаённую, разрушительную или живую силу.

Как рассказывает режиссер спектакля Сергей Чехов, для него было важно сохранить особый платоновский язык. Он выведен за рамки происходящего на сцене: артисты за полтора часа практически не произносят звуков, их задача — прочувствовать текст пластически.

— Я читал повесть давно, потом долго не перечитывал и случайно наткнулся на нее за полгода до постановки. Для меня было важно, как решить это текст. Если бы я начал отдавать реплики артистам, то вся ткань языка исчезла. Это бы превратилось в реалистичный театр. Мне было важно найти эту грань между текстом и происходящим в спектакле, чтобы текст превратился в своеобразную реку, — поделился Чехов.

Заранее были записаны пять звуковых дорожек, с помощью которых в разных тональностях, ритмах, при разности громкостей и настроений текст рассказа всё-таки звучит полностью. При этом музыкальные дорожки сведены так, что голоса актеров, которые и озвучивают повесть, обращаются в музыку.

Сценическое пространство решено довольно просто. Стены выкрашены двумя красками: часть болотного цвета, другая — белого. По бокам — две двери. На центральной стене — подвешен телевизор и сделана светлая ниша, в которой сверху постоянно капает вода. На сцене — четыре современных кресла, в которых еще до начала спектакля расположились четверо артистов. Всё пространство освещается пятью громоздкими светодиодными лампами, которые то полностью гаснут, то приглушаются, то «взрываются» светом. Обстановка напоминает одновременно и тюрьму, и госпиталь. Эти два состояния: полной закрытости, отчужденности, как в тюремной камере, и долгожданного, выстраданного освобождения от боли, которую посеяла война.

В спектакле заняты всего пять артистов, от всех требуется максимальная вовлеченность в ходе всего действия, благодаря которой не разрывается образ вечного течения жизни. Каждый актер играет вроде бы и конкретного персонажа: Никита Фирсов воплотился сразу в двух работах — заслуженного артиста России Виктора Яковлева и молодого актёра Дениса Золотарёва, вполне конкретную Любу играет актриса и хореограф Илона Гончар, отца Никиты и базарного сторожа — народный артист России Юрий Новохижин. При этом режиссер Сергей Чехов поставил актерам задачу: создать не земных людей, а мифологические образы. Ведь и сама эта история попадает в пространство мифа: здесь и Орфей (Никита) с Эвридикой (Любой), и одновременно «Одиссея».

— Никита возвращается с войны, которая в данном контексте практически другой мир. Физически он возвращается, но ментально — нет. Это такая внутренняя миграция, внутреннее путешествие, которое он делает для возвращения, — замечает режиссер.

Он не проходит мимо и архитипических образов. Река как символ жизни, ее непрерывности проявляется во всем: и в многоголосой музыкальной гармонии, и в актерском ансамбле, который не существует вне взаимодействия внутри себя, и чисто физически, когда в нише в стене льётся вода. Актёры, создающие Никиты Фирсова, как два полюса — Жизнь и Смерть. За последнюю, кстати, и еще два образа, созданные Юрием Новохижиным и заслуженной артисткой Надеждой Чепайкиной. А миру светлых безусловно и самого начала здесь принадлежит лишь девушка Люба, которая своим проходом в нежно-голубом платье и легкой шляпке на голове — все в ее образе напоминает медицинскую сестру — по сцене зажигает все лампы, озаряя жизнь Никиты светом. Люба одновременно и Любовь (созвучно имени) — и Источник жизни, и лекарь души. Во всех ипостасях она проходит через тьму, преодолевает дыхание смерти вместе с Никитой. Почти в завершении спектакля между ними тремя: Никитой из мира мертвых, живым Никитой и Любой происходит поединок — и телесный, и энергетический. И мир живых в ней побеждает. Как апофеоз всего — происходящее в той белой нише, где в тесноте Люба (с помощью пластической миниатюры в исполнении Илоны Гончар) раскрывается, через боль и страх у нее прорезаются и вырываются наружу руки-крылья, а лицо обращается к свету и живительной влаге воды — Любовь всё покрывает.

— Актеры находятся в зоне исследования платоновского мифа. Они не персонажей играют, они реализуют структурные составляющие мифа: представителей мира мертвых и живых. Река — абсолют, граница между мирами, — расшифровывает Сергей Чехов. Он рассказал, что для всех актеров это довольно новый опыт и своеобразный эксперимент. Поэтому работу над спектаклем актеры вместе с режиссером начинали с двухнедельного «застольного» периода, когда просто сидели и разбирались с текстом.

Завершив спектакль, актеры практически сразу уходят со сцены — на поклоны они уже не возвращаются. Сергей Чехов объясняет, что это для него — принципиальная позиция:

— Мне хочется сохранить ощущение, что спектакль не начинался и не заканчивался. Мне всегда кажется, что поклон снимает важное напряжение, которое возникло между публикой и спектаклем. Хочется, чтобы зритель выходил с ощущением, что ничего не решено, что проблемы, которые поставлены, они остались, и теперь с ними нужно что-то делать.

Зато после спектакля к зрителям обратился худрук фестиваля Виктор Панов: на поклоны он вместо артистов вывел самого Сергея Чехова, а также признался, что уже договорился с ним о постановке спектакля для Архангельской «молодёжки» — в следующем сезоне.

Закрывали фестиваль «Европейская весна» на интимной ноте. Французская театральная компания «Аи-Аи-Аи» представила свои вариации на тему «Мужчина и женщина». Спектакль «Мой милый кролик. Моя трепетная лань» показывают два актера — Шарлотта Блан и Джулиан Меллано. Вдвоем они и сочинили этот «водевиль для стола в четыре руки», как обозначили жанр постановки сами артисты.

— Франция — это наши друзья. Поаплодируем Франции, которая переживает сейчас тяжелейшее положение с желтыми жилетами. Мы много раз были во Франции. Только в Авиньоне мы работали шесть раз. Поэтому мы любим Францию, а Французский институт культуры любит нас. Они нам делают такой пикатненький подарок, — представил французских участников фестиваля худрук Молодежного театра Виктор Панов.

После чего актеры сели за стол, покрытый черной тканью, сказали Let`s go и приступили к волшебству. Реквизит — как ребенок, у которого отняли игрушки. На супнице герои как будто бы ездят, фарфоровые лань и кролик — это те самые женщина и мужчина, которые рассказывают зрителю свою историю любви, семейной идиллии и расставаний. Точнее, показывают — за спектакль не произносят в полный голос ни одного слова. Если и шепчут — то междометия, выражающие любовь, заботу, страсть или гнев.

Вообще весь реквизит — как походный набор актера. Домики-шкатулки, внутри которых встроены динамики, вязаные салфетки, складной ножик. Даже моменты близости между мужчиной и женщиной показывают с помощью обычных бытовых предметов. Пикантно, но с юмором и без пошлости.

«Милого кролика и трепетную лань» французские актеры показали архангелогородцам два раза. А перед спектаклем гостей Молодежного театра угощали шампанским и дарили открытки с фотографиями постановок — участниц «Европейской весны». Её итоги подвел Виктор Панов. Он напомнил зрителям, что фестиваль «Транзит» продолжается — музыкальную его часть проводит «Поморская филармония».

— Я скажу, что фестиваль «Европейская весна» прошел на высочайшем театральном уровне. Но это в два с половиной раза меньше коллективов, чем должно было быть. Я не о себе говорю — у меня есть все. Народ лишают удовольствия, — сказал Панов.

«Транзитный» «Большой Пасхальный фестиваль» откроет 1 мая хор Московского Данилова монастыря. 2 мая в Архангельске выступит грузинская группа «Мгзавреби». 5 мая известный музыкант и композитор Горан Брегович выйдет на сцену театра драмы имени Ломоносова. А 12 мая закроют «Пасхальный фестиваль» Дживан Гаспарян и его ансамбль армянских народных инструментов. В июне пройдет третья часть «Транзита» — международный фестиваль уличных театров.