«Не было ничего холодного в нем»: каким человеком был писатель Федор Абрамов

В четверг, 27 февраля, в Архангельске вручили литературную премию «Чистая книга». Её еще называют абрамовской — в честь писателя Фёдора Абрамова, 100-летний юбилей которого праздновали накануне, 29 февраля, в его родной деревне Веркола. Премию возродили в 2019 году, до этого 12 лет её не вручали. Её в номинации «Современная проза» удостоился писатель, уроженец Мезени Владимир Личутин. Выйдя на сцену получать награду, он вспомнил, каким был его современник, с которым они даже были дружны. Публикуем его речь в рубрике «Личное мнение».

Время идёт — давно ли мы видались? Он приезжал ко мне, останавливался. Вел себя, как в литературе, довольно свободно, вольно, не чинился, не ждал, когда его будут угощать, накладывать какую-то еду, легко пользовался сам тем, что его пригласили, — народ был дружелюбный. Он был человек очень общительный. Когда он ходил по деревням и по Мезени, ходил по Архангельску, то от него исходило дружелюбие, чистосердечие. Он своим видом говорил: «Мир вам, милые люди мои».

Минули годы. Мы его похоронили в 83 году. И как его хоронили, как его народ провожал, видно было, как его любили. Может, не очень удобно в эти часы говорить о похоронах, но это часть русской жизни, которая настигает всех и каждого. Других таких похорон я не видал. Вот говорят, особенно хоронили, то есть очень красиво и душевно, нашего поэта Высоцкого. Но Абрамова провожали более душевно. Тогда уже было достаточно тепло, по всей дороге стоял народ цепочкой прощальной. Люди плакали, никто не аплодировал. Не догадались еще аплодировать. Это теперь хоронят и тут же хлопают, как в старину. А тут люди стояли и плакали-плакали. Мы шли следом за гробом и тоже плакали. Потом пришла ночь. Вопли раздавались по деревне. Это вопленицы вопили — провожала Федора Александровича уходящая русская деревня. Таким он мне запомнился страдающим человеком. Его лицо запеклось в тех переживаниях, какие были при жизни. Мне хотелось рассказать не что-то красивое, а обыкновенную житейскую мелодраму.

Выдающийся человек. Его и провожали, как выдающегося: его провожали и до сих пор провожают, и будут провожать все время. Пока стоят эти деревни, пока переправы на них, пока издаются его книги, пока читают, пока поют русские народные песни, пока русский обряд соблюдается, народ будет помнить Федора Александровича Абрамова. Удивительного русского человека, стоящего за русскую идею.

Будем надеяться, что все сидящие здесь в зале поддержат тот дух смятения, дух мятежа, с которым жил Федор Александрович, не позволят восторжествовать низости, пошлости, негодяйству. Я помню, как он выступал на съездах. Где бы мы не находились, если раздавался шорох, что Абрамов выступает, все бежали в зал слушать его. Это было выступление темпераментного бойца. Не было ничего холодного в этом человеке, не было. Нынче выступают люди холодно, с какой-то брезгливостью, тоской, а тут был виден темперамент русского оратора-бойца, делателя дела. Он был не просто оратор, а делатель. Его деяния — его книги. Достаточно было написать ему одну книгу, чтобы остаться надолго в нашей всеобщей памяти человеческой.

Его мечта покорить русское простое сердце практически исполнилась с тем, когда премию эту организовали, когда нашлись поклонники Федора Александровича, накопали денежек и вручили премию — этого много стоит. Это гораздо больше, чем деньги. Это память. Она оценивается в слезах, в почтениях.