Рэп про Николая II и Шергин без ноги: что вы тоже увидите на спектакле-прогулке в Архангельске?

В Архангельске не перестают изучать судьбы известных северян — это одинаково интересно и творцам, и зрителям. В феврале мы знакомились с севером, который с позиции иностранца показал нам режиссер Сергей Чехов, а в марте спектакль-прогулку «На Севере» представили архангельские постановщики Дмитрий Тарасов и Филипп Шкаев. С сегодняшнего дня показы отменены из-за коронавируса, но они обязательно продолжатся. Корреспонденты 29.RU успели побывать на спектакле. Рассказываем, как это было, чтобы пройти этот же путь, но чуть позже вам было особенно любопытно.

«На Севере» — спектакль-променад или прогулка по судьбам сказочников Бориса Шергина и Степана Писахова, а также историка, этнографа, исследовательницы Русского Севера Ксении Гемп. Готовьтесь именно путешествовать и открывать для себя их новые грани.

Шергин без ноги, а мы — на карантине

Все начинается у одного из корпусов колледжа культуры — с приветствия экскурсовода. За ней — Ольгой Абрамовской, как представляется девушка в ярко-желтой куртке, — мы будем следовать по всем точками спектакля: колледж — театр Виктора Панова — Библиотека Добролюбова. Она же поможет сделать уличные переходы частью всего действия, вызывая зрителя на диалог о том, ответственны ли мы перед природой или воспринимаем ли современный театр?

Первый эпизод — история Бориса Шергина. Его показывают в тесной и темной комнате колледжа, больше напоминающей трюм корабля. Пропускает туда девушка в защитном костюме и плотной маске. Так трюм или лаборатория для опытов над людьми? Или мы вообще на карантине по коронавирусу?

Из обстановки тут только несколько лавок вдоль стен. На них разместятся не больше 30 человек — конечно, тесно прижавшись друг к другу. Воздуха мало, минут 10 сидим в темноте и тишине, пока кто-то закашливаться не начинает. Особый эксперимент в дни, когда новости в СМИ — сводки с коронавирусного фронта, а люди бегают по городу в поисках защитных масок.

Как бы не была эта обстановка сопряжена с нашим днем, речь пойдет всё же о Шергине. Среди сидящих на лавке и сам сказочник (Александр Берестень), но вовсе не старец, к образу которого привычнее обращаться, а еще молодой человек, только какой-то сомневающийся, испуганный. Он покидает Архангельск ради Москвы, пишет рассказы, которые, пожалуй, и не процитируешь, а потом таинственно теряет ногу. Хотя в отрывке-то все раскрыто — грубо за ширмой ему ее отрубают люди в защитной форме за желание поселиться в Москве.

Режиссер Филипп Шкаев рассказывает, что ему было интересно избавиться от канонического образа Шергина, а еще порассуждать на тему разрыва северян с их родиной, которая актуальна для многих:

— У Писахова и Шергина есть какие-то образы. А что это были за люди? Порой человек интереснее того, о чем он пишет. Мне нравится этот момент с темой севера: может его надо и оставить? Другое дело, мы знаем, что в Москве с ним что-то произошло, не получилось у него там.

В основу отрывка лег реальный факт из биографии писателя — он потерял часть ноги в 1919 году, еще в домосковский период, попав под вагонетку.

103 года Ксении Гемп в исполнении девичьего бэнда

Ксения Гемп — для Архангельска личность легендарная. Всю её жизнь — а это 103 года — режиссер Дмитрий Тарасов со студентами колледжа культуры превратил в концерт модной девичьей группы с легкими рок-балладами и эффектными рэп-вставками в репертуаре.

— У меня есть музыкальная группа Violet time. Настя, моя однокурсница из колледжа, написала музыку. Текст написала моя студентка Лера Овчинникова. Всё это очень живой процесс, который я лишь курировал. Мы делаем специально такую параллельную вселенную, где есть гимназистки, но при этом девочки знают, что такое k-pop (современное танцевальное направление). Мне не хотелось делать Гемп одной девочкой, но хотелось создать музыкальную группу, которая путешествует по страницам, по временам, — комментирует Дмитрий Тарасов.

Площадкой для концерта становится гостиная молодежного театра. На подоконниках замерли четыре актрисы в длинных платьях — истинные гимназистки, воспевающие Николая II, но не без дерзких ноток — со значками и даже скейтбордом. Потом машина времени — металлическая конструкция, служащая сначала трибуной, а в конце и вовсе общим гробом — прокручивает (в прямом смысле — по периметру гостиной) все эпохи, в которых жила Ксения Гемп.

— Для меня было важно показать смену эпох. В первой это гимназистка и «Николай, мы твоя империя», во второй — коммунизм, в третьей — очень долгий Советский Союз, в четвертой — 90-е, когда мы зажигаем и танцуем, а потом гробы, — говорит режиссер.

Во время перехода к третьей локации экскурсовод останавливает группу и спрашивает, приятно ли зрителям такое переосмысление истории? Сама она среди противников такого. Дмитрий Тарасов отмечает, что этот момент вставили после реакции некоторых горожан на спектакль «Север» на МРВ:

— Я, может, живу в каком-то вакууме удивительном, но когда пошли комментарии в молодежном театре про «Север», меня это сильно задело лично, персонально. Это все отсылочки туда.

Писахов — лёд, Писахов — огонь

Замыкает экспедицию «На Севере» Степан Писахов. Его эпизод в библиотеке Добролюбова раздвоен: в одном он серьезный художник, вдохновляющийся Арктикой, в другой — сказочник, герой книги чудаковатой Надежды Истомич (Евгения Плетнева) «Код Писахова». Она читает зрителям псевдолекцию, где реальные факты из жизни Писахова соединены с придуманными — все ли смогут отличить одно от другого? Эта часть названа «Писахов — огонь».

Другая же будто создана для релакса — на третьем этаже Добролюбовки растянут огромный шатер, разделенный внутри на палатки для одного. Подсветка сделана так, словно над этими самыми палатками разлилось северное сияние. Здесь не обязательно и в самом деле знать о Писахове что-то особенное, но желательно идти на поводу у сиюминутного настроения — вдохновившись его пейзажами, порисовать, а может и лечь и всмотреться в сияние.