RU29
Погода

Сейчас-1°C

Сейчас в Архангельске

Погода-1°

небольшая облачность, без осадков

ощущается как -7

6 м/c,

зап.

765мм 55%
Подробнее
USD 91,98
EUR 100,24
Развлечения

Максим Матвеев, актер театра и кино: «Режиссеры видят во мне только прекрасного принца»

31 год назад в городе Светлый родился симпатичный мальчик, которого родители назвали Максимом. Мальчик рос, учился в школе, думал поступать на юридический факультет. Думал-думал, а потом взял и пошел в актеры. О том, кто помог ему в этом, тяготит ли его амплуа «прекрасного принца» и почему они с Лизой Боярской стараются не сниматься в одних и тех же картинах, актер Максим Матвеев рассказал в интервью нашему изданию.

Максим, давайте с самого начала. Как вы решили стать актером?

– Внезапно. Если вы про блат, то у меня его не было: я не из актерской семьи. Мой дед работал на судостроительном заводе, мама – библиотекарем, а папа – старшим помощником капитана на рыболовецком судне. Когда я поступал в школу-студию, у меня было ощущение, что я провалюсь, что я полная бездарность. И когда я вышел читать перед Олегом Павловичем Табаковым, я был так поглощен этими мыслями, что у меня даже нервы на лице дергались. А когда ты выходишь на сцену, ты ни в чем не должен сомневаться. Вообще. Ты должен знать, что ты сейчас будешь делать и делать это уверенно.

Почему же, несмотря на отсутствие блата, вас сразу на второй курс взяли?

– Ну, это никак не относится к моим способностям. Все легко объяснимо: просто на курсе нужен был человек определенной фактуры.

А какая у вас в то время была фактура?

– О, у меня была такая шевелюра! Прямо рокер в стили «metal». Так никто уже не ходил, потому что шел конец 90-х годов, и общественный вкус уже находился под сильным влиянием исполнителей жанра «шансон». Так вот мне посоветовали встретиться с Валентиной Ермаковой, замечательным театральным педагогом одного из саратовских вузов, и попробовать свои силы на театральном факультете. И я Валентине Александровне позвонил. Все происходило как будто во сне. Она посмотрела на меня и сразу произнесла: «Я вижу, я верю».

Свою первую роль вы помните?

– Ну, одна из первых работ – лорд Дадлей, любовник Елизаветы. А потом был спектакль «Божий клоун» по дневникам и воспоминаниям о Вацлаве Нижинском, блестящем российском танцовщике и хореографе. Чтобы достойно сыграть главную роль, пришлось много танцевать и выполнять балетные па… Вообще, во время учебы мне приходилось играть постоянно. В спектакле «Королевские игры» мне досталась роль Перси, молодого любовника Анны Болейн. А моей дипломной работой стала роль Дона Гуана из одноименного спектакля по Пушкину.

Максим, а вам не бывает досадно, когда режиссеры видят в вас только прекрасного принца, героя-любовника? Хотелось бы выйти за рамки этого амплуа?

– Досадно было по первости. Конечно, «Стиляги» задали какую-то планку. Я очень благодарен режиссерам, которые смотрят на меня без стереотипов, которые не пытаются втиснуть меня в какие-то рамки и, предлагая новую работу, говорят: «Мне интересно, как ты это сделаешь». За эту фразу я готов согласиться на роль не читая сценария. Хочется, чтобы во мне видели не только, как вы выразились, прекрасного принца.

Полагаю, вас одолевают поклонницы?

– Знаете, это какой-то предрассудок, что раз ты снялся в ряде картин, то все у тебя должно быть так, как это себе большинство людей представляет. У меня нет никаких толп поклонниц.

Если бы вы могли выбрать любую роль в любом фильме, то где бы вы снялись?

– Ммм, сложный вопрос. Но мне однозначно нравится, когда в кино присутствует элемент ненормальности.

В сериале «Мосгаз» вы сыграли серийного убийцу. Легко согласились на роль?

– Естественно, она претила всему моему существу. Но пересилило желание попробовать себя в неожиданной роли. И вообще я мечтал сыграть отрицательного героя.

А кто, на ваш взгляд, герой нашего времени?

– Это человек закомлексованный, запутавшийся, но желающий счастья.

Максим, согласитесь, что актер – зависимая профессия? Ведь приходится выполнять все, что скажет режиссер…

– Мне кажется, что профессия будет такой, как ты к ней относишься. Если относиться к ней как к структуре творческой и получать от нее удовольствие, то о какой зависимости речь?..

Есть ли такой режиссер, с которым вы всегда готовы работать?

– Если скажу, то обижу кого-нибудь. Отвечу просто: есть. Хочется верить, что есть. Я еще в самом начале пути и, наверное, своего режиссера найду чуть позже. Сегодня же, видимо, в силу пока еще присущего мне максимализма, некой всеядности, хочется пробовать все и со всеми. Хочется ошибаться, что-то находить и уже на этом строить свои пристрастия, формировать вкус.

Как вы относитесь к сериалам?

– Хороший вопрос. Знаете, на четвертом курсе мне предлагали роль в много-много-многосерийном фильме, снявшись в котором, я мог купить себе квартиру в Москве. Но у меня тогда было слишком много работы в театре и в школе-студии. Я бы элементарно не успевал. Кроме того, мне еще претила сама мысль: казалось, что в сериалах сниматься – себя не уважать.

Если не секрет, о каком сериале речь?

– О «Бедной Насте».

Я так понимаю, ваше мнение о сериалах в связи с чем-то теперь изменилось?

– В связи с тем, что стал появляться мало-мальский опыт и правильное понимание кинематографической действительности. Сегодня я отдаю себе отчет в том, что съемки в сериале – та же серьезная актерская работа, те же репетиции. Более того, я стал понимать, что там очень много материала, который для меня как для актера интересен. И я готов пробовать!

Правда, что раньше среди ваших коллег в МХТ находились такие, которые считали нужным отговаривать вас от съемках в сериалах?

– Было дело. Но с тех пор поменялось не только мое мнение, но и некоторых коллег. Потому что уровень тогдашнего производства киносериалов не идет ни в какое сравнение с теперешним. Производство сериала как телепродукта вышло на более высокий уровень.

Максим, уверена, что сегодня вы регулярно получаете предложения и сниматься в кино, и играть в театре. Чем вы руководствуетесь при выборе, если такие предложения поступают одновременно? Вы выбираете кино или театр?

– Ну, во-первых, когда поступают предложения на киносъемки, я иду к Олегу Павловичу спрашивать совета.

Совета или разрешения?

– Совета. Разрешение он дает всегда. Он рассуждает так: мол, ты ж не крепостной артист, ты свободный человек, если можешь совмещать – иди, а если нет – то выбирай. А вообще у меня в жизни сейчас все устраивается по принципу «кто первый». Кто первый предложит интересную роль – туда и иду работать. Тем не менее, скажу, что у меня есть приблизительные планы на 2014 год в кино. И я их озвучиваю в театре, там должны знать, что я полноценно играть в каких-то спектаклях не смогу.

Руководство театра точно не ревнует вас?

– Нет. В труппе принимают любое мое решение и не воспринимают его как оскорбление. Театр сегодня это не храм и не дом, уйдя из которого актер труппы якобы предает его навсегда. Театр – это площадка для проб и экспериментов. Только там можно каждый раз играть одну и ту же роль по-новому. В кино так уже не получится. Тем самым театр мне интересен. Я готов отдаваться театральной работе с головой, репетировать днями и ночами и забыть на это время о киношной работе, если речь о действительно интересной постановке. Я не считаю себя только театральным актером. Я просто актер.

Нет-нет, вы не просто актер. Вы актер востребованный. Но хорошо ли это, когда у актера слишком много работы?

– Конечно, плохо, когда человек работает наразрыв. Это касается любой работы, не только работы актера. Человек не должен захлебываться от ее количества. Иначе это непременно отразится на качестве того, что он делает.

Какое значение вы придаете своим ошибкам и промахам? Что у вас не получается?

– Сложно сказать, я не пересматриваю картины со своим участием. Я по внутреннему чутью работаю на площадке. Либо же руководствуюсь реакцией зала.

Есть ли у вас претензии к публике, приходящей в театр?

– Они были, когда я ее недопонимал. Я был не в курсе, что в театр ходит публика, воспитанная телевизором не в самых лучших его проявлениях.

То есть?

– То есть в зале во время спектакля происходит брожение, люди разговаривают и не понятно, то ли им не интересен спектакль, то ли у них есть дела, от которых они не могут отвлечься. Как я узнал позже, это они по ходу обсуждают спектакль, то есть как бы сидят перед телевизором. И вроде по делу говорят. Поэтому, какие уж тут претензии!

Максим, как-то в одном из интервью вы заявили, что актерам вредно иметь кумиров. Почему? Разве вы никогда никому не подражали?

– Ну, в детстве все мы кому-то подражали. Я, например, брал палку, вставал на стол и, воображая, что у меня в руках гитара, пел «На недельку, до второго, я уеду в Комарово!». Если говорить об актерах современности, которые производят на меня впечатление… Данька Козловский производит на меня впечатление! И я говорил ему об этом после «Духлесса», тогда еще «Легенда №17» не вышла. Я ему сказал, что он крут.

А вы понимаете, что вы похожи? Один возраст, внешние данные фантастические, вы – звезды своего поколения! Вы оба яркие! Вас никогда не приглашали на пробы одной и той же картины?

– Нет, никогда. Да и роли у нас всегда разные, не похожие. Мне кажется, каждый из нас идет своей интересной дорогой.

Расскажите, пожалуйста, как вас свела ваша актерская судьба с Лизой Боярской?

– С Лизой мы первый раз познакомились на пробах картины «1612». А через три года сыграли пару, переживающую кризис отношений в фильме «Не скажу». Четыре месяца мы с режиссёром Игорем Копыловым, с Лизой, репетировали в офисе, в театре, в гримерках – где только могли. Мы с Лизой оказались в хорошем смысле дотошными людьми, мы были одержимы новой работой. И это было первым шагом в нашем узнавании друг друга. У нас не было каких-то конкретных явных шагов. Поскольку мы оба достаточно скромные люди, то не показывали чувств – работали и работали, и даже со стороны, наверное, виднее было, что происходит между нами на самом деле. Знаете, мы и сами не заметили, как это произошло. Но после той совместной работы уже не расставались.

Возникшее состояние влюбленности не мешало вам работать?

– Не скажу, что оно мешало или отвлекало. Но все чувства, которые возникли, несомненно повлияли и на само кино. Потом мы стали встречаться в перерывах между своими репетициями. Это было здорово: мы могли с ней часами сидеть и болтать о чем угодно. А могли вместе пойти по магазинам и вместе же покупать разную мелочь. Семнадцати дней на одной съемочной площадке оказалось достаточно для того, чтобы мы поняли, что не хотим расставаться.

Как вас приняли в семье Боярских?

– Тепло. Помню, родители Лизы возвращались из отпуска, мы их встретили ранним утром, часов в шесть, довезли до дома. Я остался с ними втроем, и, чтобы не волноваться долго, сразу им все и сказал. Отец Лизы спросил: «Моя дочь тебя любит?» Я ответил: «Да». Он сказал: «Ну, тогда счастья вам».

В актерской среде существует немало таких супружеских пар, которые время от времени ссорятся, выясняя, кто из них более востребован…

– У нас такого нет. Лично я убежден: у каждого человека своя дорога и свой путь, который не зависит от пути другого человека, как бы близко он к тебе ни находился. И в состоянии любого человека сделать так, чтобы путь, по которому он идет, его удовлетворял. При этом нужно понимать, что рядом живет некто близкий, а у него тоже есть свои амбиции. И с этим некто надо считаться.

Сегодня вы с Лизой не снимаетесь вместе. Это принцип? Или просто не предлагают совместных ролей?

– Мы с Лизой вполне сознательно стараемся вершить свою карьеру отдельно друг от друга, не делать бренда из семьи.

Фото: Фото из открытых источников
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем
Объявления