Мы «убиваем» детей

Мне лет семь. Сижу над тарелкой тушёной капусты и умываюсь слезами. Над душой стоит мама и безапелляционном тоном сообщает: «Пока не съешь – с кухни не выйдешь». Я пытаюсь вступить в переговоры, мол, мамочка, давай я кочан свежей съем, но только не тушёную. Вторая сторона навстречу не идёт. К горлу подкатывает ком: тушёная капуста – олицетворение всего самого мне ненавистного на земле. Мама с кухни уходит в ванную стирать. Я на цыпочках подкрадываюсь к сковороде в надежде вывалить из тарелки это зловоние и сымитировать сытость. «Алёна, я всё слышу, сядь на место!» Разбитая я возвращаюсь на стул и начинаю жевать капусту, от вида которой и по сей день по моей спине бегут мурашки.

Удобно рассуждать об идеальном демократическом воспитании ребёнка до тех пор, пока ребёнка ещё нет. Жизнь вносит свои корректировки. Однако при взгляде со стороны на некоторых мам в голове рождается законопроект: «Разрешить женщинам рожать только после получения педагогического образования». Отправившись отдыхать на наши российские «юга», я наконец-то получила время для созерцания. «Егор, я те чё вчера говорила? Чтоб ты к морю не подходил. Не бери камень, не кидай его, не ступай, повернись, иди сюда, аккуратно, штаны не запачкай! Всё, ты мне надоел, собирайся, пошли в номер!»

Зачем? Зачем тащить ребёнка за две тысячи километров на море, не давая ему возможности подойти к воде? Зачем запрещать ребёнку бросать камни в воду и смотреть, как весело разлетаются брызги? Он ведь не кидает их на головы другим отдыхающим. Зачем запрещать кормить птиц? Зачем запрещать ребёнку носиться со сверстниками по пустынному несезонному пляжу, боясь, что он запачкает штаны? Где ребёнку ещё выплёскивать тонны энергии, как не на отдыхе?

И таких примеров я насобираю десяток, пока иду до магазина. У нас в крови это одёргивание, прикрикивание, принуждение и убеждённость, что, кроме как ультиматумом, от ребёнка ничего не добиться. С уважением я смотрю на родителей, которые исповедуют так называемый «контроль свободы». Ребёнок скачет, резвится, а родитель стоит поодаль, наблюдает, но не вскликивает каждые 10 секунд «ударишься, разобьёшься, запачкаешься». Мой дедушка до сих пор не знает, что, когда я впервые возвращалась из школы сама, без сопровождения, и была жутко этим горда, я заметила его, стоящего за углом дома, проверяющего, безопасно ли я дойду.

Конечно, нет и речи о том, чтобы «отпустить вожжи» и предоставить ребёнку полную свободу. Родитель нужен для того, чтобы направить, поддержать и вовремя отойти, когда ребёнок полностью расправит крылья. Иногда мы дискутируем со знакомыми заядлыми холостякам на тему детей. Они верны своей позиции: лучше умереть в одиночестве бездетным, чем одиноким, имея при этом кучу отпрысков, которые будут пить, бить и отнимать пенсию. Почему все эти пороки должны сконцентрироваться именно в их детях – объяснения нет. А мне кажется, что дети – полное отражение своих родителей, как говорится «от осинки не родятся апельсинки». Если вы не умеете слышать своего ребёнка, почему он должен слушаться вас? Перегибание через колено к хорошему редко приводит, так что, хотите быть счастливы в старости – делайте счастливыми ваших детей сегодня. Как говорит моя мама, признавшая с годами поражение в «тушёно-капустной битве»: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива».