Снос неизбежен? Почему деревянные дома исчезают с улиц Архангельска и можно ли их спасти

Пока москвичей по программе реновации переселяют из хрущевок, в регионах тысячи людей по-прежнему живут в старых деревянных домах. Одни считают «деревяшки» проклятьем, а другие — культурным наследием. Многие из этих зданий признаны аварийными. Памятники архитектуры сдают частникам, потому что власти не могут реставрировать их за свой счет, а обычные жилые дома собираются сносить. Но неужели такой исход неизбежен? И что потеряют города, распрощавшись с деревянным жилфондом? Об этом мы поговорили с архитектором-реставратором и с краеведом из Архангельска, который сам много лет прожил в «деревяшках».

Как долго могут служить деревянные дома, мы спросили архитектора-реставратора Сергея Куликова.

Эксперт ответил, что жить в таких домах можно было бы веками, если бы со зданиями правильно обращались:

— Дерево, знаете, оно иногда и дольше камня может стоять. В мире есть примеры, когда деревянные города веками сохраняют свой внешний облик и даже внутреннюю структуру некоторых зданий. Ну сколько служили, например, крестьянские дома? 100−200 лет они стоят. Это как минимум, могут и больше.

Архитектор отметил, что некоторые культовые деревянные сооружения в Норвегии стоят уже тысячу лет. Что касается жилых и хозяйственных построек, то в Финляндии сохраняют строения XVIII и XIX веков, и они до сих пор используются и как общественные здания, и как жилые дома.

Архитектор объясняет, что в обычном доме, который не признан памятником, вполне допустимо сохранить лишь внешний вид:

— Надо грамотно разделять объекты, которые несут в себе ценность конструктивных решений, приемов обработки материалов и так далее, и объекты, которые ценны только как художественный образ.

Например, уточняет эксперт, здание может не быть уникальным по каким-то характеристикам, но может напоминать, что у города есть история. В таком случае дом важен лишь как художественный образ: внутри можно сделать реконструкцию и приспособить его для комфортного проживания по всем современным стандартам.

— Обеспечить комфортное проживание в деревянном доме — это вопрос очень простой. Просто позовите специалистов. Я работал со многими деревянными памятниками, где проживали достаточно обеспеченные люди, которым нужен был высокий уровень комфорта. И при грамотном подходе, при профессиональном проектировщике это возможно, уверяю вас, — отметил Сергей Куликов.

Архитектор обращает внимание, что восстановить можно даже здание в аварийном состоянии. Главный враг дерева — вода, так что нужно тщательно следить за коммуникациями: подведением и отведением воды, системой отопления. Необходимо делать всё качественно, чтобы не было утечек, и вовремя устранять аварию, если она всё-таки случилась.

Ответ на вопрос, почему крестьянские дома, простояв сто лет, еще передавались детям и внукам, а многоквартирные «деревяшки» того же возраста разваливаются на глазах, довольно простой.

— Если вы живете в деревенском доме, вы же за ним следите: не допускаете гниений, вовремя воду отводите и так далее. А в многоквартирном доме живет по пять-десять семей, они живут внутри своей ячейки: всё, что за дверью, их не интересует, это не их зона ответственности, — говорит Сергей Куликов.

За рубежом жильцы к делу подходят более сознательно, отмечает эксперт. Люди сами тратят время и деньги на содержание дома, не полагаясь только на управляющую компанию или государство.

При этом эксперт отмечает, что государство может поддерживать ответственных жильцов льготами или благодарностями.

— Чудес не бывает. Лучше всего здесь работает социальный договор. То есть мы с вами — как жители одной страны — можем договориться, что у нас есть общее наследие и мы вместе будем его сохранять. Конституция, кстати, обязывает каждого гражданина сохранять памятники. Мы можем внести изменения в Конституцию и написать, что в Российской Федерации не существует культурного наследия. Тогда все заживут счастливо. Проблем не будет: дом испортился — бульдозером снесли, построили новый, и так каждый раз. Но только после такой цивилизации что останется? Как от кочевников. Кочевники пришли, шатры поставили, шатры сняли, ушли, понимаете?

Сергей Куликов заметил, что есть способы сохранить исторический облик поселения даже в том случае, когда старые дома уже утрачены.

— Допустим, у нас есть дом: он совсем аварийный, и это не памятник. Нечего спасать: всё сгнило, жук-короед всё съел и так далее. Но если мы хотим сохранить в этой зоне облик города, можно сделать регенерацию среды за счет нового строительства. Только это строительство должно быть близкое по формам, по композиционным решениям, по цветовым решениям. Есть масса примеров такой интервенции новой архитектуры в историческую среду. Но когда нет желания что-то сохранять, просто давайте построим на двадцати метрах 50-метровую башню.

Сергей Куликов вспоминает Архангельск. Там он работал над несколькими проектами, в том числе над реставрацией «Гостиных дворов». Архангельск — портовый город, в прошлом — крупный логистический центр, архитектура которого была преимущественно деревянной и напоминала голландскую:

— Он же был потрясающий! Но виды эти уже не сохранились. И это вопрос выбора: хотим мы бродить по трем кварталам старого Архангельска, где еще хоть что-то осталось, или всё-таки хотим быть в аутентичном историческом городе на реке. Это выбор некой программы. Вот мы можем построить на существующей инфраструктуре небоскребов: это быстрый ресурс! Это лишние 10, 50, 200 тысяч квадратных метров жилья. И часто выбор делается в сторону некой быстрой эффективности в ущерб качеству среды. Но это сомнительная эффективность. Потому что ничего, уверяю вас, замечательного в жилых башнях нет.

К слову, в Архангельске 1875 аварийных домов и 142 ветхих. Большинство из них, если не все, деревянные. Всего в Архангельске 9235 жилых зданий. То есть каждый пятый дом в областном центре — аварийный. Это данные из официального реестра ГИС ЖКХ. Для сравнения, в Москве всего 65 авариек и еще 73 ветхих дома из почти 71 000 домов.

Сергей Куликов вспоминает, что Баженов, великий русский архитектор, планировал снести Московский Кремль для того, чтобы построить дворец по собственному проекту, но счастливый случай уберег его от этого замысла.

Архангелогородец Владислав Дреко прожил в разных деревянных домах в общей сложности 27 лет. Он считает, что жизнь в таком доме во многом даже удобнее, чем в новостройке. При условии, что требующие ремонта здания или дома без удобств будут благоустроены.

— На мой взгляд, знаковыми для деревянной архитектуры Архангельска являются в первую очередь дома 1930–1940-х годов постройки. У них толстые стены, что обеспечивает хорошую звуко- и теплоизоляцию, а также прочность и надежность. Я сам жил в таком доме около 10 лет. Для меня особенно важна тишина, — рассказывает он.

Северянин выделил, что в таких домах просторные квартиры, хорошие планировки и высокие потолки.

— Там обычно восемь квартир. Это абсолютно сомасштабно для жизни. А в квартальной застройке они смотрятся выгодно, красиво и сбалансированно. Такие дома встречаются, например, в Маймаксе. По разным территориям города распространены дома типового проекта 1–242 разных версий. Это уже 1950-е годы. Очень яркие из них на улице Выучейского: целый ансамбль разноцветных выразительных зданий. Также обязательны к вниманию дома Михаила Кибирева, что представлены в Соломбале, в округе Варавино-Фактория. Это всё советские дома. Дореволюционных осталось совсем мало, поэтому среди них сложно выделить какие-то особенно — здесь уже все обращают на себя внимание.

Отличительной особенностью деревянных домов Владислав называет воздух:

— Там совершенно другой воздух, по сравнению с каменными домами. Он здесь хотя бы есть. Деревянные дома дышат. И это благоприятно не только для человека, но и для бытовой техники. Недавно узнал у мастера по ремонту стиральных машин, что в деревянных домах стиральные машины чувствуют себя лучше и сохраняются дольше, потому что меньше гниют и плесневеют от застойной влажности, ведь в деревянном доме совершенно другое движение воздуха.

Кроме того, фишкой деревянной архитектуры он считает объемно-планировочные решения и внешнюю отделку, цельные ансамбли и кварталы, которые из деревянных домов можно сформировать.

И хотя обычно в пример приводят скандинавские страны, хорошие проекты по сохранению деревянной архитектуры есть и в России.

— Известно самарское начинание в виде фестиваля восстановления исторической среды «Том Сойер Фест», который случался и в Архангельске. Это когда местные жители собираются, выбирают дом и совместными усилиями приводят его в порядок. Известен сохранением деревянных домов Томск, — отметил Владислав.

При этом северянин замечает, что в Архангельске ситуацию осложняют болотистые грунты: деревянные сваи гниют.

— Пересадить деревянный дом на железобетонный фундамент — решит многие проблемы. Но опять же, следует всегда смотреть шире: дом пересадить можно, но инженерно-геологические условия от этого сами не поменяются, особенно когда уничтожена система ливневой канализации, — рассуждает Владислав Дреко.

Проблема деревянных домов Архангельска состоит даже не столько в самих домах как таковых, сколько в совокупности негативно сложившихся факторов, считает горожанин.

— Сложная геология, нарушенная гидрология, отсутствие системы эксплуатации и личная незаинтересованность определенной части жильцов, — перечислил он.