«Решаюсь на ампутацию»: как живет северодвинец с постоянной болью, но без справки об инвалидности

Северодвинец Кирилл Грибков вот уже 12 лет мучается от постоянной боли в ноге, а последние три года не может свободно передвигаться. Почти каждый день приходится вызывать скорую, принимать сильные обезболивающие и всерьёз задумываться об ампутации. Тем не менее врачи отказываются считать молодого человека инвалидом. Он не может работать и не получает пенсию. Почему так происходит и как устроен его быт — Кирилл рассказал 29.RU.

«Восемь лет врачи говорили, что это вывих»

Кирилл открывает нам дверь, опираясь на трость. Говорит, что немного приболел — повысилась температура, но принять гостей готов. В небольшой квартире нас встречают и другие её жильцы — мама Кирилла, собака и птицы, за которыми он ухаживает. На столе стоит компьютер, на стенах висят плакаты любимых музыкантов, на полу лежит штанга с блинами. Видно, что хозяин стремится жить полноценной жизнью, несмотря на свои проблемы со здоровьем.

— Левая нога, сколько я себя помню, всегда была короче правой, — рассказывает он. — В 1993 году мне пытались исправить врождённую косолапость, и получилось, что после операции ногу парализовало, и она не полностью функционирует. В детстве дали инвалидность, я обучался в специальной школе-интернате, затем — в обычной школе.

— Сказали, что нога вылечилась, а шрамы — на память об операции. Отменили и физиотерапию, и лекарства, — вспоминает Кирилл.

Но оказалось, что всё только начинается: через девять месяцев после этого Кирилл почувствовал сильную боль в ноге. Врачи, к которым он обратился, решили, что это вывих, так как нога и кость были целыми. И только в 2016 году травматолог направил в Кирилла на осмотр в Архангельск. Оттуда его направили уже в Санкт-Петербург, где выяснилось, что проблемы совсем не с суставом, а с мышцами и нервами ноги. Диагнозов поставили много — повреждения нервов левого голеностопа, артроз левого голеностопного сустава, атрофия икроножных мышц и другие.

— Оказалось, что всё было затянуто: началось всё в 2008 году — тогда и нужно было решать эту проблему. Врачи стали искать выход, чтобы хоть как-то помочь.

Стали класть в больницы, но везде лечение одинаковое — трамадол и капельница.

«Такой человек на работе не нужен»

— В детстве боли вообще не было, — делится Кирилл. — Я и на велосипеде катался, и бегал, и спортом занимался полноценно. Кроме того, что нога была короче правой и голеностоп не работал, никаких проблем с ней не было. Занимался музыкой, играл на ударных в группе.

После школы Кирилл получил профессию столяра и плотника в строительном колледже и работал какое-то время на «Севмаше». Сейчас он тоже в меру своих возможностей пытается подрабатывать, хоть это и не так просто:

— В основном это связано с компьютерами, в группах в соцсетях, где предлагают платно делать посты. С тем, чтобы куда-то официально устраиваться, возникают проблемы — у меня нет инвалидности, но при этом могут возникнуть приступы среди рабочего дня. У всех ответ один — «такой человек нам не нужен».

Сейчас молодой человек проживает в одной квартире с мамой. Кроме них здесь живут собака, две чайки, две вороны и четыре голубя. У некоторых птиц сломаны крылья, и уход этим бедным созданиям нужен не меньший, чем человеку.

— Продолжаю заниматься со штангой, чтобы быть в форме, но стараюсь не давать нагрузку на больную ногу. Уборку делать не тяжело и на коленях. Если что-то носить, то, конечно, одна рука только свободная остаётся, либо терпеть боль при ходьбе, только так. Помогаю приюту «Мата-Мата» с лечением и передержкой животных и птиц. Почему именно птицы? На всю страну у нас можно насчитать человек 20–30, которые занимаются помощью диким птицам и животным. А сколько у нас занимаются собаками и кошками?

По дому Кирилл передвигается с тростью, либо, если боли усиливаются, на костылях. Большие расстояния приходится преодолевать на инвалидной коляске. При этом гулять он старается почаще — хотя бы проехать вокруг квартала при хорошей погоде. Сейчас он ведёт сбор денег на новую коляску, осталось собрать пять-шесть тысяч. Та, которая есть у него сейчас, — самая простая, рассчитанная для помещений и небольших прогулок. Предполагается, что человека в ней будут возить, Кирилл же предпочитает передвигаться самостоятельно.

— Эти коляски рассчитаны на доступную среду — если на них с каждого бордюра съезжать, то они будут быстро ломаться. А людей на колясках у нас много.

«Болевой приступ может быть каждый день»

Раньше Кирилл ездил и в другие города, но сейчас есть вероятность, что в любой момент у него может случиться болевой приступ.

— По ощущениям — берцовую кость под коленом как будто изнутри разрывает. Икру и сухожилия начинает тянуть, как при судорогах. В голеностопе ощущение холода, а потом — боль, и ощущение, как будто кипяток льют на пальцы. И всё это одновременно. Если вызвать скорую, то они делают укол обезболивающего и дают снотворное — так и отпускает. Случаться это может каждый день.

Почему же ему не дают инвалидность? По словам Кирилла, врачи просто не видят для этого причин. Говорят, что проблема в том, что нога частично функционирует и есть возможность её вылечить. Но при этом за 12 лет лучше ему не стало.

— Решали вопрос с ампутацией. В больнице лечащий травматолог сказал, что готов провести операцию, но нужны документы из поликлиники о том, что пациент делает это по собственному желанию. Но в поликлинике отказались решать этот вопрос.

На данный момент покупать дорогостоящие лекарства и оплачивать физиотерпию нет возможности — всё, что было накоплено, было потрачено на поездку в Петербург. По вопросу отказа в бесплатном лечении Кирилл писал и президенту, и в прокуратуру, но оттуда его просьбы пересылаются в Минздрав. В итоге после его последнего обращения в Северодвинске уже седьмой раз будут проводить комиссию по этому вопросу.

Кирилла в его борьбе с недугом поддерживают друзья и родственники. Помогают и друзья по приютам для животных, и знакомые музыканты — как северодвинские, так и московские. Сам он не отчаивается, и для того чтобы жить без боли, согласен на кардинальные меры.

— Я полностью согласен на ампутацию, других перспектив я не вижу, — говорит он. — Сколько на таких сильных лекарствах протянут почки, печень? Жить на наркотиках всю жизнь — это просто не вариант.