«Ставка медсестры высшей категории — 10,8 тысячи рублей». Медики — о выгорании, купленных сертификатах и массовых увольнениях

Пандемия коронавируса в России длится уже 18 месяцев, при этом, по наблюдению врачей, никогда еще нагрузка на них не была так высока, как сейчас. Переполненные больницы, скорые, которые порой вынуждены приезжать с задержкой в четыре часа к пациенту, эмоциональное выгорание и текучка кадров. Так описывают ситуацию рядовые медики из разных регионов России. Они согласились поговорить с корреспондентом NN.RU. Многие на условии анонимности, поскольку боятся санкций со стороны начальства и Минздрава за общение со СМИ не через пресс-службу. Чем живет отечественная медицина, на что жалуются врачи и о чем молчат? Обо всем этом в нашем материале.

«Раз в 12 часов заезжаем поменять водителя и дальше кружимся»

Накануне пандемии в Пензе урезали зарплаты медсестрам, фельдшерам и работникам скорой помощи. Многие из них бросали работу. Алексей Козлов, водитель СМП с 27-летним стажем, вспоминал, как разом с 1 января 2019 года его ставка упала с 17 до 13 тысяч рублей. Чтобы исправить ситуацию, он в числе около 140 медиков вышел на «итальянскую забастовку» (вид трудового протеста, когда сотрудник строго следует должностным инструкциям, отказываясь выполнять работу, которая ими не предусмотрена. — Прим. ред.). Она началась 27 мая, а через день власти региона пошли на уступки.

— Наша забастовка оказалась очень вовремя перед пандемией. На скорую помощь обратили внимание: и финансирование нам увеличили, и машины нам давали. И в самые горячие дни. Конечно, везде были перебои, но у нас эти перебои были минимальные, — рассказывает организатор забастовки, глава профсоюза «Действие» Павел Кузнецов.

В мае 2020 года, работая на скорой, он заразился ковидом и вышел из болезни с инвалидностью. О том, в каких условиях работают медики, он судит со слов коллег.

— То, что сейчас происходит,— это ад. То, что сейчас рассказывают ребята, просто кошмар. Они падают, — говорит Кузнецов.

Василию Благонравову 23 года. Сейчас он доучивается в пензенском мединституте и работает на местной скорой помощи.

— Даже в первую волну, когда ночами мы работали и приезжали на подстанцию после двух часов ночи, у нас была возможность отдохнуть. Сейчас просто сутки без заездов. Раз в двенадцать часов заезжаем поменять водителя и дальше кружимся. Больницы у нас в области районные в большинстве своем перепрофилированы под ковидные госпитали. В городе нековидных больниц осталось только две. Мест нигде не хватает. Я общался с врачом из четвертой инфекционной больницы. Там максимум — 400 коек, в первую волну было 200 коек. На данный момент там лежит 475 человек. Каким образом они там их размещают? В коридоре кладут, — говорит Благонравов.

Работник скорой из Пензы и его коллеги из других регионов, с которыми корреспонденту NN.RU удалось пообщаться, признают, что даже среди медиков нет однозначного отношения к вакцинации от COVID-19.

— Некоторые наотрез отказываются вакцинироваться, так как считают, что раз они ни разу не болели за все четыре волны, значит, их собственный иммунитет уже выработан и нет смысла вакцинироваться, некоторые просто не верят в эффективность этой вакцины, даже переболевшие. Я сам спокойно вакцинировался.

Его слова подтверждает сопредседатель профсоюза «Действие» Андрей Коновал. А еще он отмечает, что обязательная вакцинация — это дополнительный стрессирующий фактор для медработников.

— Есть господствующая точка зрения на то, что вакцинация — это благо, что «риски несоизмеримы», но даже среди ученых идет дискуссия. Основная масса медиков, она тоже видит эту дискуссию, сталкивается с каким-то своим эмпирическим опытом, который может противоречить господствующей теории.

Сам Василий Благонравов с раздражением говорит о массовых случаях подделки сертификатов от коронавируса у тех, к кому он вынужден ездить по работе. Одной из причин всплеска заболеваемости он называет фиктивную вакцинацию и отказ прививаться.

— В большинстве своем привитые на бумаге, они, когда совсем становится тяжело в больнице, признаются, что не прививались, а покупали сертификат. Я на своей практике не видел людей с серьезными побочками от вакцины. Как от любой вакцины, например против гриппа, от нее может подняться температура и наблюдаться недомогание до трех дней, — говорит Благонравов.

Но главное, считает студент, почему Россия никак не может справиться с пандемией, — последствия оптимизации здравоохранения.

— Если до этого, буквально двадцать лет назад, у нас и больниц в городе было больше, и в каждой инфекционное отделение, то сейчас их сократили. Сделали одну инфекционную больницу, которая к такой массовой эпидемии в принципе оказалась не готова.

«Было и такое, что половина состава работало»

В Нижнем Новгороде, как и во многих регионах, жители в четвертую волну массово жалуются на долгое ожидание скорой помощи. Были случаи, когда бригада приезжала спустя более десяти часов с момента вызова. О том, почему так происходит, согласился поговорить 36-летний врач скорой помощи на условиях анонимности.

— Нагрузка большая, вызовов много, не справляемся. Бригад не хватает, в том числе потому, что кто-то на больничном. Вместо пятнадцати бригад на подстанции восемь или десять. Было и такое, что половина от состава работала. Кроме своего района, приходится работать и по другим. Поэтому задержки по нескольку часов — по три, по четыре. Мест не хватает, приходится искать, тратить время, — говорит медик.

Несмотря на доплаты, почти все сотрудники перерабатывают, берут дополнительные смены при графике день через три. Смена работника скорой длится 24 часа. За это время медики умудряются совершить до 25 выездов. При этом порядка 40%, отмечает врач, приходится на людей, которые могли бы обойтись помощью терапевта. Медики объясняют это нехваткой людей в поликлиниках.

— Люди обращаются в скорую, потому что не могут вызвать терапевта, — поясняет слова своего нижегородского коллеги Василий Благонравов. — Первое время нас это раздражало. Мы в первую волну сами при пациенте звонили и дозвонились до поликлиники. А сейчас всё стало только хуже. У нас, например, в первую волну терапевты в поликлиническом звене еще были, а сейчас их всё меньше и меньше. Они все идут работать в красные зоны, кто может.

При этом нехватка рук наблюдается даже в красных зонах. Недавно мы рассказывали о том, как в Нижнем Новгороде медики предложили родственникам самим прийти и поухаживать за дедушкой в отделение больницы № 10. Их пустили туда без защитных костюмов. В руководстве больницы это комментировать отказались, но позже министр здравоохранения региона Давид Мелик-Гусейнов заявил, что в исключительных случаях главврачи могут пускать родственников в красные зоны, но при соблюдении всех условий безопасности, поскольку от помощи волонтеров они не отказывались.

«Уборщицы не должны подходить и памперсы им менять, но ведь кто-то должен»

О нехватке кадров и условиях труда в поликлиниках согласилась пообщаться 50-летняя медсестра из Дзержинска. Сделать это она согласилась также на условии полной анонимности.

— У нас медики боятся разговаривать о том, что происходит в больницах, называть свои зарплаты запрещено. Все держатся за свои места, потому что уйти некуда, — объясняет женщина.

Многие ее коллеги идут работать или подрабатывать в отделение с больными ковидом. Сама она тоже не прочь была бы туда отправиться, если бы не хронические заболевания — у нее могут быть серьезные осложнения после COVID-19.

— У нас сокращения были года три назад, а сейчас многие сами уходят. Медсестер очень много рассчиталось. По этому поводу проверка была в госпитале. Уходили за денежкой. А еще у нас что, были санитарочки, но теперь их перевели в уборщицы — чтобы меньше платить. Уборщицы не должны к больным подходить и памперсы им менять, но ведь кто-то должен. Уборщицы протестуют, но всё равно помогают, — говорит медработник.

Ставка медсестры высшей категории, согласно предоставленному нам женщиной расчетному листу, в городе составляет 10,8 тысячи рублей. В начале пандемии за работу с пациентами, у которых выявили коронавирус, была надбавка в 600 рублей. Сейчас эти средства, по словам нашей собеседницы, не выделяются. Но всё еще существуют крупные компенсации медикам, заболевшим COVID-19 на рабочем месте. Правда, получить их не так просто.

— Я заболела, у меня было более 30% поражения легких, — вспоминает дзержинская медсестра. — И то я выпросила, чтобы мне сделали МРТ бесплатно, а девочки ходили делали МРТ за большие деньги. И мне выплатили 68 тысяч рублей. Не хотели, правда, я собиралась уже в суд подавать. Но очень многим не выплатили, потому что не было бумажки. Они контактировали с больными на этажах, но им сказали: «Вы дома заболели». Я им говорила, мол, судитесь. А они: «Нет, мы не будем. Мы хотим здесь работать».

Онищенко: «У медиков полетели все ритмы оказания помощи»

— Врачи не те, кто любит плакаться в жилетку, — рассказал NN.RU предыдущий руководитель Роспотребнадзора, а ныне депутат Госдумы, врач-эпидемиолог Геннадий Онищенко.

Недавно он прокомментировал скандал в городе Облучье в Еврейской автономной области. Там 27 врачей скорой подали заявление на увольнение в ответ на требование руководства пройти вакцинацию. Позднее один из них, Иван Краснослободцев, уточнил, что отказники не относят себя к антиваксерам, но многие из них не уверены в препарате, которым их заставляют прививаться. Позднее большинство из врачей заявления отозвали.

Онищенко объяснил этот инцидент «эмоциональным выгоранием».

Сейчас, в четвертую волну, об этом психологическом явлении у врачей говорят всё чаще. Согласно опросу среди российских медиков, проводимых недавно командой приложения «Справочник врача», почти 30% из них находятся на грани увольнения. У 37% на фоне стресса начались проблемы со здоровьем.

— Психологическое выгорание определяется не жалобами, — продолжает свою мысль Онищенко. — Тем более врачи не жалуются пациентам, как им тяжело, или наоборот. Но в беседах люди говорят об этом. Речь не только о тех, кто находится в красной зоне, это всех касается.

Причиной эмоционального выгорания депутат называет сбой ритмов оказания обычной медпомощи.

— Например, реанимационное отделение, которое занималось обеспечением крупных и сложных операций, теперь занимается тем, что ведет на управляемом дыхании вот этих больных с коронавирусом. Врачи, которые вели пациентов с соматическими заболеваниями, то есть неинфекционных больных: кардиологических, эндокринологических, онкологических, у них полетели все отработанные ритмы оказания помощи. Отсюда идет неудовлетворенность своей работой, — сказал Онищенко NN.RU.

Бывший глава Роспотребнадзора считает, что местное начальство проглядело признаки этого напряжения у сотрудников. Он считает, что проблема может выйти и на федеральный уровень, если Минздрав не обратит на это внимание.

«Можно работать год, полтора, но когда-то этот эмоциональный ресурс заканчивается»

Главной причиной выгорания является возросшая на медиков нагрузка. Так считает сопредседатель профсоюза «Действие» Андрей Коновал.

— Она нами, профсоюзом, оценивалась как двойная от нормальной. Сейчас мы оцениваем ее еще выше: в 2–2,5 раза. Связано это с тем, что по ряду направлений увеличились обращения за медицинской помощью со стороны пациентов, — говорит профсоюзный лидер.

Осложняется всё тем, что врачи сами становятся жертвами вируса и уходят на больничный. Заменить их оказывается некому, ведь нехватка кадров во многих регионах наблюдалась еще до пандемии. Особенно тяжело приходится скорой помощи и амбулаторному звену, отмечает профсоюзный лидер.

— По-своему тяжело в красных зонах, где, кстати, тоже есть недостаток кадров. Это мы видим даже в некоторых скандалах, когда родственники пациентов обвиняют медицинскую организацию в том, что не было надлежащего ухода. Причина простая — не хватает медперсонала, который смог бы обеспечить плотный контроль и уход, — замечает Коновал.

Кроме того, Коновал считает, что за полтора года пандемии многие уже просто не могут наблюдать множество смертей ежедневно:

— Кроме условий труда, еще и эмоциональная ситуация, тяжелый трагический фон. Высокая смертность по данному заболеванию, а медики не могут помочь, часто это объективно не получается. Так можно работать год, полтора, но когда-то этот эмоциональный ресурс заканчивается.

С ним согласен и Геннадий Онищенко:

— Ведь врач на больного смотрит не просто так: «Ну и ладно, не получилось — бог с ним». Он же сопереживает. Иногда не меньше, чем сам больной.

Почти все медработники в разговоре с корреспондентом NN.RU признаются: главное, что их удерживает на работе с коронавирусными больными, — стимулирующие выплаты. Они были определены постановлением правительства РФ № 1762 от 30 октября 2020 года и зависят от должности медика. Так, для врачей скорой они составляют 2430 рублей за смену, для фельдшеров и медсестер — 600 рублей за смену. Врачи стационаров получают 3880 рублей за выход. Но, несмотря на это, сложно при такой нагрузке адекватно оценивать труд медработника.

— Уровень оплаты уже выше средней зарплаты [по стране], но с учетом переработок, ответственности очевидно, что труд работников серьезно недооценен, а часть работников находится на грани нищеты, — считает Андрей Коновал.

О ситуации с коронавирусом недавно высказался глава Архангельска Дмитрий Морев. Он отметил, что его жена — врач, поэтому он хорошо знает, какая нагрузка сейчас ложится на медиков.