«Стали больше заражаться сельские жители». Интервью с дочерью врача, по истории которого сняли фильм о СПИДе в СССР «Нулевой пациент»

Анастасия Покровская — дочь эпидемиолога Вадима Покровского, который в 1988 году расследовал первую вспышку ВИЧ-инфекции в СССР. Тогда из-за многоразового использования шприцов в больнице Элисты заразились 75 детей. По этой истории в России в 2022 году вышел сериал «Нулевой пациент» (18+). Анастасия Вадимовна продолжила изучать вирус иммунодефицита человека (ВИЧ). Стали ли люди меньше бояться ВИЧ-инфицированных, все ли знают, что вирус умеют подавлять, и как кино поможет медикам — в нашем интервью.

— Что на вас больше всего повлияло при выборе профессии?

— Дети врачей либо тоже хотят быть врачами, либо категорически не хотят. Младшая сестра — дизайнер, никогда не тяготела к этой сфере. Мама у меня тоже врач, как и папа, поэтому разговоры про пациентов и работу дома были всегда. В это втягиваешься. В детстве я уже писала «диссертацию» про ВИЧ у мышей. Еще писать не умела, но обложку сделала. Конечно, периодически я хотела быть то балериной, то архитектором. Но это всегда было вторым вариантом: либо врач, либо еще кто-то.

Тематикой ВИЧ-инфекции в большой степени занимается мой папа, дедушка больше общие инфекционные болезни изучал. Я абсолютно не жалею, что пошла в медицину и в эту сферу.

— Сериал «Нулевой пациента» (18+) — это история вашего отца?

— Он основан на реальных событиях про внутрибольничное заражение детей в Элисте. Там проводилось расследование, прототипом главного героя стал мой отец.

— Насколько сериал правдив?

— Как любой сериал или кино, это художественное приукрашивание. Чисто медицинская часть была бы неинтересной, нужны были детективная и любовная истории. Но основа правдивая. Тогда никто не знал, с чем они столкнутся, да и было не очень радостно, что ВИЧ-инфекция распространяется в Советском Союзе, тем более среди детей. Вообще благодаря этой истории сформировалась та система центров СПИД, которая сейчас существует, сложилось отношение к профилактике, информированию населения. Она дала большой толчок научного, профилактического, практического направления.

— Был ли замечен какой-то эффект после выхода сериала?

— Пока сложно сказать. Он вышел летом, а массово показали его в январе — феврале 2023 года. Будем наблюдать. Скорее всего, обследования на ВИЧ увеличатся, но это будет видно не сразу. Например, в 2020 году вышел фильм Дудя (блогер Юрий Дудь включен в реестр СМИ-иноагентов). Он там пропагандировал обследования на ВИЧ-инфекцию, и заметно стали увеличиваться обращения, звонки. Потом случился ковид и все отвлеклись.

Но в этом сериале профилактический эффект не так высок. Он привлекает внимание к теме, но там не показано, что это касается каждого. Люди, которые живут с ВИЧ, сказали, что увидели дискриминирующий момент, потому что там переборщили в сторону страха перед ВИЧ-инфекцией.

Некоторые воспринимают ВИЧ-инфекцию как наказание за какое-то асоциальное маргинальное поведение. Если она есть, то значит, ты автоматически наркоман или проститутка. Поэтому человек либо думает, что это его не коснется, либо считает, что лучше не идти обследоваться, потому что все будут думать, что он ведет неправильный образ жизни.

Очень сложно держать баланс — не напугать и не сказать, что это ерунда. Раньше перегибали в сторону запугивания, сейчас — наоборот, потому что известно, что инфекция лечится, люди живут на терапии столько же, сколько их неинфицированные ровесники.

— Насколько различается распространенность ВИЧ по географии?

— Если мы сравниваем Россию и другие страны, то отличается. Мы считаем показатели распространенности — количество людей, живущих с ВИЧ, на все население. Россия — в серединке, самая высокая распространенность — в странах Африки, в регионах южнее Сахары. Там в некоторых странах до 25% населения инфицированы.

В европейских странах сейчас очень маленькое количество новых случаев. В некоторых странах оно считается даже незначительным с точки зрения эпидемии. Вопрос в том, что мы же выявляем инфекцию не сразу, человек мог быть инфицирован и 3, 5, 10 лет назад. Количество новых случаев может прибавляться за счет того, что их стали лучше выявлять.

Основной путь передачи — половой, поэтому любой человек, ведущий половую жизнь, потенциально находится в группе риска. Если вы можете отвечать за себя, что у вас единственный партнер, то вы не можете отвечать за него — за то, какие у него были отношения до вас, могут ли быть параллельные отношения. Нужно помнить про профилактику в любом случае.

Мы рекомендуем даже при постоянных отношениях пользоваться презервативом, обследоваться на ВИЧ-инфекцию, даже если вам кажется, что вы уверены в себе и своем партнере. Лишним это не будет.

— Меньший прирост заболевших в европейских странах связан с общей информированностью?

— Да, с профилактическими программами: информированием взрослых и подростков на рабочих местах и в школах. Также влияет доступность презервативов — нужно, чтобы их можно было купить, они были недорогими, люди не стеснялись их покупать, чтобы стояли автоматы с ними. Также есть программы для наркопотребителей по снижению вреда. Плюс антиретровирусная терапия — если человек получает лечение, то он не заразен для окружающих, так мы убираем источник инфекции. Это всё сработает только вместе.

В мире большинство инфицированных — женщины, потому что при половом контакте они заражаются быстрее, у них большие риски. В нашей стране изначально эпидемия распространялась среди потребителей инъекционных наркотиков, от них стали заражаться их половые партнеры, от них другие партнеры. Дальше это вышло в общую популяцию, сейчас из наркотического пути переходит на гетеросексуальный.

— Когда Россия сможет прийти к высокому уровню информированности, как в Европе?

— Даже если мы представим идеальную ситуацию, что мы сейчас начинаем эти программы, понадобится время на то, чтобы они подействовали. Эффект любых программ отдаленный, мы его увидим через год, через 5 и более лет.

Сейчас стали говорить о том, что раньше в России ВИЧ-инфекция концентрировалась в больших городах, сейчас стали больше заражаться сельские жители. С чем это связано, пока не очень понятно.

— Насколько помогают пункты экспресс-тестирования, которые ставят в некоторых городах?

— Они есть не везде, это зависит от региона. Это очень хорошая идея — она дает доступность тестирования. Даже если человек не пойдет тестироваться, то увидит и почитает информацию какую-то. Доступность не так высока в России, в некоторых странах экспресс-тесты можно купить в аптеке или автомате. Но, с другой стороны, лучше сделать тест в присутствии медицинского работника, потому что после положительного результата многие могут не знать, что делать.

— Как вам кажется, к ВИЧ-инфекции стали относиться в обществе более осознанно?

— Я бы не сказала. Даже мои однокурсники, которые стали врачами, когда узнают, чем я занимаюсь, спрашивают: «Ой, а ты не боишься? А вдруг ты заразишься?» Я говорю: «По-вашему, чем мы занимаемся с нашими пациентами, чтобы заразиться?» Даже врачи недостаточно осведомлены, что же говорить про общее население. Но среди медицинских работников снизилась дискриминация: раньше говорили пациентам с ВИЧ-инфекцией идти в СПИД-центры даже с инфарктом и аппендицитом. Этого стало меньше, может быть, это потому что ВИЧ-инфекции стало больше. Проще стало женщинам. Раньше рожали в специализированном роддоме, сейчас можно хоть где.

Опять же появилась и стала более доступна антиретровирусная терапия. Это снижает общую напряженность. Но многие до сих пор не знают, что ВИЧ-инфекция лечится.

Мы раздаем простые анкеты на знания о ВИЧ-инфекции. Некоторые до сих пор думают, что она передается комарами. Там есть два хитрых вопроса: «Может ли ВИЧ-инфицированный человек вступить в брак с неинфицированным?» и «Согласились бы вы, чтобы ваш ребенок ходил в детский сад или школу, где есть ВИЧ-инфицированные дети?» По тому, как отвечают на эти вопросы, становится понятно общее отношение. Потому что ты можешь формально правильно знать всё про инфекцию, но в реальной жизни вести себя совсем по-другому. По ответам видно, что ситуация не стала лучше. Чаще всего это касается взрослых, молодежь более толерантна, демонстрирует глубокие знания и другое отношение.