«Не помню, как меня тушили»: девушка из Архангельска получила инвалидность из-за бенгальского огня

Несчастный случай разделил жизнь 21-летней архангелогородки Ксении Семушиной на до и после. Девушка получила серьезные ожоги от бенгальских огней. Ей понадобилось время, чтобы научиться жить с ограничениями и перестать стесняться своих шрамов. Ксения откровенно рассказала, как прошла этот непростой путь и как восстанавливается сейчас.

«Немножко обгорела» — так Ксения Семушина пишет о себе в своем блоге. Несмотря на пережитое, девушке удалось сохранить чувство юмора.

Всё произошло в Новый год — 2023. Ксения тогда жила в Санкт-Петербурге и приехала на праздники к родителям в Архангельск. После боя курантов девушка зажгла бенгальские огни, искры попали на платье, и оно в миг загорелось. Что было дальше, наша собеседница помнит смутно:

— Я посмотрела вниз и увидела, что у меня на подоле платья пламя. Потом белый лист: я не помню, как меня тушили, как пламя становилось больше по площади платья. И потом уже картинка в голове, как мама набирает скорую, звонит папе.

Скорая приехала быстро, медики оказали девушке первую помощь и увезли в реанимацию в тяжелом состоянии.

— Боли у меня тогда не было, был шок. После того как мне сделали укол обезболивающего, меня перестало трясти. Меня выносили на носилках из квартиры, — вспоминает Ксения.

В реанимации северянка пролежала все новогодние праздники, потом ее перевели в отделение травматологии. Ксения вспоминает, что перевязки ран были болезненными:

— У нас не щадящие методы, так сказать. У нас не знают просто, как вести таких людей. Нужно быть очень аккуратными. Есть специальные средства, чтобы это всё было не больно. Это я уже впоследствии узнала.

Ксения получила ожоги 50% тела и третью группу инвалидности. Огонь сильнее поразил верхнюю часть: шею, руки и левый бок. На коже остались глубокие рубцы, которые ограничили подвижность девушки — она не может полностью поднять руки и повернуть голову.

— Рубцы тебя сковывают, и не дают полную амплитуду в движениях. Первое время почти со всем мне помогала мама. Потом я уже стала посамостоятельнее, но что-то я всё еще не могу делать. И мне обычно помогают верхнюю одежду, допустим, надеть, потому что мне самой не очень удобно, что-то с верхних полок достать, либо я сама встаю сначала на стул и за чем-то тянусь. Тяжести я тоже не поднимаю, потому что руки слабые.

Ксения носит специальное компрессионное белье, чтобы создать давление на рубцы и смягчить их. Также она не может появляться на солнце в открытой одежде:

— Летом я превращаюсь в ночного жителя, потому что нельзя показывать шрамы на солнце, иначе будет рост, их состояние начнет ухудшаться.

После выписки из больницы Ксения начала проходить постожоговую реабилитацию в частных клиниках. С кожей девушки работают лучшие косметологи Архангельска. Также она прошла курс реабилитации в Москве.

Сейчас Ксенией занимаются хирурги в Санкт-Петербурге, ей удалось получить квоту на лечение в центре экстренной и радиационной медицины МЧС России.

— Я просто рада, что смогла туда попасть. Тут очень хорошее постожоговое отделение. Люди со всей страны ездят, платно лечатся или по квотам. Мы связались с хирургом, он предложил достаточно современный метод лечения, без растягивание кожи.

В Питере нашей героине провели две операции по восстановлению движения в суставах:

— Мне поставили матрицу, которая замещает пораженные огнем глубокие слои кожи, взяли тоненький кусочек кожи, чтобы это всё закрыть. Это более безопасно и эффективно. И в принципе, если всё пройдет хорошо, ничего не обострится, то, надеюсь, буду полноценным физически человеком с двигательными функциями.

Оплачивать реабилитацию Ксении помогают родители. Сама бы девушка не осилила такие суммы:

— Какие-то клиники входят в твое положение, могут предоставить скидку на свои услуги, что-то могут сделать бесплатно, что-то — по квоте, как, например, в Санкт-Петербурге. Но все косметические процедуры на улучшение качества рубцов — всё очень дорого, — говорит северянка. — Детей ожоговых, которые несовершеннолетние, с ними можно обратиться в какой-нибудь фонд и на какие-то операции, возможно, на какую-то реабилитацию можно через фонды собрать деньги. Со взрослыми уже, к сожалению, такой возможности нет. И очень странно, потому что у них обычно травмы сильнее, реабилитация дольше и дороже. Плюс на какое-то время, продолжительное или нет, теряется работоспособность, и самостоятельного заработка нет.

По словам Ксении Семушиной, сначала она не осознавала, насколько серьезны последствия травмы и как много ресурсов потребует восстановление. Когда ситуация прояснилась, девушка впала в депрессию:

— Мне сразу не сказали, какие будут последствия. Первые три месяца [после травмы] я как будто бы жила в розовых очках, что все будет очень хорошо, я вылечусь, стану точно такой же и уеду обратно в Питер. Потом они разбились, и стало очень тяжело.

Надо было находить в себе силы, чтобы понимать, зачем так дальше жить, зачем дальше лечиться. Потом случился кризис, полгода после травмы, тогда я уже прорыдалась и поняла, что мне надоело страдать и надо это все брать в свои руки.

С эмоциональным состоянием девушке помог справиться психолог:

— Я прожила всю эту боль, все свои страдания. Мне самой надо было себя просто сначала пожалеть. Мы выстроили новые ценности в моей новой жизни, новые ресурсы, которые меня наполняют, и стало сильно легче. Очень важно в такой ситуации не бояться просить помощи, приходить к человеку, если нужна поддержка.

В соцсетях Ксения Семушина рассказала о том, что с ней произошло. Она получила много поддержки от друзей и знакомых.

— Я вообще не считаю, что это надо как-то прятать, потому что, во-первых, это мой личный опыт, не каждый человек так быстро может адаптироваться я бы сказала к новой жизни. И хочется делиться, потому что смотришь — у всех вроде всё нормально, стабильно, но у многих людей есть какие-то проблемы, и также их мотивировать. Когда я об этом рассказала, за первый вечер, наверное, больше 40 человек мне лично написали. Максимум поддержки. Было очень приятно.

Своих шрамов Ксения не скрывает и в жизни. Девушка рассказала, как ее кожу реагируют на улице и в общественных местах:

— Зимой я же не постоянно могу ходить в свитере. Я надену какой-нибудь свитшот, шею всё равно видно, я не прячусь и смысла в этом тоже не вижу. Я себя принимаю. Какая мне разница, что люди скажут — это уже их проблемы, — считает наша собеседница. — Я не могу сказать, что на меня пальцем показывали, смотрите, какая она некрасивая, условно говоря. Такого не было. Взгляды какие-то летом я ловлю на себе 100%, людям просто интересно посмотреть, они такое видят не каждый день. И была пара моментов от детей, они маме говорят что-то и показывают на меня пальцем, мол, смотри, что это такое. Но тут дети. В моменте неприятно, но близко к сердцу это зачем принимать.

После травмы для северянки многое изменилось, но сейчас, как отмечает она, в ее жизни стало больше позитивных моментов. Ксения устроилась на новую работу в сфере маркетинга, вступила в романтические отношения, подружилась с девушкой, которая попала в серьезное ДТП, — они поддерживают друг друга на своем пути к восстановлению.

— Я могу сказать, что это переломный момент на до и после. Оценивать это как ужасное событие, которое изменило мою жизнь только в худшую сторону, я не могу 100 процентов. В голове что-то поменялось, какие-то люди плохие, ушли. Я нашла замечательных людей новых, которые меня поддерживают, помогают мне, — говорит Ксения Семушина.

Еще одна история про силу духа — про нашу землячку Юлию Ханталину, которая попала в серьезное ДТП. Из-за перенесенного стресса у девушки появилась тотальная алопеция — выпадение волос по всему телу. Юлия долго искала ответы с медиками, но по итогу приняла себя такой, прошла долгий путь к тому, чтобы полюбить свое отражение.

Вдохновляет и история Сергея Бусулаева, которая больше похожа на чудо. Мужчина из Холмогор три с половиной года провел без сознания. Не мог говорить, лежал «овощем» и воспринимал всё как в тумане. Когда он пришел в себя, в шоке были не только друзья, но и медики, которые предполагали, что Сергей останется в таком состоянии навсегда. Сергей — настоящий борец, сегодня он уже начал ходить.