RU29
Погода

Сейчас0°C

Сейчас в Архангельске

Погода

переменная облачность, без осадков

ощущается как -5

4 м/c,

южн.

759мм 55%
Подробнее
USD 92,59
EUR 100,27
Здоровье Всё о коронавирусе Каждый день в «красной зоне»: реаниматолог из Архангельска рассказал о борьбе с COVID-19 в Москве

Каждый день в «красной зоне»: реаниматолог из Архангельска рассказал о борьбе с COVID-19 в Москве

Павел Мезенцев — один из 27 медиков, которые в середине мая уехали на помощь столичным коллегам

«Было даже радостно: операций мало, можно выдохнуть! Но дальше расслабляться не захотелось», — говорит Павел о том, почему решился


Каждый день наш земляк анестезиолог-реаниматолог Павел Мезенцев теперь трудится в «красной зоне» медсанчасти подмосковного города Дзержинский, где лежат инфекционные больные. В столицу он отправился в команде специалистов медцентра имени Н. А. Семашко. Работы в реанимации много, пациенты «тяжелые» — до помощи коллег из Архангельска врачи проводили в «красной зоне» по 15 часов. Павел рассказал подробно про свои рабочие будни — как защищены медики и в каких условиях работают. Также мы спросили у него, каких пациентов с COVID-19 больше — молодых или пожилых, не боится ли он сам заразиться, и как мы с вами можем защитить свое здоровье.

  1. Почему решили поехать в командировку?
  2. Что про ваш довольно опасный, но важный труд говорят в семье?
  3. Здесь в Архангельске каким-то образом сталкивались с работой с заболевшими COVID-19?
  4. Что за курс подготовки вы прошли перед командировкой?
  5. Вы сами выбирали, в какое учреждение пойдете работать?
  6. Как оцениваете оснащенность больницы, перепрофилированной за неделю? Всего ли хватает для работы?
  7. Как устроен ваш рабочий день?
  8. Защитные костюмы каждую смену новые? Хватает ли средств защиты персоналу всех уровней?
  9. Действительно ли ограничительные меры, которые советуют соблюдать, сдерживают рост заболеваемости?
  10. Остаются люди, которые считают, что серьезность COVID-19 преувеличена. Что вы им ответите?
  11. Кто рискует не справиться с болезнью больше?
  12. Врачи, спасая других, становятся жертвами болезни сами. Не страшно?
  13. Готовы ли медучреждения Архангельска к борьбе с коронавирусом?
  14. «Путинские» доплаты медперсоналу — это хорошо?
  15. Простой совет от врача: как защитить себя от болезни?
1

Почему решили поехать в командировку?

Архангельские медики отправились в Москву в середине мая. 27 сотрудников Медицинского центра имени Н. А. Семашко теперь помогают столичным коллегам справиться с эпидемией COVID-19. В группе — не только врачи, но и медсестры, санитарки. Среди них и Павел Мезенцев:

— Я работаю анестезиологом-реаниматологом в больнице имени Н. А. Семашко в Архангельске. В основном наш стационар занимается плановой хирургией. Дело в том, что, как и в других сферах сейчас, объем моей работы снизился — бóльшая часть операций отменена из-за ввода противоэпидемических мер. Осталась лишь онкология, так как ее нельзя надолго отложить. Первую неделю было даже радостно: операций мало, можно выдохнуть! Но дальше расслабляться не захотелось. Мы не знаем, сколько продлится эпидемия: может, месяцы, может, даже год или два. И как-то само собой появилось понимание, что я, обладая профессией реаниматолога, должен прямо сейчас принять вызов.

«Сейчас в Архангельске более-менее спокойно, а в Московской области — почти чрезвычайная ситуация. Нужно ехать и помогать коллегам».


С другой стороны, если и в Архангельск придёт эта напасть (я очень надеюсь на то, что этого не случится), то я, по крайней мере, уже накоплю к этому моменту определенный клинический опыт. C ОРДС (острый респираторный дистресс-синдром — Прим. ред.), который развивается как при тяжелом течении COVID-19, так и при других респираторных инфекциях, реаниматологи регулярно сталкиваются. Это как перитонит для хирурга или сахарный диабет для терапевта. Но в случае с COVID-19 многое все-таки по-другому. И это «многое» надо срочно увидеть, попытаться понять, узнать, какая тактика эффективна, какая — нет.

Не буду лукавить, есть и материальный стимул. Разумеется, я понимаю, что подвергаю свое здоровье большому риску: болезнь не щадит даже людей до последнего момента считавших, что у них крепкий иммунитет. Мне же приходится подрывать его отсутствием сна ночами на дежурствах. При этом напрямую я контактирую с COVID-19-положительными пациентами. Я считаю, что и награда должна быть соответствующей. Надеюсь, нас не обидят в этом плане.

Помимо клинического опыта и материального стимула, интересна работа в команде и есть желание помочь, быть полезным.

2

Что про ваш довольно опасный, но важный труд говорят в семье?

— Вообще я из «медицинской» семьи. Дед Серафим Михайлович Пьянков был главным врачом больницы имени Семашко в 1970–1990 годах, мама — рентген-лаборант в нашей поликлинике, бабушка — в прошлом фельдшер, тётя — в прошлом акушер-гинеколог, а сейчас занимается эстетической медициной. Все они, разумеется, переживают за меня. Никто меня никуда не направлял, не критиковал мои решения никогда и ничего не запрещал в плане моих занятий по жизни — даже в детстве. Я сам выбрал эту профессию — около 20 лет назад. Уж точно никто не собирался меня держать сейчас. Бабушка даже гордится. Больше всех против был близкий человек, но я ее уговорил.

Павел из «медицинской» семьи и своей профессией занимается уже около 20 лет
3

Здесь в Архангельске каким-то образом сталкивались с работой с заболевшими COVID-19?

— Напрямую не сталкивался. Хотя в нашей больнице в Архангельске были пациенты с подозрением на эту инфекцию, поступали и COVID-положительные, но были переведены своевременно в инфекционную больницу.

4

Что за курс подготовки вы прошли перед командировкой?

— Вы, наверное, понимаете, что ни о каких полных лекционных залах сейчас речи быть не может. Все мы прошли онлайн-курсы, каждый — по своей узкой специализации. Я, в свою очередь, прошел 36-часовой курс своей «родной» кафедры — кафедры анестезиологии-реанимации СГМУ с видеолекциями и печатными материалами. На выходе у всех был тест, по результатам которого выдавался сертификат.

5

Вы сами выбирали, в какое учреждение пойдете работать?

— Выбирать нам не предлагали: всех распределили по потребностям учреждений. В аэропорту один автобус архангельских медиков поехал в МСЧ № 152, в Дзержинский, второй — в Институт мозга, в Москву. Причем из Архангельска приехали не только врачи — с нами и сестры, и санитарочки.

6

Как оцениваете оснащенность больницы, перепрофилированной за неделю? Всего ли хватает для работы?

— Оцениваю на четвёрку. Оснащение реанимации не самое современное, но в целом всё есть: мониторы, аппараты ИВЛ, препараты. Здесь уже вовсю используют антикоронавирусную плазму крови.

«Главная проблема — нехватка людей. Пока мы не приехали на помощь, местный персонал не выходил из зоны по 15 часов».


— Это, конечно, жесть. Сейчас уже у меня есть опыт работы в СИЗ и могу сказать, что 15 часов — это невыносимо. Это практически подвиг.

7

Как устроен ваш рабочий день?

— Трудно рассказать про мой день, так как график плавающий — то я днем работаю, то вечером, то ночью. Бывает, что приходится идти на смену в 3 часа ночи. Самое интересное, особенно в первый раз, это вход и выход из «красной зоны» — отделенной части больницы, где лежат инфекционные больные.

«Во-первых, ты снимаешь с себя абсолютно все и надеваешь памперс».


— Затем ты надеваешь чистый хирургический костюм, а на него уже с посторонней помощью защитный. Надеваются также бахилы, двойные перчатки, маска высокой степени защиты, очки. Все «щели» заматываются и заклеиваются малярным скотчем так, чтобы их было удобно размотать потом. Очки обрабатываются «антифогом», хотя его хватает ненадолго — они запотевают, а потом приходится смотреть боком или как-нибудь еще. Снимать нельзя. Маска по краям тоже проклеивается малярным скотчем. На выходе из зоны нас поливают хлоркой с ног до головы. Затем нужно строго в определенном порядке все снять, многократно обрабатывая руки. Затем обязательный душ. Довольно аскетичный «уют» нашего общежития даже не заметен в сравнении с кайфом после снятых СИЗ, когда можно просто чесать нос, пить воду, лежать и так далее.

Работы в реанимации много, сидеть не приходится: все пациенты очень тяжелые, места в отделении не пустуют.

8

Защитные костюмы каждую смену новые? Хватает ли средств защиты персоналу всех уровней?

— Разумеется, всё каждый раз новое, одноразовое. Абсолютно всё утилизируется. Средств защиты хватает.

9

Действительно ли ограничительные меры, которые советуют соблюдать, сдерживают рост заболеваемости?

— Я считаю, что сдерживают, и эффективно. Для человечества это далеко не первая эпидемия. Всегда главным средством борьбы был карантин, изоляция. Эти меры победили даже чуму в Средневековье. Люди просто по опыту поняли, что это работает, хотя даже не знали о бактериях и вирусах. Почему сейчас должно быть по-другому? Разумеется, я не умаляю заслуги последних 100 лет медицины: прививки, методы лечения и прочее. Да и эта инфекция более «хитрая». Но ограничительные меры — это очень важно. Трудно представить, что творилось бы в стране, если бы их не ввели. Тут у каждого должна работать совесть. Жаль, не все ее имеют.

10

Остаются люди, которые считают, что серьезность COVID-19 преувеличена. Что вы им ответите?

— Тех, кто так говорит, можно понять. Пока нет точных данных, но считается, что большáя часть населения переносит вирус бессимптомно. Но, во-первых, она [болезнь] очень контагиозна (в простонародье — «заразная»), распространяется быстро. Тут надо бы включить математическую фантазию. Данные по миру — 20% тяжелых случаев и 4% смертность. В России — 15% и 1% соответственно. Не хочу вдаваться в рассуждения, почему: может, подсчеты, а, может быть, особенности национального иммунитета.

Наш собеседник считает, что если количество тяжелых случаев сильно увеличится, то медиков для работы с ними может просто не хватить

— Теперь давайте посчитаем. В Архангельске примерно 100 реанимационных коек в «мирной» жизни. Посчитайте: если заболеет 10 тысяч, то даже 5% тяжелых — это уже 500 человек. В этом вся опасность коронавируса, на мой взгляд. Мы, медики, не сможем помочь всем в этом случае — нас просто не хватит. Заметьте, это только при 10 тысячах заболевших. А посчитайте, сколько будет при 50 тысячах?

11

Кто рискует не справиться с болезнью больше?

— Судя по тому, что я увидел «на передовой», больше рискуют пациенты старше 50 лет, часто — с ожирением. Хотя и среди людей моложе 50 лет есть тяжелые случаи, как, например, у моих «подмосковных» коллег из реанимации.

12

Врачи, спасая других, становятся жертвами болезни сами. Не страшно?

— Разумеется, это страшно. Особенно для реаниматолога. Мне приходится находиться иногда в непосредственной близости от дыхательных путей пациента. Почему происходит так, что врачи тоже заболевают? Потому что все-таки 100% защиты нет, есть и человеческий фактор. Не знаю, можно ли себя уберечь?.. Посмотрим, когда будет подходить к концу моя командировка… Хотя… Я и в Архангельске рискую — я ведь в больнице работаю.

13

Готовы ли медучреждения Архангельска к борьбе с коронавирусом?

— К сожалению, я не видел лично подготовку в других стационарах, кроме «Семашко». Реанимация в «Семашко» оснащена хорошо. СИЗы, думаю, теперь уже не такой дефицит — промышленность справляется. Остаются только организационные меры в случае, если наш стационар начнет принимать таких больных. Я уверен, что они будут своевременные.

14

«Путинские» доплаты медперсоналу — это хорошо?

Ну, разумеется, да. В борьбе с этой серьезной проблемой нужны лучшие умы, и это отличный повод их мотивировать.

Тут был пост из социальной сети,
признанной экстремистской организацией на территории РФ
15

Простой совет от врача: как защитить себя от болезни?

— Пока не запустили вакцину в массовое производство, единственным средством защиты, кроме масок для всех и ограничительных мер, остается наш иммунитет. Позаботьтесь о нем. На мой взгляд, человеку (без тяжелых хронических заболеваний) лучше всего помогает укрепить иммунитет режим сна и бодрствования, регулярный прием пищи и хорошие эмоции.

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем
Объявления