«В этом и счастье, что мы здесь одни!»: истории горожан, которые уехали в заброшенные деревни и ни за что не вернутся обратно

Наши герои живут в заброшенных деревнях, их ближайшие соседи — в десятке километров. И они счастливы и возвращаться в город не собираются. Что наполняет их жизнь радостью? Как можно вести быт, если в округе нет магазинов и банкоматов? Реально ли бросить всё и уехать в деревню, как мечтают тысячи менеджеров на грани выгорания? Корреспонденты NGS24.RU побывали в деревнях, жизнь в которых теплится силами единственных жителей, и нашли все ответы на эти вопросы.

В одном из ближайших к Красноярску районов в деревне Верхнешалинское живут только два деда. Один из них обитает там постоянно, второй приезжает на лето.

Пока доедешь до Верхнешалинского — разобьешь подвеску и спишешь амортизаторы. И это в сухую погоду! В бездорожье на узкую грунтовку лучше не соваться. Оно и понятно — кто будет делать комфортную проселочную насыпь ради двух престарелых отшельников?

— Как же вы до цивилизации добираетесь, Валентин Иванович? — спрашиваем мы у местного жителя по прибытии.

— Вон она стоит, моя беда и выручка! — тычет пальцем дедушка на УАЗ-«буханку».

Валентину Ивановичу уже почти 80 лет. В Верхнешалинском он родился и вырос, помнит свою родную деревню еще в расцвете, вспоминает и в упадке, когда колхоз закрыли, молодежь потянулась в город, домики разбирали, грузили на телеги и перевозили в более крупные сёла.

Сам он вернулся в деревню в 1992-м. С неприкрытой обидой вспоминает, как обошлась с ним жизнь.

— Я же в Красноярске жил, работал в трамвайно-троллейбусном управлении, получил квартиру. А потом меня сократили. Всех тогда сокращали! — рассказывает пенсионер.

На свою теперешнюю жизнь отшельник не жалуется. Деревенский быт ему по душе. Если бы захотел, жил бы в городе. Там у него дети, внуки и жена, которой здоровье не позволяет часто ездить в деревню. Валентин Иванович держит хозяйство: корову-кормилицу с приплодом и еще одну — та пойдет на мясо. С покосом помогают дети, их у Валентина Ивановича четверо, и все периодически навещают.

— Я в городе вот недавно был. Только не могу я там. По углам в квартире болтаюсь, что делать, не знаю. Даже на улицу выйдешь и делать нечего. Правда, дети свозили в зоопарк да на самолеты посмотреть, которые на посадку заходят, — говорит деревенский житель. — А тут у меня хозяйство! Только разваливается уже всё...

Несмотря на то что деревня Верхнешалинское находится всего лишь в 11 километрах от райцентра, выживать отшельнику здесь непросто.

— Нынешней зимой более-менее стало, дорогу стали чистить после сильного ветра, пурги, снегопада. Там в начале даже начали отсыпать, видали, наверное, когда ехали? А раньше никто внимания не обращал, доходило до скандалов у нас. Местным властям было всё равно, что я тут живу. А ведь КрУДор (Управление автомобильных дорог по Красноярскому краю. — Прим. ред.) даже оплачивало манскому доротделу, чтобы сюда они чистили дорогу. А те, видать, деньги получали, а чистить не чистили, я прямо скажу! — с горечью говорит отшельник.

С электричеством тоже была беда. После того как деревня окончательно сгинула, пообрезали и все сети в округе. Одинокий житель попытался «подцепиться» к линии совхозного коровника, он числился за администрацией райцентра. Сельчанин заверил, что будет исправно платить, но и тут ему навстречу не пошли. Пришлось тянуть провод к сетям, которые пока еще стоят в районе отработавшего карьера.

Ко всем бытовым тяготам Валентин Иванович привык. Детям, которые порой издалека заводят разговор о переезде, решительно отвечает:

— Да я там быстрей загнусь, в этом городе вашем! Здесь свежий воздух. А если скучно, нечего делать, пожалуйста, ходи! Раз прошел до дороги, потом назад, так и вечер пройдет! — смеется пенсионер. Он действительно иногда так коротает свободные зимние вечера, когда внезапно обрывается телесигнал. Привезенная потомками спутниковая тарелка тоже не всегда дюжит.

Летом у старика совсем другие заботы. От зари до глубокого вечера он суетится по хозяйству. Иногда заходит поговорить сосед — Анатолий Федорович. Он пока непостоянный житель Верхнешалинского. Зимой находит работу в городе, а поздней весной возвращается в деревню, где родился и вырос. Изредка дедушки садятся в уазик и по колдобинам едут в райцентр за сигаретами и хлебом. Это основные нужды отшельников. По больницам и поликлиникам они не ходоки. Здоровье, говорят, пока не слишком подводит.

Анатолий Федорович тоже решил окончательно осесть в деревне. Ему почти 70, всю жизнь он работал парашютистом-пожарным. Исколесил страну от Карелии до Магадана. Как сам признается, «совершил круг почета, а теперь потянуло на родину». Заказал у строительной бригады сруб, поставил под крышу на месте родительского дома, на очереди — печка. Если успеет собрать до холодов, уже и зимовать можно.

— Тут ведь раньше такая красота была! — Анатолий Федорович, прищуриваясь, оглядывает просторы. — И фермы были. А потом стали укрупнять эти хозяйства и не стало жизни в деревне. Я ко всему этому отрицательно отношусь! Надо, чтоб деревни восстанавливались. Кто будет город кормить?

У Анатолия Федоровича в городе дочка и внуки, которые его стремление уехать в глухую деревню не одобряют:

— Говорят, делать тебе нечего! А что мне им ответить? Ну привык я к тайге! Город мне не нужен.

У деревни Белогорки, которая расположена в том же районе, что и Верхнешалинское, тоже незавидная судьба. Основана она была еще в позапрошлом веке, и в лучшие времена в ней проживало 540 человек. К 2010 году число постоянных жителей сократилось до 22, но было немало и сезонных обитателей, которые приезжали на лето. Деревушка в окружении посевных полей недалеко от райцентра и в 100 километрах от города привлекала дачников.

Окончательно поселение погибло в 2017-м, когда местный фермер решил избавиться от сухой травы на полях старым дедовским способом — поджогом. Из-за ветра в считаные секунды пламя разгорелось и пошло на дома. Первой выгорела центральная улица, пострадали и окраинные. Люди разъехались. Спустя год единственный чудом уцелевший дом купила семейная пара из Железногорска — Николай и Ирина.

Спустя 4 года жизни в заброшенной деревне бывшие горожане-отшельники выглядят абсолютно безмятежными и счастливыми.

— Вообще я военный пенсионер, — рассказывает Николай. — Всю жизнь мы с женой прожили в городе и о деревенской жизни на практике не знали ничего. Но вот приняли решение перебраться на землю. Захотелось нам! Причем целенаправленно искали дом в отдалении, чтобы никаких соседей не было. Сейчас с абсолютной уверенностью могу сказать: в этом плюс и счастье, что мы здесь одни!

В Железногорске у деревенской четы осталась квартира, в которой сейчас живет сын.

— Наведываемся иногда туда, но крайне редко, с неохотой, — смеется фермер.

За четыре года жизни на земле отшельники обзавелись немаленьким хозяйством: они держат коз, овец, пчел, гусей и поросят. Николай признается, что первые шаги в скотоводстве делал, посмотрев обучающие ролики на Youtube. Сейчас он осваивает пчеловодство и даже взял субсидию от государства на содержание и развитие домашней пасеки.

— Я пчелами занимаюсь уже пятый год, но всё равно знаний очень-очень мало, — Николай достал рамку из улья. — Вот здесь моя любимая пчелиная семья живет: добрая, общительная, незлобивая. Они уже начинают печатать соты, скоро можно будет качать мед.

Инфраструктурой деревенский житель тоже доволен — хорошая грунтовка, относительно новые электросети. Если свет и отключают, то на несколько часов.

— Знаете, какой единственный минус жизни в уединении могу назвать? — спрашивает фермер. — Волки! Людей-то в округе нет, так они никого не боятся. Приходил нынче волк зимой, сожрал барана. Вон, одна шкура висит.

Жена Ирина своего мужа во всем поддерживает и признается, что ни разу не пожалела, когда кардинально поменяла образ жизни. В 47 лет она научилась доить козу, ощипывать птицу, принимать роды у животных.

— Почему-то есть миф о том, что деревенские встают в пять утра и идут в хлев. А я вот поспать люблю! У меня козы приучены, что я могу проснуться поздно, подоить в полдень, а потом в полночь, — рассказывает Ирина. — А в город я даже и не хочу ездить. Приходится иногда, конечно, потому что родители там остались. Но желания там задержаться больше, чем на одну ночь, нету.

Супруги с неудовольствием говорят, что в последнее время жизнь в деревне, как ни странно, возрождается. Фермер из Норильска открыл неподалеку коровник и нанял на работу двух киргизов. Иностранцы поселились в заброшенном доме на краю Белогорки. По-русски они говорят очень плохо, поэтому общение не складывается. А поля в округе стремительно засеиваются рапсом, что не очень хорошо для пчел, так как мед начинает кристаллизовываться еще в ячейках сот.

— Сельских жителей, может, и правда меньше становится. Но вот сельским хозяйством у нас заниматься не перестали, это мы видим со своего подворья. Люди работают на земле, — говорит Ирина.

Эксперт фонда «Институт экономики города», урбанист Роман Попов уверен, что многие сёла и деревни свой потенциал уже исчерпали. А все, кто хотел и мог уехать из сельской местности, уже это сделали.

— Когда мы пытаемся удержать где-то население или, напротив, привлечь куда-то, из этого, как правило, ничего не выходит. Человек всегда будет ехать туда, куда ему хочется. И у него должны быть возможности для продолжения жизни, работы, карьеры. Одна ситуация, когда мы говорим про изолированные села в глухих местах — такие менее жизнеспособны. И другое дело — поселки, сёла, расположенные на транспортных магистралях и у крупных станций железной дороги. Самое же благоприятное будущее у деревень, расположенных в городской агломерации. Там люди могут себе позволить роскошь работать в городе, не уезжая из деревни, — отмечает урбанист.

Роман Попов считает, что рост городов и агломераций благотворно скажется на возможностях сохранения многих сёл:

— Зоны влияния крупных городов становятся всё шире и шире. Они охватывают в свою орбиту даже те населенные пункты, которые раньше считались отдаленными. Сейчас в связи с развитием автомобилизации и развитием средств коммуникации люди на дачи или во второе жилье удаляются всё дальше от центральных городов. Посмотрите на москвичей-дачников, они уже давно освоили и Тверскую, и Ярославскую области.

По мнению эксперта, именно дачники — спасение русских деревень. Их сезонная миграция еще долго будет поддерживать жизнь очень многих населенных пунктов и благоприятно скажется в том числе на существовании укоренившегося населения.

Ранее мы рассказывали вам, как благодаря энтузиазму местных жителей преображается небольшое село в Вельском районе. Уроженка Пежмы Галина Никулина приехала в отпуск на родину и неожиданно для себя осталась здесь жить. Сначала она вместе с односельчанами оборудовала абажуром и ковром автобусную остановку, которая прославила село на всю Россию, а затем взялась за другие, более крупные проекты.