«Я могу вместе с женщиной пойти хоронить ее ребенка»: кто такая доула смерти и чем она занимается

Многие слышали о доулах (с греческого — «рабыня») — это помощница в родах, но буквально пару лет назад в России стали появляться еще и доулы смерти. По аналогии с теми, кто помогает появиться на свет детям, они провожают человека в последний путь или помогают пережить утрату.

Пока не существует четкого круга обязанностей для доулы смерти. Чаще всего это любая помощь. Причем «спутница смерти» помогает не только словами, но может и участвовать в организации похорон, сохранении памяти об умершем, омывании тела или отпевании.

Наши коллеги из MSK1.RU поговорили с доулой смерти Хельгой. Она рассказала, как устроена профессия и в чем ее особенность.

Доулы смерти работают с разного рода утратами. Есть узкопрофильные специалистки, которые концентрируются на той теме, в которой чувствуют себя «устойчивыми». Чаще всего в «профессию» приходят с собственным печальным опытом.

Хельга и сама пережила смерть ребенка. Теперь работает с перинатальными потерями. Помогает женщинам, которые потеряли младенца до, во время или в течение недели после родов.

— Это был мой первый сын. Мы очень ждали и готовились к его рождению. Когда он родился, у него была диагностирована обширная гипоксия. Произошел отек мозга, и, когда он спал, оказалось, что очень большая часть мозга погибла. Мой ребенок прожил год и сорок дней, — поделилась своей потерей Хельга. — Всё это время он был в реанимации. Сначала мы с семьей проживали ситуацию с необъяснимым состоянием ребенка. Потом мы проживали известие о том, что он на всю жизнь останется в таком состоянии, и постепенно смирялись с этим. Когда сына не стало, мы проходили разные стадии горевания.

Уже после рождения второго, здорового малыша Хельга поняла, что может помогать другим переживать трагический опыт, связанный с детьми. Чаще всего она проводит онлайн-консультации, но иногда этого недостаточно.

— Я вижу для себя возможность пойти с женщиной в роддом и быть с ней в родах, если, например, ожидаются «тихие роды». Тихие роды — это когда ребенок не кричит, потому что рождается мертвым. Я могу пойти с женщиной, если у нее аборт по медицинским показаниям, из-за патологического развития. Я могу быть для вас тем человеком, который будет с вами до кабинета и после кабинета.

Доулы смерти всегда честны со своими клиентами. Они не утешают без повода, не дают ложных надежд. Особенно в случае с онкобольными.

— Главный вопрос от родных был: ехать ли из другого города на встречу с больным? В итоге родственники с моей поддержкой приняли решение ехать как можно скорее и потом мне сказали, что буквально через несколько дней после этой встречи человека не стало. Очень важно дать понять, что вера в лучшее и надежды на будущее — это очень хорошо, но вот, отгоняя от себя все плохие мысли, можно не успеть попрощаться с человеком. Родственники склонны преуменьшать, а медицинский персонал не всегда готов обсуждать реальные прогнозы и сроки, — делится своим опытом Хельга.

Профессия доулы смерти не является официальной. Поэтому и нет специального образования. Пока есть только курсы подготовки. Существует американская организация INELDA (International End of Life Doula Association — Международная Ассоциация доул конца жизни). Обучение в этой организации считается самым престижным. В России также есть профессиональное сообщество Death Foundation, где проходила обучение Хельга:

— По моему мнению, обучение очень нужно. Ты можешь попробовать и сразу понять, с какой темой ты точно сталкиваться не хочешь. Самое большое впечатление на меня произвела лекция, где нам рассказывали о сопровождении в последние дни жизни. Нам показывали видео, на которых люди проживают последние часы, чтобы мы понимали, как это выглядит, какие мы утрачиваем способности, какие из них утрачиваются в первую очередь, а какие — в последнюю. Благодаря этому доулы смерти могут, например, определить, на какой стадии умирания находится человек и сколько ему осталось, — рассказала Хельга.

Также доул учат «аутентичным отношениям». Этот навык помогает создать безопасное пространство, «в котором рождается близость и искренность между людьми». Проще говоря, учит не давать непрошеных советов.

— Например, если бы я сказала какому-нибудь человеку, пережившему утрату: «Ну у тебя же уже папа умер, значит, со смертью мамы ты справишься», — это было бы очень грубо и неуважительно. Но я могу спросить: «Есть ли у тебя в жизни какой-то опыт, на который ты можешь опереться в проживании и того, что происходит с тобой сейчас?» Это будет высказывание на языке аутентичного общения, — говорит Хельга.

Один из основных тезисов доул смерти состоит в том, что процесс горевания во время или после утраты очень важен. Считается, что необходимо полностью прожить утрату, а для этого дать волю своим негативным эмоциям.

— Слезы — это не просто водичка, которая течет у нас из глаз. Слезы — это куча гормонов, которые выходят из организма благодаря тому, что мы плачем. Это наш способ очищаться.

Если полностью не прогоревать, не прожить утрату, то следующий травмирующий опыт может повлечь за собой сильные воспоминания о прошлом.

— Например, я приду на работу и услышу от коллеги, что у нее умерла мама и просто не смогу больше работать, потому что я, например, вспомню смерть своей собственной мамы, которую я не отгоревала. Просто нашлась возможность для проживания предыдущего опыта. И предыдущий опыт начал вырываться, — пояснила Хельга.

У доул смерти есть понятие «красных флагов». Когда помощница понимает, что ее поддержки недостаточно, подопечный доулы застревает в своем горе или начинает страдать бессонницей либо появляются проблемы с пищевым поведением — следует совет обратиться к профессионалу.

— Когда человеку не к кому пойти и единственный, кого он выбрал, — это я, то я от него не откажусь никогда в жизни и буду с ним до конца. Но я могу мягко советовать обратиться к психологу, — рассказала о своем отношении к «красным флагам» Хельга.

С точки зрения психолога и эксперта в области психосоматики Максима Коваленко, такой подход существует, однако не всем подходит:

— Каждый человек индивидуален, а главное, обладает разными ресурсами. Кому-то проживание состояния поможет высвободить накопившиеся эмоции, а кого-то способно ввергнуть в еще больший кризис. В определенных ситуациях может понадобиться навык работы с паническими атаками или даже сердечным приступом, — отметил Максим Коваленко. — Кроме того, иногда состояние пациента требует приема медикаментов вроде транквилизаторов. И хотя я не большой поклонник фармацевтики по любому поводу, в некоторых случаях речь буквально идет о жизни и смерти. И всё же я не считаю, что нужно запрещать доул смерти, просто необходимо оказать им поддержку в виде специализированных курсов, проводимых профессионалами, и убедить работать в плотной связке с психологами и психиатрами.

Главное отличие доулы от психолога состоит в том, что «спутница смерти» может, например, прийти и разобрать вещи покойника, навести порядок в его квартире, если родственникам это сделать психологически трудно.

— Я могу вместе с женщиной пойти хоронить ее ребенка, могу с ней присутствовать на отпевании, на омовении. Я могу и вести похороны, если нужно будет. Если, например, человек находится в другой стране и не может присутствовать на похоронах, я могу приехать на похороны и заснять их на камеру, чтобы хоть так была возможность увидеть их, — делится своим опытом Хельга.