Повороты НонфодЖИЗНИ: к африканской любви северянку привела... АВВА

Нонфоджи — такую экзотичную африканскую фамилию теперь носит наша землячка Ирина, заместитель председателя Архангельской областной организации Всероссийского общества инвалидов. Наш разговор о доступности городской среды плавно перешел к рефлексии на тему: кто создает нам жизненные барьеры? С городскими препятствиями для инвалидов все ясно — это, например, кривые пандусы или вовсе их отсутствие. Как быть с барьерами психологическими? История Ирины Нонфоджи доказывает, что на пути к счастью их можно устранить.

Сегодня Ирина Нонфоджи активно борется за доступную среду для людей с инвалидностью, участвует в экспертизах социальных объектов города, выступает за развитие инклюзивного образования. Почему она помогает инвалидам? Потому что сама знает многие проблемы изнутри. В детстве Ирине поставили диагноз «церебральный паралич», она долго не могла встать на ноги, перенесла две операции. В итоге заново училась ходить, и уже много лет пользуется тростью.

Мы встретились с Ириной у входа в АГКЦ — в тот день городская администрация отметила ее почетной грамотой за общественные инициативы. Мы с Ириной пару минут смотрели на ледяную лестницу с интервалами без перил и продумывали стратегию — как взобраться на заснеженную вершину. Она, как всегда, улыбнулась: «Ничего, Леночка, прорвемся!» У меня позитива было меньше — на первых ступеньках ноги разъехались в стороны, и я пыталась удержать уже нас двоих. Иронично, что событие, на которое мы так нелепо спешили, будто с издевкой назвали «Мир безграничных возможностей».

В тот вечер в АГКЦ пришло много людей с инвалидностью, большая часть — дети. Каким было мое удивление, когда организаторы сообщили, что все пройдет на втором этаже. Лифта нет. С подъемником заморачиваться тоже не стали. Ирина тогда с разочарованием, но в то же время как-то жизнеутверждающе сказала мне:

— Вот она, доступная среда. Но ничего. Прорвемся.

На сцену за грамотой Ирина не вышла, — тяжело, зал не адаптирован для людей с ее особенностями здоровья, как и большинство подобных залов в городе. Она получает цветы, я вижу, что ей приятно держать их.

— Пахнет свежими огурцами, — смеется она, глубоко заглянув в яркую пленку букета.

Большая мечта Ирины, которую быстро не воплотить, которая требует усилий и средств — сделать Архангельск удобным для каждого. Открытым для передвижения и общения.

— К сожалению, в обществе еще остались стереотипы и даже негатив к людям с инвалидностью, и все это само собой не исчезнет, если об этом не говорить, — считает Ирина. — Наша организация проводит семинары, куда мы приглашаем людей из разных сфер: это чиновники, представители социальных и частных структур, потенциальные работодатели инвалидов, архитекторы и проектировщики зданий. Мы передаем им те знания, которые сами недавно получили — что такое универсальный дизайн для инвалидов, как делать паспортизацию социальных объектов. Финансово в адаптации территорий и объектов области помогает государственная программа «Доступная среда», которая реализуется в Архангельске с 2013 года. Пандусы или перила на входе, — эти простые, казалось бы, детали обеспечивают доступность образования, политических выборов, социальных услуг, равенство при трудоустройстве. Можно громко кричать об этом, но пока город архитектурно не изменится, перед инвалидами не появятся новые возможности и не поменяется общественное сознание.

Городу нужна перезагрузка. Слишком много у нас закрытых объектов для людей с инвалидностью: торговые центры, банки, даже поликлиники и аптеки. Где-то появляются попытки адаптировать здания, но сделано все «криво-косо» — будто для галочки. Самое печальное, что проектировщики как старых, так и новых объектов жилфонда исключают вероятность, что в домах их авторства может жить такой человек. Зачастую дом превращается в крепость, из которой инвалиду не выбраться, а если и получилось, не знаешь, как вернуться.

Ей сложнее это дается, но Ирина Нонфоджи живет полной жизнью. Работа начинается в восемь утра — день проходит в отделе профориентации и приема абитуриентов САФУ. Потом — вечерние лекции по истории на базе университета в помощь школьникам, которые готовятся к ЕГЭ. Каждый свой новый день Ирина старается сделать максимально насыщенным, как сама говорит — пытается восполнить упущенное время. Архангельские операторы такси узнают ее по голосу и уже не спрашивают адрес — не сидится Ирине дома.

— Если мне хочется на выставку, концерт или просто встретиться с друзьями, — почему нет? Долгое время инвалиды были в изоляции. Они были большим секретом Советского Союза. Я сама больше десяти лет провела в закрытом интернате для детей, переболевших полиомиелитом. Закончила там восемь классов, и когда пришла в обычную школу — здоровые дети смотрели на меня, вытаращив глаза. Они не знали, как себя вести. Как помогать? И надо ли помогать? Я человек общительный, мне повезло — быстро нашла друзей, в итоге меня провожали до дома и носили портфель. Это была бескорыстная помощь, дружба, которую удалось сохранить по сегодняшний день, — вспоминает Ирина.

В свободные минуты Ирина слушает музыку, уже более сорока лет она изучает творчество группы АВВА, и это уже не просто увлечение, а часть жизни. Также Ирина рисует и делает своими руками авторскую бижутерию. Играет на фортепиано, пишет песни и стихи.

Как общественник Ирина Нонфоджи часто ездит в другие города, в путешествиях по РЖД прибегает к помощи специальной службы для сопровождения пассажиров с ограниченными физическими возможностями, к счастью, это бесплатная услуга.

— Я как-то задумалась. Как обращаться к незнакомцам за помощью? Мы не «господа», но уже и не «товарищи». Я нашла отличный вариант — «сударь» и «сударыня». Сначала прохожие шарахаются: «Как вы меня назвали?». А потом улыбаются — приятно и необычно! Часто мне даже не приходится просить незнакомцев о помощи. Что-то все-таки меняется в сознании общества, — замечает Ирина.

Вступив в общество инвалидов, Ирина Нонфоджи нашла там новых друзей. Как сама говорит, это мужественные люди, и в отношении к ним совмещаются два сильных, но противоречивых чувства — и восхищение их жизнестойкостью, и желание помочь.

— И эта помощь... Она бывает разная, это может быть очередной проект организации ВОИ. А может быть простой звонок по телефону — вдруг человеку одиноко? Это в декаду инвалидов на таких людей обращают внимание, как и на ветеранов войны накануне 9 мая. Как они живут потом? Увы, никому не интересно до очередного праздника, — говорит Ирина Нонфоджи.

Того, Тоголезская Республика — это государство в Западной Африке, официальный язык в которой — французский. Разве думала Ирина когда-нибудь, что будет носить тоголезскую фамилию? Кстати, фамилия «Нонфоджи» переводится как «ребенок, сидящий у мамы на коленях». Сегодня муж Ирины — Проспер, и любовь к нему — один из главных источников ее жизненной силы.

Познакомились они в Москве, в 2012 году. В столицу привела ее любимая группа АВВА, точнее книга, посвященная музыкантам, которую Ирина написала и даже получила личный отзыв и приглашение в гости от участников группы. После презентации книги в столичном АВВА-клубе Ирина и ее сын Андрей зашли в ресторан пообедать. Там ее заметил Проспер. Он сделал первый шаг — сел к ним за столик, они разговорились. Время за беседой пролетело быстро, пришла пора прощаться, но Проспер приготовил для Ирины не «До свидания». А «Выходи за меня».

Ирина тогда отклонила предложение, как сама говорит, ее не смутила ситуация, цвет кожи, происхождение и прочие моменты, ее смутила разница в возрасте, темнокожий влюбленный оказался младше на 20 лет. Он тогда спросил ее:

— Неужели ты не хочешь быть со мной молодой, как я? Кто тебе может это запретить?

Пока Ирина пыталась понять, что происходит, сын Андрей вышел с Проспером на серьезный мужской разговор.

— «Посмотри в мамины глаза, что ты в них видишь? Твоя мама счастлива. А теперь посмотри в мои. Я теперь тоже счастлив. Отпусти свою маму» — так он сказал моему сыну, и Андрей успокоился. А сегодня они хорошие друзья, — говорит Ирина. — У Проспера бизнес в Москве, поэтому он часто бывает в разъездах. Для меня каждый его приезд — большой праздник. Надеемся, что скоро он получит русский паспорт, и переберется в Архангельск. Он до сих пор сам удивляется, что судьба занесла его в Россию. А любовь — в северный город нашей страны. Проспер прожил в Архангельске полтора года. Наш город ему понравился, он не раз говорил, что здесь живут добрые люди, а вот москвичи — закрытые, не такие дружелюбные. Первое время, когда он отправлялся в магазин за покупками, его, как дикари, окружали архангельские ребятишки. Кричали: «Негр!» И показывали пальцем. «Почему они так себя ведут?» — спрашивал он меня. А я объясняла, что для нашего города такие гости — необычное явление, и он не обижался.

Ирину ждут в Африке. Она периодически общается с мамой Проспера по Сети, тоголезская свекровь зовет свою русскую родственницу в гости, буквально просит — боится не дожить до встречи, ведь ей уже 80 лет. Ирина с Проспером как-то обсуждали визит и даже переезд в Африку, но решили не ставить эксперименты на здоровье: даже сам Проспер, прожив несколько лет в России, чувствует себя неважно по возвращении на Родину, ему самому там уже жарко.

Проспер вдохновляет Ирину на творчество, он поддержал ее с выпуском книги — в прошлом году вышел совместный поэтический сборник Ирины Нонфоджи и Татьяны Рудной «Зеркало». Ирина часто выступает со своими стихами и песнями по городу и в области. В январе этого года она заняла третье место в конкурсе стихов о поэте Николае Рубцове в Емецке. А в июне она привезла первое место со Межрегионального конкурса бардовской (авторской) песни для людей с инвалидностью имени Александра Лобановского, который прошел в Сыктывкаре.

— Мой муж Проспер уже неплохо говорит по-русски, но писать пока почти не умеет. В интернете и по SMS мы общаемся на английском. Тем не менее, я посвятила ему много стихов, и переводила их для него. В ответ тоже получала романтические строки — уже его авторства, на французском языке. Такие поэтические подарки мы другу другу иногда делаем, — говорит Ирина. — Проспер — хороший парень, отзывчивый и честный, и, не смотря на то, что у него очень сложная ситуация в семье — у него умер папа, парализована мама, — он очень сильный духом человек. 12 лет до своего отъезда в Россию он ухаживал за матерью, она тоже ходит с костылем, и потому моя ситуация его вовсе не удивляет. Наоборот. Он готов и умеет ухаживать за теми, кому нужна помощь. Возможно, он увидел во мне объект для такой заботы.

Основной мотив стихов и песен Ирины Нонфоджи, как и главный двигатель ее жизни — любовь. Всеобъемлющая. К сыну, к мужу, ко всему, что у нее сегодня есть. Никаких границ и барьеров. Это чувство, доступное каждому.

Что я люблю…

Что я умею делать, что люблю?

Учить детей и строчки рифмовать,

Люблю и знаю музыку свою,

Немножечко умею рисовать,

Еще люблю родных своих, друзей,

Хочу с супругом Того посетить,

Конечно, съездить в АВВА-вский музей,

Кумиров встретить, шанс не упустить,

Совсем неплохо знаю языки,

Люблю Японию, мечтаю побывать,

Да все и не уложишь в три строки,

Пожалуй, и не буду рисковать…

Ирина Нонфоджи.