Как проходит 7-й день адвентистов: шутки, песни, похороны грехов и никаких жертвоприношений

Мы запускаем текстовый сериал — «Разные храмы. Молитвы об одном». Православная церковь, синагога, мечеть, храм адвентистов седьмого дня, — в Архангельске сегодня проживают люди разных конфессий. Мы познакомимся с традициями и взглядами всех представленных религий, приоткроем для вас завесу иного мировоззрения. Философский путь начинаем с храма, пожалуй, самого неоднозначного в городе — несмотря на официальную регистрацию церкви в Минюсте, эта община часто терпит нападки. Речь идет о христианах адвентистах седьмого дня.

Честно говоря, я зашла в этот храм на Ленинградском с некой робостью. Каких только сплетен вокруг него ни вьется: «американская секта», «НЛО из девяностых», «община староверов» и прочий бред.

Возможно, если бы не мой внезапный собеседник, знакомство с общиной не вышло бы таким любопытным. На входе меня встретил Владимир Федорович — охранник. Сообщил, что эту церковь для христиан-адвентистов Архангельска предложила построить на собранные средства американская организация «Тихий час». Сегодня в общину входит более 200 архангелогородцев. В храме три пресвитера — священника. Все должности выборные, общиной руководит совет церкви и пастор, здесь пока в этом статусе — никого.

Я отвлекла Владимира Федоровича от обеда и узнала от него про адвентизм больше, чем от «Википедии». Часто на его смене заглядывают сюда люди интересующиеся и абсолютно случайные, как я. Он терпеливо отвечает на все вопросы. Мы с ним составляем топ самых популярных. Почему «адвентисты»? Почему в храме нет икон и свечек? Почему в названии фигурирует именно седьмой день? Почему прихожане не носят крестики?

— «Адвентист» — это латинское слово, значит «появление», «наступление». Подразумевается Второе Пришествие Христа, в которое мы верим. Икон, как видишь, у нас нет, и тут я процитирую вторую заповедь Библии: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе сверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им», — говорит мне Владимир Федорович. — Свечи, купола и крестики в Писании не упомянуты, поэтому и у нас этих атрибутов тоже нет, как нет и торговой лавки. Как говорится, даром получили спасение, даром и рассказывайте о нем. Вот и распространяем литературу, — показывает газеты и полиграфию, отпечатанную в Питере. — Что касается седьмого дня, для нас — суббота. Господь после шести дней творения мира установил субботний покой для всех людей как памятник творения. Четвертая заповедь Закона Божьего требует соблюдения седьмого дня как дня покоя, так что для нас суббота — это день радостного общения с Богом и друг с другом. А первый день недели и начала Творенья — воскресенье, день солнца — «sunday» (это английское слово, на Руси же слово «воскресенье» появилось после принятия христианства и поначалу так называли только день начала празднования Пасхи. — Прим.авт.).

На столике Владимира Федоровича замечаю телефон. Иногда звонят люди, кричат, трубки бросают. Если сюда такие приходят, охранник вызывает полицию.

— Это все, наверное, от незнания. А ведь сегодня даже многие ученые верят во Второе Пришествие, перед которым произойдет воскресение умерших во Христе, — говорит Владимир Федорович.

Оказалось, он тоже раньше был старшим пресвитером, — отсюда и знания, — сам он с Хабарки, больше двадцати лет — в общине, поэтому знает все ее внутренние механизмы и устои.

— Меня знакомые как-то позвали к адвентистам, — вспоминает он. — Знал, что они ведут здоровый образ жизни, изучают Библию. Я тогда работал в пожарной части, не сразу пошел на встречу. А потом решился. Для меня спорт и полезное питание — важные категории по жизни. Я на лыжах катался, гири тягал, зимним плаванием занимаюсь, бегать до сих пор люблю, хоть и на пенсии.

Мой гид говорит, что со стороны государства притеснений нет, даже наоборот: с девяностых адвентисты участвуют в законотворчестве в сфере деятельности религиозных объединений в России. Путин неоднократно направлял в адрес адвентистской церкви благодарственные письма за большой вклад в деле духовно нравственного оздоровления общества, а некоторые священнослужители даже были приставлены к государственным наградам.

Мы проходим в молитвенный зал — здесь сегодня пусто. На стенах — номера псалмов, которые будут исполнять в субботу. Владимир Федорович приглашает меня прийти в субботу, говорит, помещение мне не покажется таким просторным, как сейчас. В седьмой день здесь можно увидеть прихожан разных возрастов и социальных статусов. Я узнаю программу на ближайшую встречу общины: детская школа, проповедь и крещение.

—Для последнего шланг протянут по полу — видишь? Воду набираем в баптистерий, завтра в купель войдут новые сестры, — говорит Владимир Федорович, и я понимаю, что хочу на это посмотреть.

В субботний день я снова оказалась в стенах духовного центра — так написано на главной табличке у входа. Я успела на последние минуты детской школы — ребята и родители разыгрывали импровизированные сценки о честности. Было исполнено несколько молитв под аккомпанемент рояля. У многих исполнителей тут есть музыкальное образование. Я вспоминаю, как охранник Владимир Федорович говорил об этих песнопениях — они не должны быть умиротворяющими, человек мыслями должен оставаться в храме, а не витать в облаках. Он тогда еще говорил про вредное влияние рок-музыки, возможно, на этот поворот в дискуссии его вдохновила моя косуха.

И вот за кафедру встает пресвитер. Начинается назидательная проповедь, на некоторых этапах которой я пару раз выпучила глаза. Удивительно было слышать, к примеру, что Слово Божье — это продукт.

— Когда вы идете в магазин за сметаной, вы замечаете только один ее вид? Конечно, несколько. Но берете при этом какую-то одну. Вы выбираете качественный продукт, — обращается к аудитории пресвитер. — У человека всегда есть выбор. Ассортимент. Какой продукт предлагаем мы? Слово Божье. И люди сами выбирают, куда идти. Здесь вкусно кормят. Там хорошо говорят. А сюда мы не пойдем — тут некрасивый пастор. Так почему вы пришли именно сюда? Как вы оказались в этом месте? В чем отличие нашей церкви от любой другой? Что мы предлагаем здесь? Спасение. Вот наш главный капитал. Самое страшное, чего человек боится — смерть. Со всем можно свыкнуться, но не с этим. Чье имя мы несем? Чьи мы дети? Это должно быть видно. Люди должны знать, что мы — христиане адвентисты седьмого дня. Мы считаем, что Библия выше традиций человеческих, мы не верим в бессмертие души. Мы чтим субботу. Мы за здоровый образ жизни. Что-то особенное должно быть в наших лицах.

В целом проповедь звучит альтернативно и современно, пресвитер часто задает вопросы прихожанам, все строится на диалоге, в этом назидательном слове есть место шутками и личным лирическим отступлениям.

Пресвитер Сергей сообщает, что 28 мая здесь пройдет день открытых дверей, как отмечает священник, «это хороший инструмент, показать городу, кто мы, и не нарушить закон».

Пресвитер имеет в виду «Закон Яровой» или, как еще говорят в народе, «Пакет Яровой-Озерова» в сфере религиозной политики, — это два закона, направленные на противодействие терроризму. Авторы — депутат Госдумы Ирина Яровая и сенатор Виктор Озеров. Один из запретов закона заключается в том, что миссионерскую деятельность и проповеди нельзя теперь вести в квартирах и жилых домах. Миссионеры должны иметь при себе разрешающие документы. За неисполнение новых обязательств введены большие штрафы. Законопроекты приняты в прошлом году, «за» проголосовали практически все представители партии «Единая Россия», около 40–50 депутатов партии «Справедливая Россия». Воздержались или голосовали против депутаты партий КПРФ и ЛДПР.

— По всему миру уже двадцать миллионов христиан-адвентистов, — резюмирует пресвитер в конце своей проповеди. — Сорок четыре тысячи церквей по всему миру. Представительство в 220 странах. 56 типографий, одна из которых — в России. 35 фабрик здорового питания. 87 богословских университетов. 5612 общеобразовательных школ. 172 больницы, 330 клиник и 112 детских домов. Имя адвентистов известно по всей планете, и наша миссия — сказать и этому городу, что мы — Дети Небесного Царя. И мы предлагаем качественный продукт. Давайте не будем стыдиться этого. И не будем стесняться. А будем предлагать людям Слово Божье.

Младенцев адвентисты не крестят. Полное погружение в воду совершают только люди сознательного возраста. Перед обрядом братья и сестры изучают Библию, сдают что-то вроде экзамена по библейским истинам. Члены общины знакомят новых людей со смыслом веры. В этот раз в духовный центр на Ленинградского прибыло три сестры: Светлана из Архангельска, Нина — из Северодвинска, и совсем еще юная Рита — ей 16, она приехала на обряд крещения из Онеги, там тоже есть община. Сначала они вышли к кафедре и ответили на пару вопросов о Боге, потом ушли готовиться к погружению.

Просвитер Сергей отмечает, что он не зря в черном — потому что это не только рождение новых адвентистов, но и похороны прошлого — все грехи останутся в водной могиле. И вот мы видим, как сцена, на которой только что вещали священнослужители, трансформируется в купель.

По очереди прихожанки заходят в воду с пресвитером Сергеем. Окунаются с головой. И выходят.

Я встречаю Владимира Федоровича, сегодня он нарядный — в деловом костюме чем-то похож на Познера. Мы разговорились и плавно пришли к теме Спасения.

—Адвентисты верят в воскрешение Христом... А когда это случится с теми, кто уже... ушел? — спрашиваю я.

— Во Второе Пришествие. Ни в каком-то загробном мире, а в этом же. Придет Христос и воскресит праведников. Те, кто уже умер, проснутся, и для них этот сон будет, как мгновение.

На обед меня ведет Юлия — она здесь что-то вроде пресс-секретаря. Говорит, что после проповеди обычно дают вегетарианскую пищу: рис, греча, овощные супы и салаты. Здесь культ полезной еды, церковь недавно получила президентский грант на проведение мероприятий по здоровому образу жизни. Мы поднимаемся на второй этаж, тут оборудована кухня, первыми обедать бегут дети.

— Это очень удивительно, что вы к нам пришли, — говорит Юлия. — В городе не очень хорошо знают, кто мы и не особенно идут на контакт. У многих из наших прихожан даже возникают проблемы с устройством на работу, — говорят, что в субботу не могут. Почему? Рассказывают, и потенциальное руководство с ними прощается. У меня мама в девяностые два года не могла найти работу. Я сама в колледже работаю, начальство пошло на встречу, переоформили договор, — отпускают в субботу.

— А студенты знают, что вы к этой церкви принадлежите?

—Ну, я не афиширую, но когда спрашивают — не скрываю. Студенты обычно эмоций не фильтруют, искренне ужасаются: «Вы что, туда ходите?». Приходится немного рассказывать, что у нас тут происходит вообще. А то ведь злые языки чего только ни говорят, что мы секта и берем деньги за вход, что детей в жертву приносим, что продвигаем американскую идеологию, путают нас со свидетелями Иеговы*.

— А шутки про адвентистов вас оскорбляют?

— Смотря какие. Было несколько забавных фрагментов в сериале «Доктор Хаус» и в мультфильме «Симпсоны», мы в современном мире живем, сегодня принято шутить про всё. Обижаться глупо.

Открытые и дружелюбные люди, — такое у меня осталось впечатление от субботы в стенах этого храма. Я выхожу на улицу в приподнятом настроении и тут же ощущаю на себе неодобрительный взгляд компании тинейджеров. Очень интересно, что они обо мне подумали. Наверно, представили, как я только что принесла кого-то в жертву.

_{* Запрещены в РФ}