«У нас семья льнянщиков»: 34-летний бизнесмен возрождает завод в селе — с полями льна и конопли и станками со всего СНГ

Новосибирец Андрей Гришечкин приехал в областной городок Тогучин, чтобы возродить закрывшийся льнопенькозавод. Чтобы полностью разобраться в тонкостях выращивания и переработки льна и конопли, он даже выучился в магистратуре в Костроме и поступил в аспирантуру. Наши коллеги из NGS.RU побывали на маленьком предприятии и узнали, что интересного находит 34-летний горожанин в традиционно сельском труде и как устроено единственное в Новосибирской области предприятие, которое перерабатывает стебли в готовую продукцию.

Каждое утро сотни жителей Новосибирской области садятся в машины или на электрички и торопятся на работу в Новосибирск, а вечером возвращаются назад, в свои небольшие поселки и деревни. Представить и объяснить себе их логику несложно. В этот самый момент 34-летний предприниматель Андрей Гришечкин едет в обратном направлении.

В 5 часов утра он выходит из своей новосибирской квартиры, чтобы отправиться на работу. Ежедневно в дороге Андрей проводит 4 часа, чтобы оказаться на небольшом производстве по первичной переработке растительного сырья на окраине Тогучина — небольшого города с населением 20 тысяч человек.

Предприятие основано в 2011 году, им сначала занимался отец Андрея. Для заводика выкупили брошенные гаражи, купили оборудование и потихоньку начали делать утеплитель из натурального сырья: из льна и конопли.

— Мне в 2011 году был 21 год. Я только что отслужил в армии и, скажу честно, льном и коноплей я тогда интересовался в самую последнюю очередь, — признался Андрей Гришечкин. — Чем я только не занимался: зимой елками торговал, летом — тоже чем-то еще. С отцом я тоже начал работать как продажник: работал с людьми, ездил, продавал.

Он проводит журналистов по трем небольшим цехам, и отделаться от ощущения, что он странно смотрится среди станков, груд соломы и уже упакованных рулончиков утеплителя, выходит далеко не сразу. У Андрея модная стрижка и аккуратная бородка, джинсы и свитер с высоким горлом. Он хорошо и грамотно говорит, совершенно искренне рассказывая, что любит лен. В общем, слишком напоминает не настоящего сельского предпринимателя, а актера, играющего главную роль в дамском кино.

Тем не менее как работает льнозавод, Андрей знает с самого детства. Еще подростком он красил стены предприятия, которым руководил его отец в Легостаеве, помогал на уборке в поле. Да фактически родился на заводе, шутит он: тот стоял прямо за забором дома, где жила семья Гришечкиных. И похоже, в какой-то момент детские воспоминания, полные запаха душистой соломы и гула мощных станков, сплелись с ощущениями от самой работы.

— Когда я был продажником, моим главным аргументом всегда было то, что мы предлагаем экологически чистый и исконно русский продукт. Россия всегда гордилась своим льном. И для меня моя работа — это вот такая любовь ко всему: и к родине, и к детству, и воспоминания о том, как я с самого детства бегал на работу к отцу, — говорит он. — Папа, кстати, всегда мне говорил, чтоб я занялся чем-нибудь другим. Но я ребенок упертый. В конце 2021 года я поступил в Костромской государственный университет, в магистратуру. В этом году я ее закончил с красным дипломом.

Предприятие Андрея производит вещи, в общем, простые: утеплитель для деревянных домов, паклю, мешки. Со стороны даже может показаться, что собрать выращенные в поле растения, вымочить стебли и прочесать получившееся сырье проще простого. Потом пропустить через машину, чтобы отдельные стебельки стали единой лентой. На деле в производстве и бизнесе огромное количество нюансов, сложностей и вопросов.

Андрей Гришечкин защитил магистерскую диссертацию на тему, которая для человека непосвященного даже звучит будто на иностранном языке: «Первичная переработка льна-долгунца, конопли технической, тресты льна масличного». Теперь шутит, что он единственный и последний магистр Российской Федерации в этой сфере. Его кафедру закрыли, и больше магистров-льнянщиков и вправду не будет.

Предприятие семья Гришечкиных основала не на пустом месте: в Тогучине первичной переработкой льна-долгунца и конопли заниматься начали почти век назад. Местный завод пережил и 90-е, и нулевые, но в 2010-м году начал хиреть из-за разногласий между владельцами. Когда его работники оказались на улице, Андрей Гришечкин-старший, который уже имел опыт руководства специфическим производством, решил, что разбрасываться такими кадрами нельзя ни в коем случае.

— Это магазинов может быть очень много, а таких перерабатывающих предприятий на всю Новосибирскую область было на тот момент всего восемь, — рассказывает младший Андрей. — Когда завод закрывается, это происходит не одномоментно: год, два, начинаются задержки по зарплатам, всё идет хуже и хуже. И легко можно мониторить, какое предприятие развивается, а какое, грубо говоря, загибается. И отец пришел и предложил людям работу. К нам пришли все ключевые сотрудники — кроме пенсионеров, конечно.

Небольшое производство Андрея пока квартирует в перестроенных гаражах, но в ближайшее время начнется строительство нового цеха — для него уже выделили участок земли. Буквально в 50 метрах от него слепо глядит на параллельную Пенькозаводскую улицу немытыми, но еще целыми окнами здание конторы старого завода.

На него Андрей глядит со странной смесью зависти и непонятной ностальгии. Он не жил в Тогучине и не работал на прежнем предприятии. Даже работники, помнящие прежние, специально построенные для льнянщиков цеха, уже на пенсии. Но молодой предприниматель всё же ведет переговоры о покупке земли и тех зданий, что еще остались от прежнего завода.

От вопросов он отмахивается: еще ничего не решено, а от производственных корпусов осталось лишь процентов 20 годных к ремонту и использованию — лучше всего сохранилось здание конторы, а в нем разве что музей льнозавода устраивать. И всё же Андрей говорит о медленно умирающем заводе так, будто это не набор построек, а родной ему человек.

— На больших предприятиях были свои альбомы, свои доски почета. Вот когда Тогучинский завод основали, сделали вот такой альбом, — он бережно раскрывает огромную книгу в темно-коричневой обложке, демонстрирует выцветшие чернила внутри. — Я его нашел на руинах старого пенькозавода, он был никому не нужен.

Внутри — выцветшие чернила, рукописные карты, свидетельствующие, что продукция тогучинского пенькозавода не только расходилась по всему бывшему СССР, но и поставлялась в Китай.

Внутри — директор, завхоз, бухгалтер и агроном пенькозавода, которые наверняка имели бронь, но всё равно ушли вместе со многими своими коллегами на фронт в 1941-м.

Внутри — новые станки, которыми руководство завода так гордилось, что сняло их для альбома. Его Андрей аккуратно хранит в своем кабинете, рядом с обучающими материалами о переработке льна, которые ищет на сервисах объявлений по всей стране.

Впрочем, искать приходится не только наглядные пособия из школьных кабинетов технологии, но и вещи куда более необходимые.

— Новые станки сегодня на территории Российской Федерации абсолютно нельзя найти. Вот от слова «совсем». Сейчас предлагают те, что делают наши друзья из Поднебесной, братья-китайцы, — объясняет Андрей. — Но, во-первых, цена у них сильно кусается. А во-вторых, [вызывает вопросы] качество металла. Мне гораздо выгоднее найти советское оборудование и восстановить его, нежели купить китайское.

Разумеется, приходится дорабатывать станки и писать для них новые программы, но оборудованием Андрей доволен и в поисках нужного готов буквально рыть землю. Последнее его приобретение в Тогучин приехало из Беларуси, но снимать его льнянщик не дает: сначала станок надо запустить.

Может сложиться впечатление, что Андрей пришел поруководить давно запущенным, но отлаженным предприятием, которое особо и присмотра не требует. Да и сам он шутит, что пришел «на всё готовенькое». Но с того момента, когда в 2011 году старые сотрудники пришли на новый завод, производство сильно изменилось и расширилось.

Когда новый льнопенькозавод только открылся, волокно для утеплителя закупали в Беларуси. К 2014 году это стало экономически невыгодно, и коммерсанты-льнянщики договорились с алтайскими аграриями, которые стали выращивать сырье для нужд маленького предприятия. В 2020-м появились линии первичной переработки на Кузбассе, а потом и в Омской области. А с этого года выращивать лен и коноплю Андрей начал сам, в Тогучинском районе.

— С этого года мы заключаем договоры с хозяйствами, с фермерами: предоставляем им семена, химикаты, чтобы они сажали и выращивали для нас лен и коноплю. Хозяйства занимаются агротехническими работами, а мы убираем: собираемся «всем колхозом» и выезжаем на поля убирать продукцию, — рассказывает Андрей Гришечкин.

Убрать лен или коноплю совсем не просто, для этого требуются специальная техника и специальные умения. Зато, с гордостью говорит Андрей, его предприятие — единственное во всей Новосибирской области, которое с нуля перерабатывает лен и техническую коноплю от стебля до готовой продукции.

Правда, с аграрной частью работы пришли и новые проблемы, подчас очень трудно решаемые.

— В этом году у нас участок 50 гектаров по льну-долгунцу, в следующем мы рассчитываем посеять в районе 300 гектаров. То же и по конопле: в этом году посеяли 20 гектаров, на следующий год рассчитываем на плюс-минус 150–200 гектаров. Но с департаментом имущества и земельных отношений я вообще категорически не могу найти общего языка. Просим землю в аренду, в округе же огромное количество пустующей, зарастающей лесом земли, а они нам отказывают, — говорит Андрей.

Другие особенности аграрной работы Андрея скорее веселят. Техническая конопля выглядит очень впечатляюще: высоченная, раскидистая, мясистая.

— Местные растаманы видят массивные кусты и покушаются на наши посевы, — искренне смеется Андрей. — Это всё от того, что они в детстве уроки биологии прогуливали. Где-то за гаражами курили и пропустили, что техническая конопля не содержит наркотических веществ. Более того, мы, коноплянщики, вообще эту обстановку улучшаем: посадили куст конопли, и в округе, в пяти километрах, вся конопля переопыляется и становится технической. Уже сотрудники полиции даже никого не ловят на этих полях, потому что смысла нет никакого.

В отличие от полицейских, любители запрещенки надежды поймать кайф не теряют и порой мнут и портят кусты, пытаясь раздобыть конопляное масло.

Чтобы конопля не переродилась обратно в дурманящую, ее полагается пересаживать раз в пять лет. Андрей на всякий случай намерен делать это раз в три года — если что, убытков и проблем посерьезнее не оберешься.

— У нас семья льнянщиков: льном занимались мои папа, мама, дедушка… В 1953 году моего дедушку назначили главным бухгалтером на Тогучинский льнозавод, но бабушка по определенным причинам ехать сюда отказалась, и семья переехала в село Легостаево Искитимского района, где дед тоже работал на льнозаводе бухгалтером. Ну а теперь в Тогучине оказался я, — разводит руками Андрей.

По данным сервиса «Контур.Фокус», по одному и тому же адресу на улице Гутовской на окраине Тогучина расположены сразу два юрлица: компания «Дорнит НСК», которая продает стройматериалы, и СПППСК «Льновод». Андрей Гришечкин младший является директором компании и председателем кооператива. В списке учредителей «Дорнит НСК» — Андрей Павлович, Владимир Павлович и Павел Павлович Гришечкины, а также Александр Некрасов и Николай Павлов.

Третье связанное предприятие — «Лен Сибири», зарегистрированное в селе Легостаево Искитимского района, где родился и вырос молодой предприниматель. При том же наборе учредителей его директором является Павел Гришечкин. Семейные предприятия объединены в группу компаний «ЛЕНСИБИРИ».

Семейное предприятие активно развивается, но особенных денег пока не приносит. По состоянию на конец 2023 года выручка «Дорнит НСК», «Лен Сибири» и «Льновод» составила 21 миллион рублей, 15 миллионов рублей и 382 тысячи рублей соответственно. Однако чистая прибыль вышла более чем скромной: 65, 85 и 55 тысяч рублей соответственно.

Тем не менее Андрей уверяет: переработка льна и конопли — дело не только исконно русское и лично ему интересное и приятное, но и выгодное.

— Если еще семь, восемь лет назад это было интересно, но непонятно, прибыльно это или нет, то сегодня это очень прибыльно. Сегодня очень хорошо стоит волокно льна, — уверен предприниматель. — Надо только знать, как этим заниматься.

На его маленьком пенькозаводе сегодня работает 21 человек. Когда будет готов новый цех, понадобится еще 7 — Андрей уверен, что найдет их легко. На случай будущего расширения он готов учить будущих льнянщиков сам.

«Затянули пояса по позвоночник»: как в Поморье загибается ферма, которая продает сперму быков по России.

«Деградация района ускорится»: жители Архангельской области просят Путина сохранить лошадей-мезенок.

Кроличья деревушка: смотрите, как живут ушастые пушистики на ферме под Архангельском.