О будущем музыки в России — в Петровском парке: про архангельский джаз, новых кумиров и успех SHAMAN

В Архангельске побывал известный музыкальный критик Андрей Бухарин — журналист и редактор журналов «ОМ» и Rolling Stone, ведущий программ о российской музыке на Radio Maximum и «Нашем радио», автор tg-канала «Бухарин слушает» и меломан с большим стажем. Все желающие могли послушать его лекцию в рамках фестиваля «Белый июнь».

После выступления 29.RU задал московскому гостю несколько вопросов в Петровском парке. Мы обсудили, какую музыку из Поморья он ценит, как относится к политическим воззрениям музыкантов, а также почему сейчас стал популярен певец SHAMAN и в чем прелесть сериала о группе «Король и Шут».

— Что столичные меломаны знали и знают о музыкальном Архангельске?

— Я знаю и люблю некоторые архангельские группы, например, Moon Far Away. Или «Шесть мертвых болгар» — отличный электронно-индустриальный проект. Меня всегда завораживало их совершенно сокрушительное название. И, кстати, «Облачный край» мне нравились. Когда я был совсем юношей, они на меня произвели впечатление — тогда они показались мне похожи на Black Sabbath, одну из моих любимейших групп с детских лет.

Что еще знали в Москве? Ну что-то знали про архангельский джаз. Возможно, через жившего в Москве Сергея Летова, брата Егора Летова. Я думаю, что архангельский джаз был известен, хотя понятно, что в узких кругах. А так мы, наверное, не найдем широко известного артиста из Архангельска. Хотя тот же «Облачный край» — это достаточно известная группа для того времени.

У меня всегда была мечта, чтобы в каждом крупном российском городе была своя музыкальная сцена. Но Москва и Петербург втягивают всех в себя, и редко кто остается верен своему городу. Вот Екатеринбург сохраняет свою сцену, но, по большому счету, всюду это одиночные группы. Мне очень симпатично, что они сохраняют верность родине, но в то же время они теряют возможность продвижения. Хотя, наверное, это больше имеет отношение к старому времени, когда музыкантам надо было ехать в Москву. С Интернетом всё-таки можно и «Грэмми» получить, сидя в спальне, как казахский ди-джей Imanbek (получил награду в 2021 году за ремикс на трек американского рэпера SAINt JHN — Прим. ред.).

— В Rolling Stone у вас была колонка «Пограничная зона», где вы публиковали рецензии на интересные, часто радикальные записи культовых артистов — от Coil до «Кровостока». Как вы для себя определяете, кто из артистов является популярным, а кто — культовым?

— Как сказал Ник Кейв: «Я не люблю, когда меня называют культовым артистом. Это значит, что я продаю мало дисков». Правда, это было давно, и, думаю, он остается культовым артистом. Но вряд ли Кейв может пожаловаться на масштаб своего успеха сегодня.

На самом деле вопрос сложный. Потому что, с одной стороны, культом можно считать группу «Оргия Праведников» (московская группа, играющая прогрессивный рок — Прим. ред.) — она реально имеет фанатский культ, но не выходит за рамки этой известности. А есть группа Depeche Mode, которая всенародно любима. Все ее знают и любят, и в России особенно, но это тоже пример культового исполнителя. Тут есть какие-то тонкие различия: есть узкое понимание культовости и более широкое, когда это крупный артист, но при этом его с полным правом можно назвать культовым.

— Кстати, как вам новый альбом Depeche Mode?

— Он лучше предыдущих, возможно из-за того, что их встряхнула смерть Энди Флетчера (один из основателей группы, умерший в 2022 году — Прим. ред.). Но мне кажется, что они здорово постарели — в музыкальном смысле в том числе.

Вообще, героям «новой волны» старость не к лицу, в отличие, например, от рокеров 60-х. Джим Моррисон (The Doors — Прим. ред.) выглядел в 27 лет уже мужиком средних лет — длинные волосы и борода делали его старше. И этот имидж более логичен с возрастом. А нью-вэйв весь строился на молодости, красоте, гламуре, и когда его герои стареют, это выглядит как-то не очень.

— Вы высказывали мнение, что из-за распространения Интернета сейчас нет музыкального андеграунда — все артисты стали равны. Не кажется ли вам, что при этом популярная музыка стала маргинализироваться? В ней сейчас стало больше мата, а звук стал более агрессивным, с жирными басами, которые раньше в поп-музыке просто побоялись бы использовать.

— Пожалуй, не соглашусь. Да, конечно, нецензурная лексика стала неимоверно распространяться — спасибо Сергею Шнурову за это. Именно он был проводником, который привнес это в популярную музыку — всё-таки раньше рокеры использовали мат более экономно. Но я не думаю, что это принципиально. Поп-музыка, мне кажется, не маргинализируется, а, наоборот, эти новые приемы становятся мейнстримом.

— Год назад из России ушли самые известные стриминг-сервисы Spotify и Apple Music. Повлияло ли это на распространение музыки?

— С одной стороны, это, безусловно, сказалось негативно: это большой удар по нашей индустрии, наши артисты недополучают денег, а наши слушатели не могут слушать новые релизы западных. А с другой стороны, Spotify и Apple Music освободили рынок, который быстро заполняется нашими стриминговыми платформами — «Яндекс Музыка», «VK Музыка», «Звук», МТС Music. Они просто займут этот рынок.

Конечно, уход западных платформ толкнул страну обратно к пиратству. Но стриминг, как показала практика, настолько удобен, что я не думаю, что люди вернутся к потреблению пиратского контента. Это ведь не очень удобно — искать музыку, скачивать… Молодой слушатель, скорее, сейчас идет путем создания «левых» аккаунтов на Spotify и прочих западных платформах.

— В России довольно консервативная массовая публика. Почему появляются такие звезды, как SHAMAN? Или так было всегда, и это, условно, такое новое «Любэ»?

— Вы не зря упомянули «Любэ», потому что это опять безошибочно выстреливший проект Игоря Матвиенко (SHAMAN должен спеть в опере Игоря Матвиенко «Князь Владимир» — Прим. ред.). Удивительно, конечно, как Матвиенко на протяжении многих лет удается ловить момент и делать проекты, которые отвечают запросу и власти, и народа. Меня одно только забавляет: а почему при всем том псевдоним главного патриотического артиста пишется-то латинскими буквами?

Так и с «Любэ» в свое время было, и со многими другими. Он умеет сделать нужный в данный момент продукт, который «заходит» — не люблю это слово — массовому сегменту аудитории. А надолго ли это? Никто вообще сейчас не знает, что будет завтра.

— В непростые, переломные времена сложно дистанцироваться от политических воззрений своих музыкантов. В вашем топе альбомов 2022 года, например, есть Бранимир — патриотически настроенный дарк-фолк-музыкант. Разделяете ли вы в таких случаях «музыканта» и «гражданина»?

— Для меня лично это не является проблемой, но я знаю, что это проблема для многих людей с обеих сторон баррикад. Я, скорее, за свободу артиста. Для себя я их не цензурирую по политическим признакам, не подвергаю дискриминации, если у них не совпадают со мной политические взгляды. Я иду от эстетики, а не от этики: из эстетики для меня произрастает и этика.

Я думаю, что каждый человек имеет право на свои собственные взгляды. Меня здесь волнует, скорее, его честность и последовательность в этом. Причем, люди могут и меняться, и эволюционировать. А вот когда они просто подстраиваются под политическую или коммерческую конъюнктуру из шкурных интересов — это совсем другое дело. Но, пожалуй, таких музыкантов я и не слушаю.

А Бранимир — замечательный человек и артист. Кстати, он меня приятно удивил своей реакцией на происходящее. Она оказалась не такой очевидной для его окружения.

— Во время лекции вы несколько раз упомянули слово «герой» по отношению к музыкантам. Если читать ваши статьи и рецензии, то можно заметить, что для вас очень важно, чтобы артист был именно героем, ярким человеком, необычной личностью.

— Вы верно заметили, это правда — я люблю героев, люблю выдающиеся индивидуальности. И даже, возможно, я способствовал мифологизации некоторых персонажей.

Вот хороший пример «Короля и Шута» и одноименного сериала. Я никогда не любил эту группу, мне нравилась только одна их песня — «Мёртвый анархист». Но этот сериал работает на них, работает на создание настоящего рок-н-ролльного мифа. Эта история — архетипическая история любой рок-группы.

Музыканты в нем приукрашены, они выше, чем были в жизни реальные герои. И мне кажется, это классно. А когда я смотрел сериал Дэнни Бойла про Sex Pistols, я честно говоря, видел в нем каких-то карликовых Sex Pistols. Поэтому я считаю, что сериал «Король и Шут» классный, при моем полном равнодушии к этой группе. Смотрел его с увлечением. Молодцы те, кто его сделал.

А когда люди, которые пишут биографию героя — неважно, артиста, писателя, художника — и хотят, наоборот, всеми силами низвести его на уровень обычного среднего человека, мне это не очень близко. Хотя, конечно, все мы люди со своими слабостями и странностями. Да что там говорить, все мы простые смертные, не боги. А со своими кумирами, кстати, лучше не знакомиться и не общаться — вредно очень. Лучше держаться на расстоянии.

— А появляются ли сегодня в музыке такие герои, большие личности?

— Shortparis, к примеру, мне показались такими музыкантами. Но, кстати, в моей личной философии всегда было: «Не сотвори себе кумира». Я не воспринимал своих музыкальных героев как кумиров. Как учителей, да, как людей, у которых надо учиться, расти над собой всё время.

Я понимаю, что у каждого человека есть свой потолок, обусловленный генами и прочими условиями. Но можно дорасти до своего потолка, а можно упасть на свое собственное дно. Поэтому мне всегда хотелось, чтобы музыканты тянулись вверх, а не опускались, наоборот, на уровень своей аудитории. Надо стараться расти вверх, насколько это возможно.

— Насколько у вас менялся вкус на протяжении жизни? И происходит ли переоценка музыки, которую вы слушали? Помню, например, как вы писали, что спустя годы по-другому оценили свою любимую группу Psychic TV — мол, большинство их записей сегодня слушать невозможно.

— Какие-то переоценки происходят, безусловно. А иногда ты смотришь с расстояния на героев, которые казались тебе очень большими и значительными и видишь, что все-таки масштаб у них меньше. А что-то остается бесспорным или еще вырастает со временем.

Про Psychic TV никак нельзя сказать, что это какая-то сильно переоцененная группа. Вообще, из сотни альбомов у них есть несколько хороших, большая же часть — как бы это выразиться, белиберда. Но это неважно, к ним нельзя подходить с такими мерками. А личность их лидера Пи-Орриджа всё искупает — это огромная фигура, которая больше, чем Psychic TV. Его значение для контркультуры значительно больше, чем именно этого его проекта.

И потом, бывает так, что ты можешь разочаровываться, а потом опять к этому возвращаться. У меня так было с теми же Psychic TV, с Марком Алмондом, с Дэвидом Сильвианом, даже с Дэвидом Боуи. Этот процесс не заканчивается — ты постоянно воспринимаешь музыку через спектр другого возраста, опыта, настроения. Это зависит от массы причин, от всего вокруг.

— Сейчас вы обучаете в МГУ журналистов по специальности «музыкальная журналистика». Планирует ли кто-то из них стать именно музыкальным журналистом?

— Понятно, что сейчас не так много людей зарабатывают деньги собственно музыкальной журналистикой. Но, тем не менее, некоторые из моих студентов потом вновь появляются в моей жизни и выясняется, что они работают где-то в музыкальном или общекультурном PR, маркетинге, рекламе. То есть, всё равно, в сферах, близких к музыке и музыкальной журналистике.

— Как вы слушаете музыку в наше беспокойное время? Одни сейчас делают это на бегу, в наушниках, другие практикуют осознанное прослушивание — дома, не отвлекаясь ни на что другое.

— Наверное, наравне — и то, и другое. Слушаю дома на компакт-дисках, на пластинках, на хорошей аппаратуре. В стриминге — больше для работы. Очень люблю слушать музыку в машине: она по-другому воспринимается на скорости, в пути. И, конечно, я слушаю музыку целыми альбомами — это старая привычка. Яркая запоминающаяся песня — это конечно, хорошо, но меня не интересуют хиты.

— Что несмотря на прошедшие годы вы готовы слушать постоянно? Каких музыкантов, альбомы, песни?

— Постоянно я ничего слушать не могу. Хотя бы потому, что на свете есть столько прекрасной музыки, что невозможно зацикливаться на одном и том же. А есть, к сожалению, замечательные артисты, которые заслушаны мной настолько, что при всей любви к ним не могу их воспринимать. Просто пролетает мимо уха. И должно пройти очень долгое время — бывает даже десятилетия, прежде чем я их снова смогу слушать. А ведь когда-то это были любимейшие исполнители! Но потом вдруг я их снова для себя открываю, и это совершенно чудесно.

***

Напомним, на фестивале «Белый июнь» анонсированы выступления Найка Борзова, группы «Альянс» и инди-рок-группы «Сироткин». На прошедших выходных в городе также выступил рэпер Feduk. Подробнее о музыкальной составляющей «Белого июня» читайте в отдельном материале.

Кстати, в город также приедут и актеры из сериала «Король и шут» Владислав Коноплев и Константин Плотников. Увидеться с ними можно будет 2 июля.