Обитаемые острова: покойные на улице, лекарства с материка и другие ужасы Бревенника

30 лет назад посёлок Маймаксанского лесного порта на острове Бревенник был одним из центров областной деревообработки. Теперь сюда не зайдут лишний раз не то что грузовые суда, но и обычные люди. По словам местных жителей, делать здесь практически нечего. Они чувствуют себя оторванными от жизни. Мы побывали на пока ещё обитаемом острове и встретились с его обитателями.

«Почему у нас нет бесплатного парома?»

До острова можно добраться двумя водными путями — либо на теплоходе из Соломбалы, либо на маленькой лодочке от причала, недалеко от Маймаксанского шоссе. Местные жители предпочитают как раз второй вариант — он и дешевле, и быстрее. Каждое утро в час пик эту лодку на берегу ждёт человек по сорок — «как манну небесную», как говорят островитяне. Все торопятся — на материке нужно успеть сесть на утренний автобус и с несколькими пересадками доехать до работы. И такой же путь проделать повторно вечером. И так изо дня в день.

— А если штормовое предупреждение, то пароход не идёт, хотя шторм объявляют по порту, а здесь и волн нет, — говорят встретившие меня местные старожилы. — Поэтому все и едут на лодке. У нас не существует другого сообщения с островом.

— На 29-м лесозаводе паром бесплатный, а почему у нас не могут сделать?

По самому Бревеннику люди — те, у кого нет своих автомобилей — могут проехать на автобусе маршрута № 18, который возит людей по всем островным посёлкам. Старики говорят, что он не успевает ездить так, чтобы быстро увозить людей с причала. Раньше здесь был маршрут, который ходил именно по посёлку. Сейчас этот автобус стоит на улице уже несколько лет, хотя мог бы возить людей. Зато появились частники, которые берут для провоза по пять человек и с каждого дерут по 70 рублей. А это, по словам стариков, для них слишком дорого.

«Москва и Архангельск жировали, а мы — работали»

По словам местных жителей, раньше судозаходов в их порт было столько, что на причалах не хватало места — всё было занято пароходами. Те, что не влезали, уходили на стоянку в дельту Двины. Сейчас такого уже нет.

— Когда лесной порт работал, валюту зарабатывал, то и Москва жировала, и Архангельск жировал. А теперь мы остались ни с чем, у разбитого корыта, — рассказывает Наталья Травкина, работавшая здесь и шофёром, и мастером, и директором пилорамы. — Мы занимались деревообработкой, пилили лес, отправляли в год 105 пароходов! Женщины снимали с брёвен кору: сначала на станках, а остатки — срубали топором. А зимой всё замерзало, но приходилось работать. Вот такой тяжёлый труд. Лесной порт тогда гремел!

Многие из них получили «профессиональные» заболевания — радикулит, артроз, диабет, поражение суставов. Но за такую работу хорошо платили — местные говорят, что тогда здесь были самые большие зарплаты.

Всё закончилось в 1996 году. Предприятие обанкротилось, всю технику и имущество распродали за копейки. Людям напоследок даже не выплатили причитающиеся деньги — кто-то взял машиной, кто-то — трактором, кто-то — досками. Люди стали заниматься кто чем — многие вышли на пенсию, а остальные меняли профессию и стали ездить на работу в город.

— Я после этого работала и дворником, и заведующей баней, — говорит Наталья. — Люди остались ни с чем, все мужики поумирали. Сколько тут национальностей было! Украинцы приезжали работать, белорусы, чуваши.

«Зимой врачи ходят в туалет в ведро»

Проблемы здесь со времён закрытия производства растут как снежный ком. Местный детсад очень холодный, детям приходится даже летом ходить в валенках. Продукты, несмотря на то, что здесь есть четыре магазина, закупают в городе — на острове они дороже. Участкового здесь нет с тех пор, как сгорел местный полицейский пункт. Мост, ведущий в соседний посёлок, разрушен, но на его строительство нет денег. Дороги по большей части уложены старыми бетонными плитами либо грунтовкой, которую периодически посыпают угольным шлаком — местные подозревают, что он радиоактивен.

Школа 1963 года постройки — самое приличное место на острове, здесь был сделан ремонт и установлена новая хоккейная коробка, из которой не вылезают дети. Учатся они здесь в две смены.

За лекарствами людям приходится ездить на материк, в Соломбалу — это удобнее, чем добраться в соседний посёлок 23-го лесозавода, где аптека работает только три дня в неделю, и в которой часто нет основных лекарств. Не меньше проблем и с местной медициной:

— Поликлиника у нас стоит с 1905 года, — рассказывает островитянка Надежда Борисовна. — Я в ней родилась, а мне уже 70 лет. Ни аптеки там нет, ни канализации: в туалет они ходят на улицу, а зимой — в ведро.

У нас раньше машина была, возила людей, инвалидов в поликлинику. А сейчас эту машину забрали.

«Бабушка топит снег — его и пьёт, и моется»

Всего на острове 246 домов, из них 80–90% — ветхое жильё. Часть была построена ещё в 1930-е, а есть и дом 1894 года. Жить в них невозможно, но приходится — часто в них заколочены все квартиры, кроме одной, где продолжает ютиться какая-нибудь старушка. Свободные жилплощади оккупируют бомжи. Отопление есть в 20% домов, вода тоже есть не везде, как и нормальные туалеты. Людей отсюда переселяют редко — они либо получают выплаты, либо лет через 10 они могут получить квартиру на Галушина или в Новом посёлке.

— Я живу в деревянном доме, у нас все сараи гнилые, падают, — говорит Павел Григорьевич Гарабуля. — Дрова сушить негде, дорогу зимой к сараю чистить надо. Рядом бабушка, ей из подъезда не выйти на улицу. Она берёт снег, топит его и пьёт чай, и моется. Колонки далеко. Водопровода нет. Печки топим, дрова пилим, воду носим, всё сами.

Естественно, вся молодёжь отсюда уезжает. Приток идёт только из области — покупают дома в основном многодетные, на материнский сертификат. Коренные островитяне жалуются, что часто сюда едут пьющие, асоциальные люди — из-за них происходят пожары, воровство и кражи. А главное — не платят за коммунальные услуги, которые управляющая компания раскидывает на всех жильцов.

Последняя новость для местных жителей — то, что здесь, на месте старых элеваторов, планируют построить мусоросжигающий комбинат.

— Причал уже освободили, чтобы подходила баржа, там удобнее подвозить. Я в 2016 году Годзиша спрашивала, будет ли здесь строить такой завод? Он сказал — «Нельзя, потому что здесь — город». Это его слова, мы его за язык не тянули, — говорит Надежда Борисовна.

Я спрашиваю людей — а есть ли здесь хоть что-то хорошее?

— А хорошего ничего нет! — перебивая друг друга говорят старики. — И здесь до нас никому дела нет, и в городе тоже — приедут раз в год, посмотрят и уедут. Вы ещё в период ледохода приезжайте, эту часть острова затопит, будем на лодках вас встречать. Всё заросло, состарилось. Делать здесь совершенно нечего.

Живёте или даже выживаете на островной территории? Пишите в сообщения нашей группы в «ВК» и на почту yu.skorodumov@iportal.ru мы расскажем вашу историю в проекте «Обитаемые острова».