«Cил не хватит, чтобы навести тут порядок»: почему новая квартира довела ветерана ВОВ до слез?

Больше тридцати лет ветеран войны Галина Михайловна Чернова ждала переселения из старого деревянного дома. Пять лет назад пенсионерку поселили в общежитие маневренного фонда. А недавно 92-летняя бабушка узнала, что город, наконец-то предлагает ей квартиру. «Заслужила, дожила!» — радовалась она, но счастье оказалось недолгим. Почему новые квадратные метры — одно расстройство, Галина Михайловна рассказала журналистам 29.ru.

«О ветеранах вспоминают раз в год»

Галина Михайловна Чернова не обижается, что о ветеранах говорят раз в год. Когда приняли закон «О ветеранах», она поверила, — помнят еще. Тогда и появилась надежда переехать из разваливающегося дома номер шесть, корпус один на улице Красной Звезды. Ветеран Великой Отечественной, труженица тыла, Галина Михайловна всю войну отработала слесарем, — когда началась война, ей исполнилось 15. За пять месяцев выучилась она по этой специальности в Северодвинске. Работенка не женская, но жаловаться она не привыкла, всю долгую жизнь легко бралась за любой труд, — еще была воспитателем в детском саду, грузчиком, уборщицей. Дольше всего проработала поваром в мирное время.

— С 14 лет трудилась, трудилась, за все хваталась, а ради чего? — Спрашивает она сегодня сама себя, перебирая ордена и грамоты. — Угла своего, видать, так и не заслужила. Столько лет ходила в мэрию, но там, наверно, просто ждут моей смерти, — мне ведь 92 года уже. Скоро не придется им меня выпроваживать, а мне — смотреть на их равнодушные лица. Мне сказали там как-то раз — душещипательных историй мы уже тут слышали немало... Наверно, моя не из таких. А ведь сутками работала, и не я одна, — война всех заставила жить так.

«Сначала я обрадовалась — дождалась!»

В деревянном доме Галина Михайловна прожила не один десяток лет, привыкла к суровому быту в деревяшке. Хозяйство вел сын, который жил с ней, но он умер, пришлось самой пилить, рубить дрова, топить печь, таскать воду.

Дом в итоге покосился, его признали аварийным и уже снесли с лица Архангельска. Пенсионерку администрация города временно поселила в общежитие — в комнату маневренного фонда на Воронина.

— Первые разбирательства по переселению начались еще в 1982-ом году, — уже тогда дом мой был плох, — вспоминает пенсионерка. — Ответ всегда был один — жилья нет.

Пять лет прожила Галина Михайловна в маневренном фонде, и вот, наконец, предложили ей переехать в новую квартиру. Пенсионерка радостно сообщила об этом любимой пятнадцатилетней внучке Вике. Здесь, в Архангельске, у бабушки только Вика и ее мама Инна, — бывшая супруга сына Галины Михайловны.

Вместе они посмотрели документы и разобрались, — теперь, чтобы помогать бабушке в быту, придется ездить в поселок Талаги, — именно там и предлагает ей квартиру городская власть. Пенсионерка расстроилась: здесь внучка и ее мама всегда на подхвате, и продуктов привезут, и лекарства, и по дому помогут. Неужели придется жить за десять километров от них? Решили посмотреть долгожданное жилье и позвали с собой журналистов 29.ru.

Села и заплакала

Мы отправились на улицу Авиационная, там, в доме номер 8 — большая квартира, которая обрадовала бы некоторых, но не Галину Михайловну.

— Квартира сегодня похожа на помойку, тут нужна бригада рабочих только для того, чтобы просто мусор вывезти, я уже молчу про ремонт, — мне не потянуть такое, — признается пенсионерка. — Мне бы такой угол, чтобы заехать и жить. Я не смогу тут порядок навести. Только мы успели облагородить комнату в общежитии, уже съезжать нужно. Инна мне помогла там пластиковые окна поставить, ванну. Уют был. Где нам столько денег взять, чтобы из этого что-то жилое сделать?

Попади такое жилье в руки молодых, работающих, там закипел бы ремонт. Пока что квартира, и правда, напоминает наркопритон — залежи мусора, советские заплесневевшие книжки, детали от грязного туалета, куски земли на полу, какие-то щепки, камни, экскременты. Трубы текут. Потолки — после протечек. Пол проваливается. Здесь нужен не косметический, а глобальный ремонт. Хаос и квитки с долгами, — все, что осталось от прошлых хозяев. Есть версия, что здесь долгое время жили алкоголики, — судя по стеклотаре и пепельницам из жестяных банок. Бывшие жильцы ходили по комнатам в обуви, вероятно, таскали со свалок приглянувшиеся вещи. Галина Михайловна без слез не может говорить о таком новоселье.

— Я не могу сюда заехать, — вытирает слезы старушка, сидя в самой большой комнате. — Как же так сложилось, что последние дни мне суждено прожить здесь, на окраине и в такой разрухе? Знаете, я всю жизнь почти прожила в разбитой деревяшке, но даже там было лучше! У меня есть силы приготовить еду, следить за собой, но не хватит сил, чтобы навести здесь порядок, чтобы подняться на этаж, чтобы дойти до остановки, — она далеко от дома. Неужели нет других вариантов? А как же дома, которые строили для ветеранов?

«Мне нужно немного — вода, чистота и теплая батарея»

Пенсионерка показывает один из документов от лица мэра города Игоря Годзиша: «Вы, Галина Михайловна, являетесь ветераном Великой Отечественной войны — тружеником тыла и получаете меры социальной поддержки в соответствии со статьей 20 ФЗ «О ветеранах». Данной статьей социальная поддержка по обеспечению жильем ветеранов за счет средств федерального бюджета не предусмотрена».

— А в законе при этом написано, что участники Великой Отечественной войны обеспечиваются жильем независимо от их имущественного положения, — говорит Инна, невестка Галины Михайловны. — То есть гражданам, которые по закону «О ветеранах» получают меры социальной поддержки и нуждаются в улучшении жилищных условий, должны давать жилые помещения.

Галина Михайловна говорит, что много ей не нужно — вода, свет, тепло. Минимум. Никогда не жила она в роскоши, и сейчас ей нужно совсем немного — жить в чистоте с любимой внучкой.

— Со мной по старому адресу прописана и внучка, и мне бы хотелось, чтобы она со мной снова жила, как раньше. Пока что это невозможно, — в маленькой комнатке общежития нам не потесниться, — включается в разговор Галина Михайловна. — И если бы мне дали жилье, Вика переехала бы ко мне. Она Чернова. И я Чернова. Это моя родная кровь. С каждым годом я становлюсь все слабее, и она готова мне помогать. Только ей ведь тоже надо в школу ходить, как нам соглашаться на этот вариант в Талагах?

— Мы спрашивали в администрации, есть ли другие варианты, — говорит школьница Вика. — Нам отвечали, — они только хуже. «С внучкой пришли? Все ясно!» — и это не самое неприятное, что мы там слышали.

— Обычно я сама хожу туда, одна, — уточняет нам Галина Михайловна. — Со мной так себя ведут в администрации, будто я что-то выпрашиваю. И смотрят так строго, — опять вы. Раньше сыновья могли по этим вопросам разобраться, а сейчас они оба умерли. И все эти кабинеты, письма, — все на мне.

Невестка Инна говорит, что однажды ей позвонили из администрации со словами, если не заберете свою бабушку отсюда, мы вызовем санитаров.

— Ей всего-то нужно, чтобы ей объяснили, на что она может по закону рассчитывать, — комментирует Инна. — По закону одно. На деле — другое. Вот она и ходит по кабинетам, все планирует с Игорем Годзишем лично познакомиться.

— Так это же руководитель, он-то мне поможет, — объясняет бабушка. — А пока что в мэрии мне сказали, что денег на ремонт у них нет, и даже с мусором они мне никак не помогут. Пусть и комнат меньше, но дали бы квартиру в центре. А здесь, в Талагах, мне только умереть в этом бардаке.

Еще раз осматриваем квартиру, выходим. Галина Михайловна держит ключи. Оставить ли? Вернуть ли? Добравшись до города, она решает сообщить на Ленина, что отказывается от этого варианта. Редакция 29.ru направит в администрацию города запрос, чтобы выяснить, на что может рассчитывать бабушка. Мы будем следить за ситуацией, посмотрим, будут ли еще предложения от городской власти и какие.