«Этот кусок в горло не лезет»: как я раздавала историческую память на акции «Блокадный хлеб»

Вчера, 27 января, в Архангельске и во многих других городах России прошла акция «Блокадный хлеб». В память о мужестве ленинградцев, переживших в годы войны 872 дня блокады, волонтеры на улицах, в торговых и культурных центрах раздавали листовки, предлагали подписать открытки ветеранам и взять кусочек «блокадного» хлеба. Журналист 29.RU побывала на акции в качестве волонтера. В своей колонке она рассказала о том, почему, на ее взгляд, такие акции не только не способствуют сохранению памяти, но и притупляют эмоции людей.

Скажу сразу, что как только появились новости о том, что в нашем городе 27 января проведут акцию «Блокадный хлеб», на которой горожанам будут выдавать хлебные пайки весом 125 граммов (минимальная норма выдачи хлеба детям, иждивенцам и служащим в блокадном Ленинграде в самые тяжелые месяцы), я восприняла это нехорошо. Мне давно не нравится, что память о Великой Отечественной войне сегодня культивируется больше как повод для гордости и радости, чем как причина погрустить и даже ужаснуться, размышляя о том, что происходило со страной и людьми в прошлом.

Именно поэтому я уже лет десять, наверное, по своей воле не хожу на парады и митинги в День Победы. Но все-таки бывать приходится порой из-за работы. При этом со своей скорбью среди празднично наряженных в военные костюмчики малышей, марширующих школьников в форме тех лет или в форме «Юнармии», бравурных и достаточно дежурных, повторяющих одно и то же из года в год речей про «помним и гордимся» чиновников и общественников, я чувствую себя неуместно. Моя личная скорбь и гордость как-то не укладываются в общий поток. Я чувствую, что для большинства людей 9 мая — это сегодня больше про праздник, про радостное настроение, чем про «слезы на глазах». У меня — наоборот.

Со своим мнением о том, что День Победы потихоньку превратился в карнавал, в шоу (сюда я отношу все танцы в одежде военных лет под «Синенький, скромный платочек...», полевую кухню, реконструкции боев, появившуюся кое-где обязательную явку различных коллективов на «Бессмертный полк» с картонными дедами, георгиевские ленточки везде, где только можно, и так далее), я чувствую себя, в общем, в меньшинстве. Периодически закрадывается мысль: раз я не в ногу с остальными, то вдруг со мной что-то не так? Может, надо присоединиться? Акция «Блокадный хлеб» вызывала примерно такие же мысли. Я спросила своих друзей, — не либерально настроенных журналистов, если что, — как они отнеслись бы, если бы на улице им давали бы как напоминание о блокаде Ленинграда кусок хлеба? Выяснилось, что большинство — нормально. «А почему бы и нет?» — сказали они. Для меня «нет» хотя бы потому, что

Я решила посмотреть, как устроены такие акции изнутри, какой посыл они несут людям. Может быть, если я побуду волонтером этой акции, то мое мнение кардинально изменится? Зарегистрировалась на платформе «Добровольцы России» и записалась в число волонтеров. Таких, как я, оказалось еще человек 35–40: в основном школьники и студенты и еще несколько пенсионерок. Всех нас собрали за два дня до акции в Доме молодежи, чтобы рассказать о том, что мы должны будем делать. В общем-то, ничего сложного: выучить из розданной методички несколько фактов о блокаде (когда началась и закончилась, сколько и кому выдавали хлеба и из чего он состоял). Но меня зацепили два момента. Во-первых, один из координаторов акции в самом начале сказала о том, что 2020 год указом президента объявлен Годом памяти и славы. И весь год по всей стране будут проходить мероприятия в честь грядущего 75-летнего юбилея Победы. Все это нужно для сохранения исторической памяти.

— Все вы знаете, как историю сейчас старательно пытаются переиначить с помощью фильмов, статей, новостей, мемов, — сказала координатор.

Цель и работа «волонтеров Победы» (существует такое отдельное движение среди нынешних добровольцев), соответственно, этому противостоять. Кто и с какой целью все пытается переиначить в российской истории, координатор не уточняла. Не берусь утверждать, но подозреваю, что речь шла о и том, что в обществе все-таки существует другой взгляд на то, как нужно помнить и чем гордиться, отличный от официального.

Дальше шли стандартные рекомендации: одеться и накраситься не вызывающе (но губы можно поярче, ведь будем улыбаться), с людьми не вступать в конфликты. Поскольку и сами организаторы знают, что «тема с хлебом деликатная», и когда ее придумали и проводили в одном из городов, она вызвала неоднозначную реакцию у общества, то нам сказали, что главное — не раздать побыстрее хлеб («у нас не промоакция»). В приоритете — подписывание горожанами открыток ветеранам-блокадникам, которых в Архангельской области сейчас проживает более 150 человек. Хлеб рекомендовали предлагать, но не навязывать, и стараться обходить возможные острые углы. Тут я вспомнила свой опыт работы в магазине: совет вполне себе в духе современного маркетинга. Только продаем не книжки, а историческую память. Для погружения в атмосферу нам с бумажки зачитали скучную краткую лекцию о блокаде в Ленинграде и показали небольшой фильм с хроникой тех лет и воспоминаниями ветеранов.

Знаниями нас не перегружали: было сказано, что задача добровольца — нести посыл эмоциональный, а не информационный. Это как раз в тему с тем другим моментом, который меня по-настоящему возмутил. Акция «Блокадный хлеб», по словам координаторов, должна была создать у людей эмоциональный фон на старте Года памяти и славы, чувство гордости за подвиг ленинградцев. То есть как бы вроде до Дня Победы еще далеко, но по указу президента надо уже начинать гордиться. И слоган всего этого 2020 года соответствующий, звучит он примерно так: «Гордиться — значит знать, а знать — значит помнить».

Ну то есть формально повод есть — кое-какие факты о победе в Великой Отечественной войне мы все знаем. Да, в принципе, победили — и уже достаточно, вот он — повод для гордости, да? Нет места размышлениям на тему абсолютно. Любая мысль в сторону, любые диалоги вокруг да около, а особенно те, что противоречат памяткам от государства, воспринимаются как оскорбление. Вспомните, как еще пару лет назад клеймили фильм-комедию Алексея Красовского «Праздник» про блокадный Ленинград. Я не скажу, что фильм сам по себе с художественной точки зрения какой-то выдающийся. Но больно по сознанию сограждан почему-то ударил. Видимо, потому, что автор рассказал, как хорошо питались руководители блокадного города, партийная верхушка, в то время как большинство рядовых ленинградцев умирали от голода. И на что готовы были люди, чтобы получить свой кусок хлеба. Это как-то не уложилось в принятую картину всеобщей взаимовыручки и взаимопомощи блокадников.

Речи во всем этом, повторюсь, уже достаточно давно не идет о конкретных ветеранах. Иногда я представляю, как их, бедных, как будто просто достают из шкафа один раз в год, перед Днём Победы, смахивают пыль, устраивают им турне по школам и детским садикам с финальным выездом на автобусах на парад в сопровождении девочек с бантиками, которые трогательно вручают им гвоздики под общий умилительный гул и щелчки фотоаппаратов, а чиновники затем говорят им какие-то вымученные фразы в микрофон, дарят продуктовые наборы и соковыжималки, а дальше они снова живут вот какой-то своей жизнью.

— Открытки нужно подписывать, чтобы успеть выразить свое уважение ветеранам, — так объяснили на собрании, что говорить людям о смысле акции.

Личных историй, личного отношения этот формат вообще не предусматривает: вот и открытки люди подписывали просто «Дорогой ветеран». Какой-то абстрактный ветеран, которому надо успеть выразить свое уважение. И это усилилось в последние годы, в том числе и по совершенно объективным причинам: ветераны и раньше не были особенно разговорчивы, не любили вспоминать о войне, хотя с какого-то периода их начали активно расспрашивать об этом, а совсем скоро никого из них не останется в живых. Отсюда и весь формализм «праздника» и различных акций.

И акция «Блокадный хлеб» не стала исключением. С моей точки зрения, она прошла сугубо формально. Создана в регионе дирекция проведения Года памяти и славы, она получила задание мероприятие провести, его организовали и провели. Волонтеры встали на пунктах раздачи в культурных и торговых центрах, на улице, разложили памятки, открытки и хлеб. Ко мне в Маймаксанский культурный центр, например, пришли кадеты — целым классом, строем. Их учителя вообще-то привели (сомневаюсь, что они пришли бы сами). А тем, я думаю, сказали в администрации — вот, проходит акция, надо быть, а тем более кадетам — они же патриоты, надо показать пример. Пришли они, выслушали мои два слова про блокаду, подписали под надзором учителей несколько открыток ветеранам, сфоткались с хлебом на фоне баннера. Учительница вспомнила, что у кадетского класса есть же свой ветеран (!), с которым они, видимо, раньше встречались. Тут же позвонила ему и договорилась: мы сейчас с ребятами придем. Взяли и ему кусок «блокадного» хлеба и открытку — торжественно вручить. При этом я не заметила, что хоть у кого-то из кадетов все это вызвало ну хоть какие-то эмоции. Они ко всему этому уже привыкли: их из года в год таскают по таким вот мероприятиям. В душу никому залезть не могу, но так предполагаю. Хорошо, если кто-то из них пришел домой и хотя бы погуглил что-то про блокаду. Но, скорее всего, так не произошло. От них требовали сходить и погордиться для фотосессии — они для виду погордились. И даже к ветерану сходили — вспомнили, «успели выразить уважение». Ну не молодцы ли?

И вроде бы хотели создать «эмоциональный фон» на старте Года памяти и славы, но, как мне кажется, со всеми этими акциями, с их невероятным количеством, все возрастающим год от года, все более показательными (и вроде бы для благой цели — передачи исторической памяти, как будто ее можно передать с куском хлеба, как с эстафетной палочкой), эти эмоции все больше притупляются и даже вовсе исчезают. Парадоксально: мы должны больше ценить человеческую жизнь и ее качество, а происходит все ровно наоборот. И это неизбежно приводит общество к последствиям: от банального отсутствия эмпатии к ближнему в автобусе до абсолютно ужасной истории про ура-патриотизм и «можем повторить». К этому, что ли, нас готовят?