«Черные реставраторы» и кошка Онежка: почему московский журналист полюбил архангельскую глушь

— Говорят, у меня дебют на экранах в лондонском метро. Вернее, не у меня, а у героев снятой мной истории, спасающих деревянные памятники на Русском Севере, — написал недавно на своей странице в социальной сети московский журналист Андрей Бородулин. И разместил видеорепортаж, опубликованный на канале Euronews. Именно его и смотрели пассажиры английской подземки. Он снимал его этим летом в деревнях Вологодской и Архангельской областей. Мы связались с Андреем и попросили его рассказать, как прошло его путешествие.

Андрей — журналист-фрилансер. Он родился и живет в Москве, но работает по всему миру, в основном — в странах СНГ, пишет и снимает материалы для разных изданий.

— Когда нет командировок, есть выбор, позволяют время, погода, транспорт, то я стараюсь выбирать сюжеты, связанные с Россией, с нашими людьми, с провинцией. Иногда это какие-то проблемные темы, совсем острые, а иногда — что-то более красивое и одухотворенное, — рассказал журналист.

В поездку на Русский Север он отправился и за тем, чтобы воодушевиться красивыми видами, и чтобы затронуть проблемы заброшенных старинных деревянных церквей. В 20-дневную экспедицию по деревням Вологодской и Архангельской областей Андрей поехал на своей машине. С собой, помимо техники для съемок и походной экипировки, взял семилетнего сына.

— Это была не первая моя поездка в Архангельскую область. Я всё присматривался, восхищался, любовался ею и всё думал, что надо что-то об этом писать, снимать. Потому что это такая Россия уходящая. То, что мы видим сейчас, мы уже не увидим через 5–10 лет точно, — считает корреспондент.

В северных деревнях опустевают избы, церкви и часовни разрушаются и зарастают бурьяном. А еще целое поколение коренных жителей этих мест — тех, кто родился в 1920–1940-е годы — уходит из жизни. Андрей торопился поговорить с этими людьми.

Но основной темой и текста для журнала «Огонёк», и репортажа для канала Euronews все-таки стала работа по восстановлению памятников деревянного зодчества на Севере.

— Я услышал, что церкви и часовни, которые я видел в первых своих поездках, неожиданно начинают спасаться. То есть как минимум аварийные работы на них делаются, — вспоминает Андрей.

Он узнал, что есть два крупных волонтерских движения, которые этим занимаются, — «Общее дело» и «Вереница». Журналист ездил на Север летом дважды — в июле и второй раз — в августе–сентябре. Так совпало, что в дни второй поездки у этих движений не было экспедиций, работающих на объектах групп в Поморье.

— Я расстроился: как я буду рассказывать о памятниках без самих волонтеров? Но оказалось, что есть люди, которые живут в селе Архангело или в Ошевенском (Каргопольский район Архангельской области. — Прим. ред.), которые настолько полюбили свое дело и эти места, что вообще переехали туда. Это уникальные люди, обосновавшиеся там семьями. Они купили себе простые старинные избы начала XX века, которые местные считали уже совершенно безнадежными, отремонтировали и поселились в них, стали спасать, — рассказал Андрей Бородулин.

В архангельских деревнях ему встречались разные герои, многие — спонтанно. А главными героями репортажей стали именно эти люди, для которых спасение деревянных памятников — не просто экспедиция, а дело всей жизни.

В репортаже Euronews волонтеров в кавычках называют «черными реставраторами».

— Это, конечно, нужно воспринимать как шутку. Черные — в том смысле, что они сами по себе, что они независимые и не действуют по чьему-то указанию. Сами ребята эти слова произносили как шутку, — пояснил Андрей. — Это люди доброй воли, которые не просто любят Россию, старину, нашу историю и смотрят про это ролики и альбомы листают. Ключевое в том, что они понимают, что их работа нужна сейчас, потому что не просто будет поздно через 10 лет, а будет поздно уже этой зимой, например.

Фонды и движения, которые отправляют добровольцев на Север, выбирают самые проблемные объекты наследия и спасают их. Андрей замечает, что даже не все в Москве знают, что их достаточно много сохранилось в деревнях.

— Для некоторых моих московских знакомых оказалось открытием, когда я рассказывал, что в Архангельской и Вологодской областях и чуть-чуть в Карелии остаются еще сотни деревянных церквей и часовен. По оценкам Министерства культуры, цифра вообще 7,5 тысячи. Но сюда входят не только религиозные памятники, но и избы, старинные терема и любые деревянные постройки — памятники истории, — сказал он.

Нередко то, что случалось с памятниками уже в постсоветское время, по-настоящему потрясало.

— Приходилось видеть часовни, церкви, которые в альбомах архитектурных 90-х годов были целыми, а ты туда приезжаешь, а они всё уже — обрушены вовнутрь, и только две–три стены остались.

Местные жители не всегда следят за их состоянием, и часто это самые запущенные постройки в деревнях. Андрей считает, что в 1990-е людям было, грубо говоря, не до этого: они были погружены в свои финансовые трудности. И приходится отметить некое разобщение в народе, которое мешает объединиться ради одного дела.

— И парадокс в том, что московские, подмосковные, питерские ребята, которые даже корнями своими не связаны никак с этими местами, всем этим занимаются. Может, это кому-то не нравится, но спасение памятников деревянного зодчества сейчас происходит их руками. Но местные, конечно, гостеприимно встречают волонтеров и помогают им, как могут, — отметил журналист.

Про гостеприимство, пироги и кошку

Волонтеры и местные жители много помогали журналисту не только с репортажем, но и в быту, часто предлагали ночлег.

— Я заметил, опять же, не первый год, что вообще люди у нас хорошие в стране, чего бы про них ни говорили. Но жители Вологодской, Архангельской областей действительно отличаются от жителей средней полосы, Московского региона. Они, может быть, не такие радушные и веселые сходу, но стоит с ними сблизиться, открыться им, и они откроются как очень добрые, гостеприимные, щедрые люди. Это в них не нечто демонстративное, что они с первых минут проявляют, а то, что в них раскрывается, когда к ним относятся с открытым сердцем и с добрыми помыслами, — подметил журналист.

Андрей добавляет, что его нередко приглашали в дом, даже если он пришел «просто сфотографировать» кого-то на крыльце или красивые наличники. В селе Архангело, в котором журналист нашел группу волонтеров, плотников для своего репортажа, он прожил неделю в избе вместе с ними и, как говорит, погрузился в их работу, «понял их психологию, или, лучше сказать, — жизнеполагание».

— Как-то мы сидели за общим столом — я и ребята-плотники. У них как бы был такой кофе-брейк в мастерской. И тут заходит женщина и кладёт на стол большой брусничный пирог. То есть видно, что местные жители не всегда, может быть, готовы им руками и рублем помочь, но они проявляют такое радушие и любят волонтеров, которые работают с деревом. И ко мне тоже отнеслись хорошо, когда увидели, что я с ними, — рассказал репортёр.

Из поездки в архангельскую глушь в Москву Андрей Бородулин, кстати, привез не только фотографии и видеохронику, но и кошку. Он объяснил, что вёз её для бабушки.

— Бабушке 99 лет, и кошка ей по-настоящему нужна, как психотерапевт. И когда я оказался в гостях у плотника, реставратора Александра Матюхина, я увидел, что у них есть такие уже подросшие котята. Я шутя сказал, что вот мне бы для бабушки одного такого северного взять. И они сразу мне его вручили, — смеется Андрей.

В шутку породу кошки он назвал «каргополочка охотничья». Животное послушно путешествовало вместе с журналистом весь обратный путь до Москвы. Кису назвали Онежкой, так как она родом с берега реки Онеги. Теперь она живет в столице.

Андрей Бородулин говорит, что очень ждёт новые поездки на Север и задумывается о новых темах. Очень хочется ему побывать в деревнях по Мезени, посмотреть на северные избы там и больше узнать об их жителях.