«Требуют отчитаться о расходах на туалетную бумагу». Как живется российскому иноагенту

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА

В 2021 году журналиста из Новосибирска Петра Маняхина* признали СМИ-иноагентом за денежный перевод от американской платежной системы. Молодой человек подал иск в суд с требованием отменить решение, но пока безрезультатно. Статус иноагента вызывает много вопросов не только у тех, кто его получил. Поэтому редакция НГС попросила рассказать журналиста, какой стала жизнь после получения этого статуса, какие трудности он испытывает, а также для чего на самом деле нужен этот закон. Далее — от автора.

Только что вы посмотрели на странную табличку, где написано о какой-то некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента, которая занимается жизнедеятельностью физического лица. Перед ней огромный дисклеймер (письменный отказ от ответственности за любые возможные последствия после прочтения материала. — Прим. ред.), что сообщение (материал) создано иностранным СМИ или российским юридическим лицом. Что происходит?

Всё дело в том, что я уже полгода как человек, которого государство записало в СМИ-иноагенты. И эта табличка здесь не просто так — это требование приказа Минюста, который обязывает меня «представлять российским средствам массовой информации для опубликования отчет о своей деятельности в объеме сведений, представляемых в Минюст России». А бюрократическое заклинание под заголовком — требование приказа Роскомнадзора. Его нужно ставить при любом публичном высказывании. Даже если это не журналистский материал, а фото красивых снежинок в инстаграме, выступление на научной конференции или пост «пользователь поменял аватарку». Иначе штраф в 10 тысяч рублей (прецеденты уже есть), потом в 50 тысяч рублей, а потом уголовное дело — до двух лет тюрьмы.

Меня признали СМИ-иноагентом 15 июля 2021 года вместе с еще несколькими журналистами. Мы были вторым «призывом» — до нас в списке иноагентов были 5 человек и несколько изданий, после нас Минюст стал расширять его каждую пятницу. Сейчас в нем 113 позиций. Новости в тот день были так себе — сначала признали нежелательным (читай — запретили) издание «Проект», для которого я писал. Через минуту Минюст признал меня иноагентом. Еще через минуту я прочитал пуш «Умер Петр Ма…». Оказалось, что умер все-таки не я, а великий Петр Мамонов, но 15 июля 2021 года в каком-то смысле и правда день смерти человека и гражданина Петра Маняхина и день рождения иностранного средства массовой информации «Маняхин Петр Борисович».

Этот статус поглощает личность: он фактически лишил меня профессии и заставил выполнять огромное количество идиотских бюрократических действий. Куда бы я ни шел и чем бы ни занимался, я всегда должен помнить, что я иноагент. Не дай бог опубликую сторис в инстаграме без ***** [бесполезной вещи], которая предваряет и этот текст. Это, как считает московская прокуратура, может вызвать у граждан депрессию! Вдруг кто-то из друзей случайно переведет мне 200 рублей за пиво. Как же отчитаться?

У иноагентов есть несколько обязанностей: ставить на любом публичном высказывании «ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ...», учредить юридическое лицо и каждые три месяца отправлять в Минюст отчеты о расходах и доходах. С плашкой «ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ...» кое-как можно смириться — особенно если не работать в журналистике, как я сейчас. Сложно только с твиттером — там после плашки остается не так много знаков (публикация в «Твиттере» ограничена 280 символами, а обязательная надпись занимает 220 символов. — Прим. ред.). А еще ее нужно писать в групповых чатах, поэтому ими я теперь не пользуюсь.

Учреждение юридического лица — самое абсурдное требование закона. Это нужно сделать за месяц с момента признания иноагентом, поэтому все успевают учредить ООО. После этого Минюст признает это юрлицо СМИ-иноагентом — оно тоже обязано сдавать каждый квартал отчеты, а раз в год проходить аудит, который может стоить до сотен тысяч рублей. И всё. Больше это юрлицо ничего не делает. Да, совсем ничего. Оно нужно только для того, чтобы иноагенты тратили больше денег — поэтому мы с бывшими коллегами учредили одну компанию «Ромашки монолит»*, чтобы делить расходы. Был еще вариант назвать «ГАЗТРАНССНАБМЕТАЛЛМАШБЕТОНКОНСТРУТКОНСАЛТИНГТРЕЙД», но побоялись ошибиться в отчетах.

Отчеты — мое любимое. Каждые три месяца нужно заполнять форму на 44 листа с подробным разбором своих доходов и расходов и отправлять ее почтой в Минюст. Главная проблема этой формы в том, что она разработана для НКО и в нее трудно уместить «жизнедеятельность физического лица». Предполагается, что ты получаешь от кого-то деньги на проведение программ и мероприятий и тратишь их строго по договорам. Но как, например, быть с переводами друзьям, родственникам и снятием наличных? Всё это для людей-иноагентов фактически под запретом, потому что никакого «документа-основания» для таких расходов нет.

Очевидно, что все иноагенты станут суперэффективными сверхлюдьми — как после тренингов личностного роста. Отчет заставляет ставить полугодовые цели и расписывать действия для их достижения (целеполагание), а еще контролировать свой бюджет (финансовая грамотность). Требование учредить юрлицо — отличный повод заставить себя заняться бизнесом.

Фактически Минюст требует подробно отчитываться о расходах на продукты и туалетную бумагу и выяснять, чьи деньги ты на это потратил. Например, люди с несколькими источниками доходов должны четко разделить, чьи деньги идут на еду, а чьи — на лекарства. Если потратил давние сбережения — караул! Нужно искать «документ-основание получения денежных средств» за какой-нибудь 2015 год. Хорошо, если это был договор. А если подарок от родственников? Срочно звоним тете и заключаем договор дарения задним числом.

Но больше всего я люблю определение «иностранного финансирования», которое в отчете дает Минюст. Таковым считаются деньги от «российских юридических лиц, получающих иностранное финансирование». В моем случае это, например, стипендия государственного вуза и кешбэк российского банка.

За такие доходы тоже могут признать иноагентом. То есть каждый российский студент-бюджетник без троек и каждый человек, у которого есть банковский счет, — палец на кровавой руке Запада. Еще Минюст требует указывать, от кого получает деньги тот, кто тебе их заплатил. Конкретно — название компании или Ф. И. О. человека. Как иноагент должен это узнать, неизвестно. Видимо, при помощи своих «агентурных» связей — не зря же иноагент. Мне, например, нужен список всех клиентов банка. Даст ли мне его банк? Нет, и будет прав.

Вообще иностранное финансирование, которое становится формальной причиной включения в реестр иноагентов, — это вообще всё что угодно. 200 рублей от гражданина Таджикистана или 171 рубль от клиента в такси, который оказался марокканцем, — всё это реальные примеры.

Причины эти можно выяснить, если подать на Минюст в суд с требованием снять статус — а другого способа выйти из реестра, кстати, не существует. Только решение суда или «смерть физического лица».

До подачи иска я не получил даже бумажки о том, что признан иноагентом. Три месяца писал «ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ...» и даже успел угробить три дня на отчет из-за того, что моего полного тезку вывесили на доске позора на сайте Минюста.

Из судебных документов, которые любезно предоставил Минюст, следует, что меня признали иноагентом на основании того, что я:

1. Работал журналистом (распространял материалы для неограниченного круга лиц).

2. Веду соцсети (тоже, конечно, распространял материалы).

3. Написал твит в поддержку «Медузы»*, когда ее признали иноагентом (распространял не просто материалы, а материалы иностранных агентов).

4. Написал текст о пытках в полиции для «Сибирь.Реалий»*.

5. «Радио Свобода»* процитировала мой пост в «Фейсбуке» в своем обзоре (это, по мнению Минюста, тоже «участие в создании материалов СМИ-иноагентов»).

6. Получил доллары от Payoneer Inc (США) и Citibank Europe.

В общем-то, действительно, распространял материалы — этого не отрицаю. У меня даже есть диплом журфака. Но, например, трактовать как участие в создании материалов «Радио Свободы»* то, что она взяла мой пост и напечатала его, — по меньшей мере странно.

Деньги — самое интересное. Минюст в суде прикрывается бумажкой из Росфинмониторинга, в которой написано, что я получил какие-то деньги от Payoneer и Citibank. Бумажка эта нужна «для служебного пользования», поэтому посмотреть мне ее не дают. В суде мы потратили месяц на то, чтобы выяснить, что это за бумажка и на каком основании Росфинмониторинг передал данные в Минюст — потому что по закону он этого делать не может.

В результате бумажка так и не приобщена к делу, а в суде доказано следующее — Маняхин работал журналистом. Но даже если бы это письмо Росфинмониторинга стало доказательством, что бы оно доказывало? Что я пользовался международными платежными инструментами. Payoneer — это платежная система типа PayPal, а CitiBank часто выступает как банк-корреспондент в переводах валюты между счетами в российских банках.

Никто не попытался выяснить, что это за переводы, кто их сделал и за что. А это мои деньги, эти переводы сделал я сам.

Но Минюсту не нужно даже доказывать, что «иностранное финансирование» предназначалось для «распространения материалов». Эти два факта могут существовать в параллельных вселенных. Например, бабушка из Казахстана перевела вам 1000 рублей, а вы выложили в инстаграме фото из природного парка. Вас могут признать иноагентом — именно так эту гипотетическую ситуацию в суде оценил Минюст.

Такой вот, как выражается президент, «либеральный» закон. Только либеральный он не для гражданского общества, а для государства, которое совершенно свободно в том, кого называть врагами, и не обязано ничего доказывать.

Тем временем мои суды с Минюстом идут уже четвертый месяц — это, кажется, самый длинный «иноагентский» процесс в России. Нормальных доказательств иностранного финансирования Минюст не принес, но судья запросила данные о моих доходах из налоговой. Если и там не найдут ничего подходящего, наверное, попросят характеристику от участкового. Возможно, бдительные соседи сообщили ему, что слышали, как Маняхин слушал песни на иностранном языке. А возможно, даже «Радио Свобода»*. Или «Би-би-си».

Даже если суд вдруг сегодня же решит снять с меня этот статус, иноагентские полгода круто изменили мою жизнь. В первую очередь в профессиональном плане. Недавно спикер Госдумы Вячеслав Володин прямо и беззастенчиво объяснил смысл закона — он сказал, что «иноагентов среди журналистов быть не должно». Этот статус нужен не для того, чтобы «читатели знали, на чьи деньги пишут поганые статейки». А для того, чтобы выдавить из профессии тех, кто касается неприятных для властей тем. Вот так вот прямо заявить: мы осложним твою жизнь так, что тебе будет просто некогда заниматься журналистикой. Ты будешь писать и отправлять отчеты, изучать идиотские законы и приказы. А если ты нам сильно не понравишься, оштрафуем. Не поймешь, к чему ведем, — заведем уголовное дело.

Если ты принимаешь эти правила игры и уходишь, работу найти тяжело. Однажды меня не взяли работать геймдизайнером только поэтому — сказали прямым текстом. Но и остаться в журналистике трудно. Сначала многие поддерживают и хотят помочь, едва ли не заказывают тексты — вроде «завтра летишь в командировку». А завтра вместо билетов получаешь сообщение «Наши партнеры не рекомендовали с тобой работать». Что уж говорить — служба безопасности завода забрила меня, когда их отдел маркетинга хотел заказать рекламную статью.

И так не только в работе. Конечно, близкие и настоящие друзья остаются с тобой. Но многие, кто, кажется, хорошо к тебе относился, теперь шарахаются. Нет, никто не кричит в спину «враг народа», не делает зла, но отчуждение и страх за полгода только усилились. Тут недавно был случай, когда фотографии со мной удалили из соцсетей, — и это связано именно с «иноагентством».

Всё это показывает две основные цели закона: выключить иноагентов из общественной жизни и напугать остальных. Потому что люди видят, как стремительно расширяется эта воронка.

* Минюст РФ включил Петра Маняхина, «Ромашки монолит», «Медузу», «Сибирь.Реалии» и «Радио Свобода» в реестр СМИ-иноагентов.

Ранее мы поговорили о законе об иноагентах с губернатором Архангельской области Александром Цыбульским во время новогоднего интервью. Глава региона сравнил маркировку иноагента с обязанностью депутатов и чиновников отчитываться о своих доходах.