Сбежали от смерти на Север. Две землячки из ЛНР познакомились в Архангельске — что они пережили

Сегодня в Архангельске граждане ЛНР и ДНР заново выстраивают свою судьбу: кто-то проживает в пункте временного размещения, кто-то — у родни. Беженцы восстанавливают документы, устраивают детей в школы и сады, работают и даже оформляют гражданство. В архангельском реабилитационном центре «Родник» мы познакомились с двумя уроженками города Рубежное, что находится в Луганской области — до военного конфликта женщины жили совсем рядом, а познакомились только тут, в Архангельске, когда стали жертвами одной большой трагедии. Они рассказали о том, что испытали на родине и от чего сбежали на Север — «как можно дальше от границы с Украиной».

Мы приехали в центр «Родник», когда в его дворе развернулось яркое действие: радуясь солнечному дню, дети беженцев раскрашивали огромное черно-белое полотно. Это был специальный проект ко Дню защиты детей от Центра общественного здоровья и медицинской профилактики. Мамы и дети улыбались, охотно общались, и с трудом верилось, что еще совсем недавно они прятались от смерти в подвале — в темноте, холоде, сырости, без еды и нужных вещей.

17 марта Лиза Кравченко вообще не знала, куда именно бежит от бомбежки. В городе Рубежном Луганской области уже было слишком небезопасно, и она со своей сестрой сначала выехала в село Новоборовое:

— Думали, там пересидим. Пробыли там десять дней, и нас пригласили в Мытищи Московской области, там живет родственница мужа моей сестры. Мы и поехали. А потом я оказалась без телефона и со своим любимым человеком потеряла связь на месяц.

Пара воссоединилась уже в Москве, потом искали, у какой еще родни в России попросить угол, но в итоге судьба привела их в Архангельск. С 21 апреля они живут в нашем городе — в двухместной комнате центра «Родник».

Елизавета пока что не работает: заболела ангиной из-за резкой смены климатических условий. До военного конфликта была продавцом, возлюбленный работал в сфере ЖКХ, а сейчас устроился на стройку разнорабочим.

— Мы сдали документы на оформление временного убежища, вот скоро должны получить, — говорит Елизавета Кравченко. — Мой мужчина хочет здесь остаться.

Комната, как говорит наша собеседница, у них нормальная, однако в центре ей не всё нравится:

— Нет фруктов, овощей, ничего такого. Витаминов мы не получаем. Кормят, например, гречкой с рыбной котлетой, рассольником. Ничего особенного, конечно. Я думаю, в таких учреждениях и в больницах одинаково кормят везде.

Сейчас Елизавета со своим молодым человеком мечтает о собственной квартире, а еще хотят как-то перевезти сюда любимую кошку, которая осталась на Украине. Все друзья Елизаветы выехали из Рубежного, там никого из близких у женщины не осталось.

— Слава богу, здесь есть свои. Представляете, мы нашли здесь пять семей из нашего города. Никто не знал друг друга до этого. Лица вроде знакомые, но до санатория друг друга не знали. Хоть как-то веселее.

С местными Елизавета Кравченко тоже пытается подружиться и установить контакт, но не всегда это получается.

— Однажды в автобусе девушка наорала на нас матом, — говорит Елизавета. — Мы просто между собой разговаривали, и она вдруг начала... Это пока единственный случай, но, думаю, не последний...

Дети умоляли в истерике: «Мама, папа, давайте, пожалуйста, уедем»

Подруга Елизаветы по санаторию — Надежда. Она приехала на Север из Рубежного с мужем и двумя дочками — младшей и средней, а старшая сейчас живет в Сочи.

До вынужденного переезда женщина работала продавцом-консультантом, а сейчас — домохозяйка, в санатории она следит за детьми. И как принято здесь, пока большинство родителей на работе, с детьми беженцев остается один или несколько взрослых. Муж Нади был столяром, на Украине на заказ он создавал искусные изделия из дерева, а сейчас в Архангельске он строитель.

«Там бомбежка. В последнее время сидели в подвале»

Надина семья покинула малую родину в начале апреля, потому что дети умоляли родителей выехать из города.

— Там бомбежка. Последнее время там нас очень сильно бомбили, мы сидели в подвале. Не знаю, как правильно называется — ракеты или бомбы. Но было разное. Есть, которая прилетела, и воронка — на земле был взрыв.

— Дети умоляли в истерике: «Мама, папа, давайте, пожалуйста, уедем», — вспоминает Надежда. В итоге оставаться там было уже просто невозможно. Она говорит, что если средняя дочка от взрывов отходила быстрее, отпускала случившееся, то вот младшая девочка стала «как ежик»: до сих пор спит с мамой, боится темноты и шорохов.

Последние дни в родном городе семья жила в подвале, разжигала под лестницей костер, чтобы приготовить поесть. Было так холодно, что «перемерзали ноги». В таких условиях невозможно было долго находиться, еще и с детьми. 3 апреля отправилась в Старобельск, затем в Луганск, чтобы «пересидеть» и получить документы.

— В Луганске нам сказали, что мы должны сделать документы, когда спецоперация закончится, — уже на месте постоянного проживания. И потом уже денежную помощь оформлять, и всё остальное. А нам работать негде, существовать не на что, город пустой, — рассказывает Надя.

Семья продала все ценное, на эти средства и выехали в Россию. В Ростовской области Надежда встретила соседей, с которыми жила в одном доме в Рубежном. Они и подали ей идею ехать в Архангельск.

— Прямым поездом и поехали, потому что уже и там стали прилетать ракеты — граница России ведь. Мы встретили знакомых, они тоже собирались в Архангельск, но позже нас выехали, потому что еще надеялись вернуться домой, когда всё закончится.

«Детей очень хорошо приняли»

Уже в Архангельске, разместившись в реабилитационном центре «Родник», с помощью координатора семья Надежды подала необходимые документы в разные ведомства, прошла медкомиссию.

— Нас разместили в комнату, дали питание, пакет гигиены, всё, как положено, детям сладости. В школу нас сразу определили, в детском садике место дали. Детей очень хорошо приняли. Например, дочь Эля пошла в 35-ю школу — там всё очень хорошо, не было ни травли, ни оскорблений.

Помимо этого, со слов Надежды, архангелогородцы помогли учебными материалами и одеждой, потому что девочки приехали в зимнем, а с собой мало что удалось взять из дома.

Сейчас Надежда с дочками и мужем живут в комнате — они довольны всем, что есть в реабилитационном центре, по их словам, есть всё необходимое — и еда, и нужная мебель.

«Маме нужна химиотерапия. Врачи повыезжали»

Надежда рассказала нам и о судьбе своей старшей дочери, которой 18.

— Еще в самом начале военного конфликта дочка поехала со своим молодым человеком к его родителям — в деревню. Все думали, что всё обойдется или больше коснется окраин, как в 2014 году, — вспоминает Надежда. — Потом поехали на границу с Россией, схватив свое «ничего», и перебрались в Сочи. Остались там, работают сейчас.

На Украине, в Старобельске, у Нади остались две родные сестры и племянница с мамой. У матери — незаконченная химиотерапия. Врача для нее было очень сложно найти в таких условиях, поэтому бросать лечение было никак нельзя.

— До конца июля маме надо закончить химиотерапию. В городе, где была спецоперация, трудно было врача найти, все повыезжали. Поэтому, найдя его в Старобельске, не хочет прерывать лечение, она зависит от препаратов.

Надя рассказывает, что в Архангельске планирует остаться навсегда, потому что город Рубежный, с ее слов, практически сровняли с землей, и ждать его восстановления нет смысла.

— Там, наверное, человек 300 осталось, даже есть те, кто с детьми. У кого какие, наверное, возможности были. Когда наши документы тут будут готовы, мы не собираемся съезжать из санатория — у нас нет жилья и не за что его снимать.

Сейчас Надя рассматривает для себя вакансии с социальным пакетом, где работодатели предлагают оплату проезда, жилье и прочее. Но пока в будущее ее семья смотрит с надеждой и мечтает о своей квартире.

Что еще почитать о беженцах:

• как в Архангельске живут беженцы из Донбасса;

• что перенесла беженка из ЛНР на родине до приезда в Архангельск;

• какая помощь нужна беженцам из ДНР и ЛНР, которые приехали в Архангельск;

• три женских судьбы, о которых мы узнали в центре для беженцев.