«Донос в России больше, чем донос»: после ареста студентки рассуждаем, вернутся ли 30-е годы

В Архангельской области под домашним арестом находится 19-летняя студентка САФУ Олеся Кривцова. Своей заслугой это считает незнакомый ей житель Петербурга, который говорит, что он не доносчик, а патриот. До ареста донос на нее обсуждали студенты вуза, где учится девушка. А теперь пара молодых ребят из САФУ выступают свидетелями по ее делу в суде. Житель Архангельска, выпускник кафедры культурологии и религиоведения, куратор исторических городских проектов Василий Абрамовский не берется анализировать эти конкретные ситуации. Однако понять, почему люди так поступают в наши дни, можно через параллели с другими этапами в истории страны.

Донос в России больше, чем донос.

Это не просто инструмент, решающий задачу соблюдения законности. Донос — это моральный выбор. Для подавляющего большинства сообщить о возможном преступлении (предполагается же, что причиной «написать куда следует» является нарушение закона) — это лишняя трата сил. Зато те, кто раз перешел черту, в дальнейшем пишут доносы самозабвенно и по любому поводу.

Тем более, что корни уходят в наше глубокое прошлое. Примеров масса. Особенно в архивах (ранее другой наш спикер сказал, что в 1930-е годы «писали все и на всех»).

Собственно, значительная часть отложившихся на архивных полках дел как раз и посвящена разного рода разбирательствам, основанным на обращении беспокойных граждан.

В монастыре N один иеромонах не упомнил при богослужении имя правящего архиерея...

Поэт П (А.С.) высказывал крамольные идеи на балу...

Председатель сельсовета Трофим М. (у него было два сына, 13-летний Павлик и 9-летний Федор) дружил с кулаками...

Соседка Э. водит домой разных мужиков...

Доцент Ю. слушает вражеские голоса...

И вот... Студентка К. пишет в чатах... Третье отделение Бенкендорфа николаевской России, «Стальные ежовые рукавицы», порядок андроповского комитета.

При этом они искусно контролируемы специально обученными людьми. В позапрошлом веке про таких говорили: «У кого синяя подкладка, у кого синяя заплатка». Кстати, не так давно эта поговорка была в учебнике истории...

Конечно, далеко не всегда невидимая, но жесткая рука водит пером доносчика. Иногда им движет искреннее переживание за судьбу страны или чувство ответственности, желание увидеть вокруг порядок, которого так не хватает. Но почему тогда в стране четырех миллионов доносов, нет «нулевой терпимости» к паркующимся на газонах или безответственным политикам? Ответа нет.

А доносы — есть. И совершенно точно будут.

Этому способствует и наш исторический опыт, и анонимность, создающая ощущение безнаказанности, в том числе моральной.

И острое переживание того, что социальные психологи называют «депривацией» — ощущение обездоленности. Увы, но одним из эффективных инструментов ее преодоления является чувство, что кому-то еще хуже, чем тебе.