Пять миллионов, медали и гроб: в Североонежске мать оплакивает незаметно погибшего в Сирии сына

В сентябре Нине Павловне Атюшевой из поселка Североонежск Архангельской области позвонили из Ростова-на-Дону и сообщили, что ее сын погиб в Сирии. Евгения Аликова привезли в родной поселок в закрытом цинковом гробу, матери вручили две медали и пачку денег. Пенсионерке сын всегда говорил, что защищает Родину, и сегодня она не понимает, почему не хотят замечать его смерть.

Сирийская кампания длилась для североонежца Евгения Аликова чуть больше двух месяцев. 2 сентября он погиб около города Тиас от сквозного огнестрельного ранения в брюшную полость. Из Сирии в Архангельскую область тело погибшего везли около двух недель. Обо всем по телефону матери сообщил некий Андрей, сказал, что похороны можно назначить на 20 сентября.

— В этот день и привезли Женю в Североонежск. Я была в таком состоянии, что ничего не понимала, — вспоминает Нина Павловна. — Мужчина средних лет дал мне документы, две медали — кресты «За отвагу и мужество» и «За кровь и храбрость». А еще пачку денег — пять миллионов рублей. Я себя корю, что не спросила толком, что за человек, откуда. Я только расписалась, что все получила. И все — он за порог. Я уже немолодая, болею, и горе такое упало. Не до того было. Звонила потом тому Андрею, что мне эту весть сообщил по телефону. Отвечает голос мужской, но говорит, что никакой не Андрей и ничего про Сирию не знает. Знаю только, что справка о смерти Жени получила номер 77.

Мать находится в полном неведении, кто может сообщить ей обстоятельства смерти сына. Она всегда отговаривала его от участия в войне, но он не слушался, говорит, поднимал троих детей и помогал больной матери-инвалиду (у Нины Атюшевой онкология). Горькие миллионы — страховку, которую ей выдали, сразу закинула на счет внукам. Объясняет, что сын всегда мечтал дать им будущее, — она распоряжаться деньгами не может. Старшему сыну Аликова — 14, дочке — 12, и младшему — 6. На похороны дети не приехали. Могилу посетили сослуживцы с Луганска.

— Жил Женя в Москве, с женой расстался, — рассказывает мать. — Положение было тяжелое. Сначала на Украине служил, потом, вот, в Сирию поехал. Точной даты не могу сказать. Писал мне SMS. Звонить дорого было, да и что там скажешь — все секретно. Часто повторял, что все хорошо. А где оно хорошо... По телевизору вещали одно, а у меня сердце кровью обливалось. И он всегда говорил, что пошел на войну за народ.

В Североонежске мать погибшего сейчас поддерживают депутат от собрания Плесецкого района Галина Старицына и общественный помощник уполномоченного по правам человека в Архангельской области Василий Пулин. Вместе с ними Нина Павловна уже составила обращение в Совет по правам человека при президенте России, где попросила объяснить, почему государство не определило никакого пособия из-за утери кормильца, может ли она рассчитывать как мать солдата на социальную защиту, а самое главное — почему игнорируется смерть Евгения и возможно ли дать ему статус погибшего за Родину. Еще обратились в Следственный комитет и генеральную прокуратуру, чтобы выяснить обстоятельства гибели Евгений Аликова.

— Когда ко мне в горе и слезах обратилась Нина Атюшева, я даже не знала, в какой военной компании был Евгений. Первым делом мы сделали запрос в военкомат Плесецкого района, — говорит депутат от районного собрания Галина Старицына. — Они переслали запрос в Ростовскую область. Там ответили, что Евгений Аликов на военную службу не призывался. Для нас это было удивительно: военный жетон с личным номером есть, как это — не служил?

Теперь общественники хотят написать письмо министру обороны Сергею Шойгу, они пока только разбираются в этом вопросе. Конечно, мать уверена, что сын защищал интересы нашей Родины, но считают ли так власти?

— Как бы то ни было, по всей России таких ребят немало, и это беда не маленького поселка Архангельской области, ее масштабы гораздо шире, — говорит Галина Старицына. — Когда с телеэкранов сообщают, что погибшего в Сирии российского летчика похоронили с воинскими почестями и присвоили звание Героя России, у родителей таких ребят, которые в итоге непонятно на кого служили, появляется надежда. Но эти ситуации не так похожи, как кажется, — в случае с Евгением Аликовым все непросто.

Непросто, потому что есть расписка Евгения Аликова о получении военного жетона ЧВК «Вагнер». После смерти сына матери передали документы, в которых говорится, что 19 мая 2017-го года Евгений подписал «обязательство» о получении жетона с личным номером М-3601. В плесецком военкомате сказали, что не могут определить, кем выдан жетон и при каких обстоятельствах Евгений Аликов попал в Сирию и погиб там.

В Североонежске память земляков, которые погибли в военных конфликтах, чтят 15 февраля — в День вывода советских войск из Афганистана. В этом году на стенде с погибшими в Чечне и Афганистане оказался и Евгений Аликов. Местные жители собрались у камня памяти «Воинам-землякам, павшим за Родину». Здесь ежегодно вспоминают солдат Великой Отечественной, афганской, чеченской войн, а также жертв катастроф, террактов. Люди приносят фотографии — под ними с утра и до вечера ставят свечи.

— Это то немногое, что успокаивает меня, — говорит мать погибшего Нина Павловна. — Хотя бы здесь, в нашем небольшом поселке, его помнят. Люди здесь были шокированы, что он так погиб. Все помнят его приветливым парнем, который разговорится с каждым — и старым, и молодым. Я не разбираюсь в политике, я одного не могу понять, за что парни молодые гибнут. Для меня он сын, он не в уличной драке погиб, а на войне, только этого никто не хочет замечать. Неужели эта жертва — ничто?