«Судьба ей досталась — будьте любезны»: эти мамы вырастили известных в Архангельске людей

24 ноября — Международный праздник в честь матерей. Политиков и других публичных лиц Архангельска мы узнали взрослыми, но они тоже когда-то были детьми, и на их становление, конечно, повлияли родители. Где трудилась мама губернатора Игоря Орлова, послушным ли сыном был Игорь Годзиш, на что Алла Сумарокова просила у мамы благословения, почему мама депутата облсобрания Ирины Чирковой научилась мыть полы позже дочери, почему Виктор Панов на людях делал вид, что мама — это его знакомая, какие черты Древарх унаследовал от матери. Об этом — в нашем тексте.

Глава области Игорь Орлов писал «ВКонтакте», что папа был для него всегда примером поведения, образцом в жизни. Мы спросили его про маму.

— Для меня вообще все детство — это мама. Папа много работал. Мама — это и есть детство, это жизнь. Какая она? Самая светлая, самая добрая, самая необходимая, самая нежная. Моя мама работала на железной дороге, была активным общественником, неравнодушным человеком. У нее никогда не было отстраненной позиции от того, что происходило вокруг. Может быть, это как-то повлияло на мой выбор деятельности, но определенно ее большая любовь и внимание к домашним делам отразилась на моем осознании значимости и важности дома и семьи. Думаю, все, что есть во мне хорошее, — это от мамы. Все, что есть во мне полезное, — от папы. Вы спрашиваете, сложно ли поддерживать связь с родителями. Очень сложно. К счастью, моя супруга, мои дети и даже внуки здорово меня в этом поддерживают. Они часто звонят родителям. У меня, к сожалению, получается это делать реже. Это не какая-то система из серии нужно обязательно позвонить раз в какое-то время, а, можно сказать, по зову сердца. Когда просто чувствуешь — сейчас. Гордятся ли они мной? Мои родители из очень простых семей, которые всегда трудились. И разговор о работе или учёбе сводились примерно к такому диалогу:

— Как дела?

— Хорошо.

— Ты смотри, трудись, чтобы никого не подвести.

Это самое главное, что мне всегда говорили.

Глава города Игорь Годзиш ответ про маму начал с поздравления:

— Хочу поздравить самого самого любимого в жизни человека, пожелать долгих лет жизни и здоровья. Сложно выразить словами любовь к матери, но для каждого, я думаю, это человек, ближе которого нет. Тебя воспринимают не как некую единицу в трудовом поле, а как своё. Родное. Поэтому, даже когда мама ругает, через эту критику чувствуется её любовь. В моем детстве, конечно, было и такое, ругали, но только потому, чтобы направить меня в нужную сторону. За эту строгость я на самом деле даже благодарен. Во все времена так было, родители находят силы и на то, чтобы обсудить школу и пообщаться с преподавателями. Моим приходилось, как и всем, краснеть, бледнеть. Так что мама для меня — человек, который в сердце. Отношения прекрасные, но они всё так же продолжают меня критиковать и одновременно проявлять заботу. Обижаются, если долго не звоню или не приезжаю. Типичный виноватый сын, который из-за занятости не всегда находит для этого время. За это, конечно, я прошу прощения. Мама всегда была активным человеком и продолжает им оставаться, ее заботят многие вопросы о том, что происходит вокруг. Поэтому желаю ей активности, здоровья и долголетия. А молодым мамам Архангельска — любви. Это то, что дается богом, и, если дано, всё в жизни получится.

Депутат Архангельского областного собрания Ирина Чиркова рассказала, что ее мама всю жизнь работала учителем, а также поделилась своим самым счастливым воспоминанием из детства:

— Единственной возможностью для мамы вывезти нас с сестрой на море была ее работа воспитателем в лагере. Это я позже поняла, что для мамы это был не отдых вовсе, а чудовищная нагрузка и круглосуточная ответственность за десятки других детей. И вот когда в лагере у неё был редкий выходной, она на «тихом часе» нас с сестрой забирала — и мы втроём ели ведро черешни! Гуляли и ходили в детские парки, каких в Архангельске не было! Такие поездки закончились, когда наступили голодные времена начала 90-х... В следующем году маме исполнится 65, но для меня она все такая же молодая и заботливая, как тогда, с черешней. В детстве мне казалось, что она чрезмерно строгая, требовательная, даже жесткая, но сейчас, когда у меня самой дети, я знаю, что дети чувствуют родительскую любовь не через сюсюканье, а через поступки. С раннего детства мне дали возможность попробовать все возможные кружки и секции, чтобы я себя нашла. У меня были дома животные и птицы, какие я хотела.

С малолетства, как говорит Ирина, на нее возлагали немало взрослых дел, чтобы осознавала значение ответственности и труда.

— Мы со старшей сестрой все делали по дому сами, потому что мама всегда приходила с работы поздно, ещё и со стопками тетрадей (она преподавала алгебру и геометрию). У нас даже есть наша семейная шутка: мама училась заново мыть полы, когда мы с сестрой вышли замуж и уехали из родительского дома.

От мамы я унаследовала, пожалуй, перфекционизм и неугомонность. Ещё умение надеяться только на себя, добиваться справедливости и не бояться трудностей. А вот до маминого милосердия мне пока далеко... Разве отношениям с родителями может мешать работа, загруженность?! Тем более с нынешними способами коммуникации? У нас есть семейные группы в мессенджерах (а семья у нас большая), где мы желаем друг другу доброго утра или рассказываем анекдоты. У нас есть неизменные семейные традиции, которые передаются от поколения к поколению. Кроме того, не знаю, как бы я растила своих детей без помощи мамы!

Руководитель Архангельского молодёжного театра Виктор Панов не захотел поделиться фотографией своей мамы — это слишком личное. Предложил нарисовать красивую темноволосую женщину с чёрными глазами — это и будет его мама Анна Кирилловна. А судьба у неё была непростая.

— Моей маме я благодарен, что она родила на свет лучшего театрального режиссера мира, — шутит Виктор Петрович. — Даже вопросов не может быть, я ей благодарен за все. Судьба у нее была нелёгкая. Мое поколение, до войны родившееся, мои друзья — мы почему-то стеснялись каких-то нежных проявлений со своими родителями, особенно на людях. Делаешь вид, что это твоя знакомая. Я ее, конечно, очень любил, потому что этого и быть не может по-другому. Она осталась без мужа, когда мне был 21 год. Она была еще молодая женщина. Мы из семьи репрессированных. Ее отец, мой дедушка, был раскулачен. Нюксенский район, деревня Сырощапово Вологодской губернии. Это была уникальная история. Когда пришли красные забирать, вся деревня вышла на его защиту с вилами и топорами. В общем ему оставили там баньку, какой-то домик, остальное, естественно, забрали. Но маме так и не дали закончить школу больше 8 классов. Не брали ни в один техникум. Но ей повезло, что она встретила моего папочку, который был главным бухгалтером или главным экономистом нашей типографии имени Склепина. Он взял ее на работу. Потом она стала, кстати, главным бухгалтером Совнархоза.

У нас была замечательная дружба. Никогда не было такого, что меня пороли ремнем. Могли мне сказать, например, когда немножко плохо стал учиться, она дала дневник: «Расписывайся сам». У нас была коммунальная квартира. Никогда одни не жили, у нас всегда из Красноборска приезжали родственники — маминой сестры дети с мужьями — они подолгу у нас жили. И мама всегда их принимала. В нашем доме страшно любили петь. Я с профессиональной точки зрения говорю: голос был потрясающий. Творчество все время в нашем доме было. И вот это передалось мне. Может быть, еще передалось молчаливое упрямство. Человека нужно судить по делам. Не болтать, не трепаться, а делать. Еще она любила сделать приятное людям, поделиться. Например, у нас на Новый год в коммунальной квартире из каждой комнаты столы выносились в коридор. Я тоже люблю делиться.

В три года я сломал позвоночник, маме такое пришлось пережить! У нас печку разобрали, я упал со второго этажа. Три с половиной года лежал загипсованный от шеи до пяток в Красноборске в Солонихе. Это для мамки, конечно, была трагедия. Я иногда вспоминаю ее лицо: мы с ней говорим, вдруг она уйдет как бы в себя немного. И я понимаю, что она всегда очень переживала, чувствовала себя даже виноватой. Потом я учился ходить. Помню, как она укутывала полотенцем, когда костыли я приказал сжечь, как мамка меня водила по коридору час-полтора, чтоб я учился ходить. В общем, судьба ей досталась — будьте любезны. Я всем говорю: главнее матери никого у вас в жизни нет.

Я очень трудный ребенок был. Только снял костыли — пошел в школу в первый класс. Рос хулиганом, и очень успешным, на улицах Вятской, Вологодской, Шубина у меня драки — каждый день. Иначе я был бы в церебральном состоянии. Я специально выходил драться, маме приходилось разбираться. Но меня никогда не наказывали. Она могла мне сказать: «Ну зачем ты это делаешь?» Были такие случаи, что я убегал из дома, думая, что мамка будет ругать. Но потом домой прихожу — нет, она только поговорит немного.

Маме заслуженной артистки России Аллы Сумароковой Таисии Артемьевне 91 год, но она до сих старается не сидеть без дела — сама готовит, прибирает дома, шьет. Певица рассказывает о ней, как о самом главном и родном для себя человеке с самого детства:

— Она всегда ограждала меня от ненастий, укрывала своей любовью и теплотой. Когда мне было шесть лет, мы жили на Украине. Папа у меня из Донецкой области. Мама решила возвращаться обратно на Север, а бабушка просила, чтобы меня оставили жить там у неё. Я испугалась, что мама оставит меня. Испытывала такой страх, что даже не могла спать ночью. Я рыдала. Мама тогда сказала: «Доченька, я никогда тебя не оставлю!»

Мама Аллы Сумроковой работала поваром в детском саду: готовила так вкусно, что дети всегда съедали всё подчистую. Особенно хорошо её удавалась выпечка — блины и мезенские калачики. Свой опыт Таисия Артемьевна с детства передавала и дочери.

Умение готовить — не единственное, что делает мать и дочь похожими. Алла Сумарокова рассказывает, что мама научила её быть светлым человеком. Любимая поговорка Таисии Артемьевны — жить ладом. Она всегда говорит дочери о том, что в жизни всё можно пережить, нужно только стараться во всем ладить с миром и окружающими людьми. Свою маму наша собеседница описывает так:

— Мама родилась в большой и крепкой поморской семье мастеров Дерягиных. Мы всегда жили дружно и богато, но всё, что у семьи было, добывалось своим трудом. И мама до сих пор не может жить без труда. Просто сидеть и смотреть телевизор — не для нее. Я всегда восхищаюсь и горжусь ею. Несколько лет назад она упала и сломала шейку бедра. Ей сделали операцию, поставили конструкцию. Полтора года она вообще не выходила из дома. Но она настолько сильная и крепкая, что через полтора года смогла выйти на улицу. Сначала она отбросила ходунки, потом палочку. Теперь сама выходит из дома, гуляет и поднимается обратно. Сколько силы, сколько воли в этой женщине!

Как рассказывает Алла Сумарокова, мама всегда умеет найти правильные слова и поддержать, особенно если дело касается творчества:

— Когда меня 30 лет назад пригласили в Северный хор, я сразу пошла просить у мамы благословения. У меня уже был сын Артём, а хор предполагал частые выезды на гастроли. Я пришла за советом к маме, а она очень доброй, легкой улыбкой сказала: «Доченька, я тебя благословляю. Ты всю жизнь об этом мечтала».

Сейчас мать и дочь созваниваются каждый день, а вот встретиться лично удается реже. Таисия Артемьевна живет в посёлке Светлый Холмогорского района, он расположен за рекой Пинегой и добраться дотуда бывает проблемно, особенно по осени.

— Мы же чаще ездим зимой, когда дорога туда хорошая. Ещё у нас есть традиция — приезжать на мамин день рождения, 22 октября. Осенью до Светлого сложно добираться, но мы всё равно едем, преодолевая все препятствия, — отмечает Алла Сумарокова.

Андрей Христофоров, более известный как Древарх Просветленный, рассказал, что благодаря своей маме он поступил в мореходное училище.

— Маму звали Алина Александровна Киприянова. Это у нее фамилия девичья. А фамилия по моему папе — Христофорова. Но вот мамочка в настоящий момент почит, как говорят на Руси Киевской, дала дуба. В 2017 году.

Больше всего мне про маму всё дорого. Из воспоминаний очень дорого это рождение моё, 4 декабря 1964 года. Когда мамочка меня на свет божий родила. Это, наверное, самое яркое воспоминание. А момент зачатия я вообще не помню.

Она работала наладчиком в трикотажной фабрике, что на улице Комсомольской. А до фабрики на трикотажке в Доме быта также наладчиком вязальных машин. Это которые шарфы вяжут, из таких ниток. Были такие машины, и всё время она ездила по командировкам, чтобы заработать немножко денег на воспитание нас с дочерью.

Всё моё женское начало, которое во мне, это всё от мамы я унаследовал. Это и нежность, и доброта, и скромность, и красота, и застенчивость, это я тоже от матери взял. Но это всё в пределах не больше 50%, потому что остальные 50% это всё от отца. Это и мужественность, и отвага, и характер.

Она меня прямо за руку привела в мореходное училище имени капитана Воронина после восьмого класса, когда я получил свидетельство об окончании школы. Но в тот момент по её желанию я всё-таки не стал именно тогда курсантом мореходного училища. Я уговорил маму, что я пойду в 9-й класс, и закончил ещё и 10-й класс. И поступил сам, по своему уже желанию после, получив диплом о среднем образовании, в мореходку, на факультет судомеханический по специализации «автоматические системы». Это большая заслуга мамы, кем я стал, что я не пошел в другие учебные заведения. Ни в АЛТИ, ни в ПГУ, ни в СГМУ, или ПТУ — тоже были хорошие в наше время. Это всё были 1980–1982 годы.