Никаких симптомов: ликвидатор последствий аварии в Чернобыле — про влияние малых доз радиации

После скачка радиационного фона в Архангельске и Северодвинске невольно задумаешься о том, как влияют малые дозы радиации на организм человека. Чтобы разрушить стереотипы и узнать о возможном вреде, мы обратились к ученому из Санкт-Петербурга Михаилу Балонову, участнику ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Он рассказал о первых признаках облучения и насколько изучена эта тема в медицине.

При большой дозе — тошнота и рвота

Михаил Баллонов — профессор, заведующий лабораторией радиационной гигиены медицинских организаций Санкт-Петербургского НИИ радиационной гигиены им. П. В. Рамзаева. Наш собеседник — один из тех экспертов, кто в 1986 году занимался оценкой и ликвидацией последствий аварии на Чернобыльской АЭС, поэтому первым делом мы спросили его о симптомах серьезного облучения.

Как отмечает эксперт, симптоматика зависит от того, какова была доза радиации и какая часть тела подверглась облучению:

— Я буду адресовываться к чернобыльским случаям. Скажем, у ликвидаторов Чернобыля, когда они облучились и получили довольно большую дозу, первый симптом был малоприятный — это тошнота и рвота. Но это отмечают при большой дозе. У вас ничего похожего не было. Что касается местного облучения в большой дозе, то есть участка кожи, на месте облучения возможно покраснение, зуд, то есть эритема, сначала ранняя, через несколько часов, но может быть и надолго - через неделю, может, больше.

Малые дозы: «феномен, требующий изучения»

Эксперт замечает, что при малых дозах облучения никаких симптомов не будет. Результатов не даст и обследование. Всё потому, что медициной изучены только случаи с получением больших доз:

— Медицинские эффекты — это эффекты больших доз излучения, которые ведут к болезням. В Чернобыле, например, 100 с лишним человек получили настоящую лучевую болезнь, болели, многие из них умерли. Это происходит из-за огромных доз, но их с трудом в мире найдешь. В обычной жизни в случаях с выбросами радионуклидов в окружающую среду практически не было таких ситуаций.

Помимо Чернобыля, аварии с подобного рода сильнейшими эффектами были, например, в Бразилии в 1987 году.

Михаил Балонов добавляет, что случай близ Нёноксы ничего общего с авариями, подобными чернобыльской не имеет, насколько можно судить по информации, которую транслируют региональные специалисты. Хотя, конечно, сама по себе ситуация — феномен, требующий изучения.

— Судя по тому, что я видел в газетах, там было максимум 2 микрозиверта в час, держалось это значение где-то полчаса — видимо, проходило облако. Полчаса по 2 микрозимерта в час, это значит, что люди могли получить дозу порядка 1 микрозиверта, — комментирует Балонов. — Это примерно в 3000 раз меньше, чем мы получаем в обычной жизни за год. Средняя доза за год — 2–3 миллизиверта. Феномен имеет место быть, ему необходимо дальнейшее изучение, но опасности для населения я тут никакой не вижу.

В день ЧП под Северодвинском в самом городе корабелов было зафиксировано превышение мощности дозы гамма-излучения в 4–16 раз в сравнении с фоновыми значениями для данной территории. Специалисты Greenpeace отмечали, что данных по гамма-излучению недостаточно: нужно обнародовать и уровень бета-излучения. А также сообщать о замерах, сделанных в Архангельске.

Про воздух, почву и воду

Мы уточнили у нашего собеседника о том, как могут повлиять на дальнейшее развитие событий попадание в воздух во время скачка радионуклидов. Этим же вопросом задавались эксперты Greenpeace.

— Они были в воздухе, пока была повышенная мощность дозы. А дальше, если они остались в этой зоне, то они выпали на местность, — поясняет Михаил Балонов.

Опасность оседания их на почву он вновь анализирует на примере чернобыльской катастрофы. После произошедшего тогда радионуклиды выпали на почвы огромной территории Европы. По официальным данным, это коснулось 200 тысяч квадратных километров в целом, на Россию пришлось более 50 тысяч квадратных километров загрязненной территории.

— Затронуто было 20 с лишним регионов. Загрязнение, конечно, было высокое, и эффекты от него у населения зафиксированы. Внутреннее облучение происходило течение одного — максимум двух месяцев. Тогда в составе радиоактивных выпадений был йод-131. Система защиты действовала, но она была не очень эффективна, потому что уровень был беспрецедентный. Люди, например, пили молоко, в которое попал радиоактивный йод.

— Его пили в большинстве своем дети, к сожалению. И это привело к довольно большому числу рака щитовидной железы. Это, кстати, единственный медицинский эффект, который достоверно зафиксирован специалистами, — рассказывает эксперт.

Он снова замечает, что загрязнения такого масштаба — случаи единичные. В соцсетях люди обсуждают выпадение волос и металлический привкус, однако Михаил Балонов объясняет это простым самовнушением, вызванным недоверием к заявлениям власти:

— Таких эффектов никогда не было. Скорее это вызвано неверием в официальную информацию. Так не только у вас, то же самое наблюдалось и после чернобыльской аварии, и при аварии на АЭС Фукусима-1.

— Благоприятно относятся к сообщениям международных организациям, а вот к своим — нет. Люди подозревают, что от них скрывают что-то опасное, отсюда все опасения и ложные симптомы.

Ранее в Роспотребнадзоре Архангельской области объяснили, чем был вызван скачок радиации, который произошёл в день взрыва. А руководство ядерного центра «Росатома» рассказало, каким было радиационное превышение в Нёноксе. Физик-ядерщик из Санкт-Петербурга, участвующий в ликвидации последствий после ЧП в Чернобыле, выдвинул версию о том, что именно могло взорваться у Нёноксы. А его коллега из Екатеринбурга объяснял, почему радионуклиды могут быть опаснее излучения.