«В космосе тихо?» и «Есть ли инопланетяне?»: топ-7 вопросов космонавту Ивану Вагнеру

— Человек больше всего боится того, чего он не знает. У нас на самом деле подготовка достаточно хорошая: мы знаем теоретически и технически, как всё работает, какие этапы и в какой момент надо контролировать, где и что должно быть, как идет штатная работа, а что значит нештатная работа и каковы наши действия в этом случае. Объем парирования того, что может произойти не по плану, на самом деле большой. Поэтому, когда садишься в реальную ракету-носитель и начинается полет, даже непривычно, что нет никаких нештатных ситуаций: мы привыкли уже к ним на тренировках — чего-то не хватает.

Вопрос тут в том, как человек может работать в условиях страха. Насчет этого нас тестируют еще на этапе общекосмической подготовки: есть парашютная подготовка, которая является психологической подготовкой. Когда ты садишься в ракету-носитель, да, волнуешься, но, учитывая тот промежуток времени, то количество лет, которое потрачено на подготовку, количество усилий, нервов, ты понимаешь, что наконец сел в свой корабль. Эти положительные эмоции полностью перекрывают волнение. Я получал удовольствие от каждой минуты старта, выведения и полета.

О работе на самой МКС Иван Вагнер говорит так:

— По прилете на станцию могут быть различные нештатные ситуации — они и были. Но они рабочие, решаемые. Я бы не сказал, что там было страшно. Тут важнее момент ответственности: вдруг ты сделаешь что-то не так, что-то сломается, а это большие деньги — там очень дорогая аппаратура. Или думаешь, что какой-то эксперимент проведешь не так. Ты переживаешь за то, что делаешь, потому что не можешь подвести — это больше всего давит.

Кстати, ранее мы уже публиковали более подробные впечатления Ивана Вагнера о своем полете — на случай, если вы хотели бы узнать больше о нюансах работы на МКС.

— Мое мнение: то, о чем говорят в телевизоре, — это всё выдумки. С точки зрения вероятности — да, разумная жизнь где-то может существовать. Во Вселенной миллиарды галактик, в нашей галактике — миллиарды звездных систем со своими спутниками — планетами, на которых теоретически могут быть схожие какие-то условия для того, чтобы там развивалась жизнь. Вопрос в том, где они и насколько они далеко от нас. Сейчас же есть различные программы поиска экзопланет (планета, находящаяся вне Солнечной системы. — Прим. ред.) — их нашли уже несколько тысяч. Но все эти планеты — в десятках, сотнях световых лет от нас. Это ближайшие. Как преодолеть эти расстояния? Нам наша физика сегодня теоретических обоснований никаких не дает. Есть ли они [инопланетяне]? Наверное, есть, но вряд ли они где-то здесь сейчас летают.

— Во-первых, надо получать знания в школе — это технические дисциплины в любом случае. Конечно же, заниматься спортом, чтобы были тренированность организма и здоровье. Далее уже надо выбирать вузы по направлениям.

Если инженеры, то с технических специальностей, близких к авиакосмической отрасли. Есть три вуза, из которых очень много кадров идет: «Бауманка» и МАИ в Москве, БГТУ «Военмех» им. Д. Ф. Устинова в Санкт-Петербурге. Если речь о летчиках, то они обычно из вузов, где учат гражданских или инженерных летчиков.

В дальнейшем путь будущего космонавта должен складываться из следующих составляющих:

— Получив образование, нужно отработать три года по специальности (требование такое есть), а после этого ждать [набора в отряд]. Сегодня уже третий открытый набор проводится: объявляется он и по телевидению, и Роскосмосом, и Центром подготовки космонавтов. Когда объявляют о наборе, на сайте вывешиваются требования. Соискатели подают документы — справки, медобследования довольно простые. Этот пакет документов присылается в Центр подготовки, там смотрят на образование, на первичные медицинские справки. Дальше принимается решение, вызывать ли человека на очный этап. Если вызвали, то сдается физкультура, проводятся собеседования — с психологами, на технические знания и на знание истории космонавтики. После человека допускают к углубленному медосмотру, если он годен, то зачисляют кандидатом в космонавты.

Как стать космонавтом, пожалуй, самый популярный вопрос к Ивану за время нашего эфира. Его спросили также о том, возьмут ли в космос летчика-истребителя?

— Да, очень много летчиков-истребителей, которые пришли в космонавты. Тут вопрос в здоровье и в знаниях. Если всё подходит, то почему нет?

— А если соискатель окончил биофак? — спрашивали слушатели эфира.

— Это ближе к институту медико-биологических проблем. Да, есть инженеры, например Сергей Рязанский, который пришел с института медико-биологических проблем. Но таких ученых, конечно, меньше, но они могут идти спокойно.

— Если в вакууме, то да — там звук не услышите. На станции такая же атмосфера, как и на Земле. И эта атмосфера должна перемешиваться всегда. Там нет конвективного теплообмена: то есть холодный воздух не падает вниз, теплый — не идет вверх. Чем это страшно? Нет потоков воздуха: человек вокруг себя может выдышать весь кислород и задохнуться. Чтобы поток перемешивать и очищать, постоянно работают системы вентиляции, системы очистки воздуха, системы охлаждения: где-то стоят водяные, где-то воздушно-водяные, где-то воздушные теплообменники. И это всё [выливается в] гул вентиляторов. На ночь мы пользуемся наушниками с активным шумоподавлением, потому что нагрузка шумовая очень большая. Нет, в космосе не тихо.

— Колонизация Марса — сегодня это фантастика. В ближайшие десятилетия вряд ли мы там будем. Очень много нерешенных вопросов: например ресурсы, — рассуждает Иван Вагнер. — Пока еще нет технологий, которые бы максимально экономили их, — сегодня они не на том уровне. Работают очень много над этими вопросами и в NASA, и у нас, и китайцы, но пока это всё равно большие запасы ресурсов. Опять же, вопрос уровня радиации. Если здесь мы летаем под магнитными полями Земли, и они нас защищают от космической радиации очень сильно, то, выходя за эти магнитные поля, мы получаем [вот что]. Если человек летит в сторону Марса (а это программа сегодня 250 суток в один конец, 20 суток там и 250 обратно), то он получает летальную дозу радиации по пути в один конец. Очень много там проблем с психологической точки зрения. Что делать во время полета, например? Даже сигнал туда идет около 20 минут туда и обратно, значит, не будет прямых переговоров с Землей. Много проблем, которые надо решать, и сегодня это дорога в лучшем случае в один конец. В ближайшие десятилетия полет на Марс под серьезным вопросом. Да, сегодня очень многие институты над этим работают, но пока это еще далекое будущее.

— Он тренируется. Нам в Центре подготовки космонавтов говорили, что у 15% людей очень сильный вестибулярный аппарат — как правило, это у летчиков-истребителей, еще у 70% людей вестибулярный аппарат тренируется. И есть 15% людей, которым его тренировать не надо — будет только хуже.

Натренировать можно: чем чаще организм бывает в этих условиях, тем быстрее он приспосабливается. Но, как показала практика, тренированность сохраняется на месяц-полтора. Если дальше не поддерживать ее, она падает. Хотя когда организм снова сталкивается с этими условиями, он быстрее вспоминает всё и быстрее привыкает: человек знает уже, как себя вести.

— Очень много мест хотелось посетить. В первую очередь хочется на Камчатку. Очень красиво из космоса она выглядит. И с Земли тоже, но пока не был там. Помимо этого, если смотреть не только по нашей стране, очень много интересного: очень красиво Сахара выглядит из космоса. Я не ожидал, что пустыня будет красочно смотреться оттуда. Понятно, что какие-то острова, атоллы (возвышение на дне океана, увенчанное коралловой надстройкой, образующей риф с группой островков. — Прим. ред.) — это красиво. Но видишь пустыню, а там много оттенков — от красного, желтого до коричневого.

У Ивана Вагнера перед полетом был составлен целый список объектов, которые стоит сфотографировать из космоса. Всё, что получилось, он публиковал в своем инстаграме.