Почему умирает глубинка Поморья: большой семье с крупным хозяйством пришлось переехать на Кубань

Большая семья Зиминых, где четверо детей, много лет прожила в Самково, поселке Плесецкого района Архангельской области, — это редкий случай, когда люди отказываются от благоустроенных квартир в пользу сельской свободы. Быт тут непрост, работы по хозяйству много — и всё сложнее сохранить такой уклад жизни на селе, всё меньше желающих. Вот и в Самково уже почти никто не держит кур или свиней. А самый большой скотный двор был как раз у Зиминых. Почему был? Они переехали на Кубань — буквально вынуждены были это сделать. Рассказываем на их примере, как северная глубинка теряет трудолюбивых жителей. Эта ситуация только подтверждает статистику по Архангельской области — пытаемся разобраться, почему и можно ли еще что-то сделать.

Жителей всё меньше: «Попали под сокращение»

Если вы бывали в деревнях, то и сами могли заметить, как пусто и до грусти тихо теперь там, куда раньше съезжалась поднимать целину активная молодежь, где строились колхозы и росли семьи.

Сейчас деревни — это, как правило, поселения с пенсионерами и дачи, где хозяева появляются только в сезон грядок. Плохие дороги, разваливающиеся дома, в которых никто уже не живет, руины когда-то развитых ферм. На фоне этого особенно удивительно, что в таких местах пытаются строить жизнь молодые и трудоспособные. Зимины — из таких.

Глава семейства Виктор рассказывает, что для него Самково — родина, тут он вырос, сюда когда-то перебрались его бабушка с дедушкой. Татьяна, его супруга, оказалась здесь еще совсем маленькой — вместе с родителями переехала в 1985 году.

Тут взрослели Татьяна и Виктор, тут и познакомились. Тут, в Самково, родились уже их дети. Остались бы и дальше преумножать нажитое, но пришлось перебраться на юг России — на Кубань.

— Детей у нас четверо. Витя и Данила — студенты, сейчас учатся в Архангельске. Витя — последний год, потом в армию. А Данила, может, переведется в Краснодар, летом сюда приедет. Олег и Лада еще маленькие — с нами, — говорит Виктор.

Мы спросили у семьи, почему они так резко изменили свою жизнь. Причина — в отсутствии работы, вот что говорит про это кормилец семьи:

— Мы попали под сокращение. Ликвидировали участок районной электрической сети в поселке Самково. Основная бригада находится в селе Конево, а здесь — только два электромонтера. Нагрузку на работников раньше расчитывали, исходя из протяженности линии электропередач и количества обслуживаемых трансформаторных подстанций, а теперь почему-то это стало зависеть от числа жителей на обслуживаемой территории. Вот руководство и решило сократить нас.

Под сокращение попало и само Конево, куда Виктору как многодетному отцу предложили перейти, но работы стало больше — добавили участок от деревни Федово до деревни Першлахта. С учетом состояния дорог и переправы через реку путь может занимать около 2 часов. От Конево до Першталахты примерно 80 километров. А если еще и перепарвы не будет, на вызовы придется добираться в объезд, — ещё плюс час. Дервени раскиданы друг от друга, но из Самково добираться до той же Першлахты Виктор мог гораздо быстрее: минут за 30 — 40. Выезжал с напарником даже ночами, и часто удавалось быстро устранить неисправность.

— Дело не только в том, что пришлось бы больше ездить, но еще и в переправе — это дело непостоянное, — объясняет Виктор. — У нас был случай, когда нужно было везти ребенка в больницу, так нам пришлось из-за того, что не было переправы, ехать в объезд. Хорошо еще, что у нас уазик.

Зимины поняли, что жизнь изменится, и решились на большие перемены — переехать на юг страны.

«Затяжной кризис российской деревни»

Виктор говорит, что после сокращения даже не пытался искать работу в Самково. Это нереально. Люди там работают где придется. Раньше все устраивались на лесопункт, попроще было. Сейчас он закрыт.

Татьяна же постоянной работы не имела, всегда была ответственной за хозяйство.

— Работала как получалось. Постоянную работу найти тяжело, если кто-то уходил, например, в декрет, то их заменяли на время. В основном на мне дом.

Да, хорошо жить вдали от города, в спокойной живописной местности, но только не тогда, когда нужна медпомощь. Врачей не хватает даже в областном центре, что говорить про глубинку Поморья.

— У нас медпункт работает непостоянно, нашего фельдшера могут вызвать в Плесецк или еще куда-нибудь. Бывает, звонишь вызвать на дом, а ее в принципе в поселке нет. Рожать нужно ехать в Архангельск. Какие-то обследования — в Плесецк. Лекарства покупаем, если брать самое ближайшее место, в Конево. Если кто-то едет, пишем список, что нужно купить. Ветеринаров нет, а у нас был скот. Бензин тот же самый, ближайшая заправка в Плесецке, — объясняет сложности Татьяна Зимина.

Супруги взвесили всё это и подумали, что хотят для детей лучшего. И дело не только в медицине, необходимость в которой сегодня острее как никогда. Они решили, что рассмотрят варианты с другим климатом и поехали на разведку — на Кубань. Там сами убедились, что можно поселиться недалеко от школ, магазинов, медучреждения и аптек и укрепились в своем желании оставить родной Север. Скоро будет полгода, как они осваиваются на новом месте.

Теперь у Зиминых на Кубани, в станице Новомалороссийская, свой дом. Поселение небольшое, шесть тысяч жителей. До Краснодара ехать 110 километров. Виктор работает у частника: выращивают пшеницу, ячмень, подсолнечник, кукурузу. Татьяна работает в медучреждении, пробовала на ферме, но пришлось отказаться из-за неудобного графика, — дети все-таки.

У дома пришлось повозиться с землей, раньше тут жила старушка — участок пришел в запустение. Но опытные северяне быстро его облагородили. И вот такой первый урожай уже собрали.

Виктор говорит, что нередко встречает тут переехавших. Ездили на случку козы, разговорились с хозяевами козла — те оказались сибиряками.

— Здесь намного больше солнца, таких затяжных дождей, как в Самково, еще не было, но ветер бывает сильный, — рассказывает Виктор. — Намного лучше инфраструктура, до районного центра 20 километров. Заправки на каждом шагу. МФЦ приезжает сюда 3 раза в неделю. Центральное водоснабжение, газ, есть больница, клуб, три почты, две школы, отделение банка, в строительных магазинах выбор товара — в Плесецке такого не бывает.

Что было северянам непривычно — пыль. А когда сырая земля, то очень липкая, не знаешь, как очистить обувь и инструменты.

— Нет свободной земли, вся земля используется. Июль и август тут очень жаркие, 35–40 градусов — такое может две недели держаться, — говорит Виктор. — Теплицы здесь нужны не для обогрева растений, наоборот — в них прохладней. Огороды закрывают специальной солнцесдерживающей сеткой. Но зато можно собрать два урожая!

Местное население, к удивлению семейства, не считает, что они — часть России. Они — Кубань!

— Так и говорят: «там, в России... » или «когда я ездил в Россию»... — удивляется Виктор.

Но общий вывод, который они сделали через пять месяцев: надо было лет 10 назад переезжать.

— Нам близко сельское хозяйство, а не городская жизнь, — резюмируют Зимины. — Мы же всегда держали скот. А Кубань и не рассматривали особо поначалу, просто искали место, где можно будет найти работу. Смотрели среднюю полосу или юг. На Кубани есть работа и в сельском хозяйстве, и другая работа. Есть много домов с землей, занимайся чем хочешь: сад, огород, живность, — говорит Татьяна Зимина.

Доцент кафедры философии и социологии САФУ Илья Верещагин так же, как и герои нашего материала, считает одной из причин миграции сельского населения проблемы инфраструктуры:

— Я думаю, причины оттока сельского населения всем понятны. Преимущества городской жизни над сельской наложились на затяжной кризис российской деревни. Городская жизнь привлекательна для массы сельской молодежи уже довольно давно. Город — это различные коммунальные блага, уровень информатизации, транспортная доступность, разнообразие учебных заведений и мест приложения труда.

Почему на постоянное место жительства едут из деревни в город — понятно. Тенденция усугубляется тем, что из северной глубинки уезжают в южные.

— В конце XX века прекращает существование колхозная деревня (за 70 лет до этого прекратила существование и традиционная русская деревня). Стать фермерской у нее не получилось, — считает Илья Верещагин. — На юге, в Центрально-Черноземном районе в силу природных условий можно работать на земле, достойно зарабатывать и жить со всеми удобствами подобно городским.

— Так что привычное стремление в более крупные населенные пункты, а это один из миграционных законов, наложился на ситуацию, при которой сельская местность ничего не может предложить своей молодежи, — с сожалением говорит эксперт.

Поэтому местные власти Архангельской области пытаются придумать какие-то зацепки по типу арктического гектара, но и тут люди жалуются, что выделено мало земли и она далеко от города. А ведь именно поэтому и уехали Зимины — хочется вести хозяйство, строиться, но не быть оторванными от благ цивилизации.

— Программа «Гектар в Арктике» направлена на вовлечение в оборот неиспользуемых удаленных территорий. Территории Арктической зоны Российской Федерации различны по составу земель. Большая часть территории Архангельской области занята лесами и заболоченными территориями. Также в отношении значительных площадей земель установлены ограничения в использовании (полезные ископаемые, источники водоснабжения и т. п. ограничения), — объяснили 29.RU в правительстве региона.

Только люди не хотят жить на удаленных территориях, и, конечно, в первую очередь разлетелись участки, что ближе к городам. Большая часть заявлений — с прицелом на Приморский муниципальный район, северяне хотят жить в своем доме с огородом, а работать — в городе.

— Спрос на получение земельных участков стабильно высок в Архангельске, Приморском районе, Северодвинске и Новодвинске. Большим спросом у населения пользуются территории, расположенные в непосредственной близости к областному центру, — ответила министр имущественных отношений региона Ирина Ковалева.

И пока одни пытаются урвать арктический гектар, другие выбирают осваивать южный.

— Идет отток населения в другие регионы, и тут похожая схема на отток из деревни в город, только в большем масштабе. Привлекательность других регионов складывается из нескольких критериев: различные коммунальные блага, уровень информатизации, транспортная доступность, разнообразие учебных заведений и мест приложения труда и много чего еще. Просто логично для человека после удовлетворения одного уровня потребностей желать большего. Есть в наших городах коммунальные блага по сравнению с деревней, а хочется лучше. Есть возможности учебы и работы, а хочется больше, — добавляет Илья Верещагин.

В справке выше мы уже показали в цифрах, насколько стремительно идет миграция сельского населения. К чему это приведет? Насколько это естественно?

— Города Архангельской области — это не всегда транзитные пункты. Это ступени в замещающей миграции, при которой сельские мигранты, приезжая в город, замещают собой тех уроженцев города, которые поехали прочь из области в поисках чего-то лучшего, — говорит Илья Федорович.

Он также предполагает, что эта замещающая миграция будет продолжаться до тех пор, пока не высосет все соки из сельской местности Архангельской области.

— Думаю, что по самому пессимистичному сценарию уже в течение ближайших 20 лет стоит ожидать окончание этого массового потока. Население в районах, скорей всего, будет концентрироваться вокруг городов и поселков городского типа, в которых еще есть работа. Оно вряд ли сможет себя воспроизводить, учитывая его естественное старение. Но и большие города области будут численно сокращаться, поскольку мотивации рожать больше 1–2 детей нет, а молодежь, рожденная в городах, будет стремиться уехать в другой регион, — предполагает социолог.

Эксперт также считает, что при масштабной депопуляции в сельской местности может встать вопрос об укрупнении муниципальных образований, чтобы «не держать лишнюю администрацию в пустующих поселениях».

И это уже происходит, если взять всё тот же Плесецкий район, из которого уехали на Кубань Зимины, — скоро он станет округом. До 1 января 2022 года определен переходный период, а после этого округ начнет функционировать в новом статусе.

— Органы власти у нас уже сформированы, сейчас будем утверждать структуру бюджета округа. Основная задача — уйти от бюрократии, связанной с распределением полномочий на местном уровне, и выстроить эффективную модель управления реализацией нацпроектов на территории округа. Вместо представительных органов у нас будут сформированы общественные советы на местах, мы планируем серьезно усилить институт сельских старост. Территориальные отделы и подразделения остаются на местах, полномочия, связанные с представлением интересов населения, у них останутся, — прокомментировал Игорь Арсентьев, который округ и возглавит.

Наш эксперт считает, что помочь области в такой тяжелой ситуации могут нацпроекты и программы развития региона.

— Реализация национальных проектов, а также Программы развития региона может позволить переломить ситуацию с экономикой и социальной сферой в области, в частности на селе. Но не стоит при этом ждать, что миграционный поток будет полностью остановлен, — говорит Верещагин. — Процесс не поставить на паузу, но при грамотном подходе можно создать противоположный поток из города в сельскую местность. Вряд ли получится оживить глубинку, но вполне возможно создать широкую полосу пригородных зон — с городским комфортом, наличием рабочих мест и транспортной доступностью. Причем это касается не только агломерации «Большой Архангельск», но и малых городов в районах области. Возродить деревни полностью, конечно, не удастся, но принести городскую жизнь в сельскую возможно. Хотя, вероятно, истина будет где-то посередине между этими сценариями, — считает он.

А что до наших героев с северной фамилией Зимины — зимовать они впервые будут на юге.

— К чему всё идет? Непонятно, — рассуждает простой сельский житель Виктор, который резко сменил место жительства. — Если разваливаются даже города, так что говорить про деревню русскую?