«Чтобы ребенок уснул, ему поют, как он умрет»: что еще впечатлило режиссера фильма о поморской песне

Архангельская область часто притягивает людей искусства, в последнее время режиссеров — особенно. Весной к нам приезжала режиссер Наталья Бондарчук, в августе снимут сцены для проекта Федора Бондарчука и Дмитрия Табарчука. А прямо сейчас в Архангельске находится московский режиссер Ольга Лаптева, которая снимает документальный фильм «Феномен поморской песни». Он станет путешествием по разным населенным пунктам области, где процветает фольклор. О съемках и основной идее проекта — в этой колонке режиссера.

Своим фильмом мы не пытаемся дать вторую жизнь этой культуре или, наоборот, законсервировать ее. Есть момент, который позволяет прикоснуться к существующему явлению и просто со стороны чуточку приоткрыть возможность проникнуть в эту историю и показать ее с разных сторон.

Здесь вообще очень непростое пространство само по себе.

Поморская песня — одно из явлений. Ее энергия — это мощь, ее звучание — это сила, ее характер — это нечто, чем управлять невозможно. И здесь даже не мистика, а попытка соединиться со стихией, попытка взаимодействовать с ней. Не диалога, но очень тактичного, очень деликатного взаимопроникновения.

Песни построены на правде жизни. А она включает в себя еще и эмоции, из эмоций рождаются сказки, были, сказания, говори. Поморская песня — это пересказ того, что уже произошло, как опыт, но с привнесением эмоций и своего собственного ощущения событий. Может быть такое, что песня равно сказка, песня равно жизнь, песня равно история, событие, желание, предположение.

Некоторые сюжеты сложно принять спокойно. Например, мне пели колыбельную поморскую песню для младенца, мальчика.

Несут его и провожают всей деревней. В петрозаводской консерватории по классике поморской песни нам попался очень хороший эксперт, доподлинно изучающий поморскую песню и говорю.

Сейчас и даже здесь песни эти детям уже не поют...

Рекрутские песни меня трогают до глубины души. Иногда я начинаю плакать. Наверное, это очень тонкие вибрации поморской песни. Настолько, что слушаешь не просто ушами, а и органикой души. Женщины старшего поколения рассказывали, как матери провожали отцов на войну и всю дорогу — от Лешуконья до Мезени — шли пешком и пели, пели рекрутские песни. До сих пор это трогает до слёз. Поморские женщины это помнят.

Например: «Иду я домой, а комары-то налетели, и все в гости просятся. Ну, двух-то я пустила, а перед другими-то дверь закрыла, нет у меня столько чая для вас». Я это встречаю как существующий факт. Это менталитет, восприятие.

Само сказание, сама говоря поморская — отображение жизни в высокохудожественном исполнении. Это обратная связь, переработанная через эмоцию, в исполнении сказки, сказания, образа пространства и впечатления.

А образы в песнях самые разные, почти все связаны с природой. Бело — морюшко, окиян — батюшка — Бог, к нему припадают сердцем, с ним разговаривают, его просят, с ним взаимодействуют.

Сюжетов очень много, и они разные.

Если поют веселые, меняется ритмика, плечики, ноги, руки включаются, улыбка, возникает энергия веселья. Вот недавно мы сидели в Лешуконье, нам пели про браженьку. Я даже подпевала в альтовой партии, и мне дали это сделать.

Хоры, ансамбли собраны очень органично и правильно по голосам. Они существуют монолитно, как единое целое, как семья.

Песня начинается в любой момент, в любом месте, потому что она существует в сердце.

Ее не надо как-то особенно репетировать или вспоминать.

Пока женщины повязывают головные уборы, принаряжаются, они поют — это и есть репетиция. Они могут приходить — и уже петь, уходить — и еще петь.

Люди делают это с удовольствием, песня звучит сама, ее не вытягивают и не настраивают, это природа. Природа существования человека и пространства Севера.