Кражи, наркотики, убийства — в прошлом: в архангельской колонии подростков воспитывают через театр

В идеальном мире колония — это инструмент не наказания, а перевоспитания. Место, после которого человек перестает быть угрозой обществу и даже способен стать его полноценной частью. Однако официальная статистика по России говорит, что практически половина освободившихся по итогу возвращается назад. Так порой происходит и с совсем молодыми ребятами, которые рискуют осесть в преступном мире. Чтобы этого не произошло, в колониях с ними работают воспитатели. Удивительно, но понять себя, осознать ошибки и замотивироваться на новую жизнь в Архангельске подросткам помогает... театр. Узнали, как это работает и о чем сожалеют наши осужденные собеседники из разных городов страны.

Архангельская воспитательная колония, в которой содержат подростков, осужденных за убийства, ограбления, продажу наркотиков и другие тяжкие преступления, находится в поселке Талаги Приморского района. Доехать сюда можно по той же дороге, что ведет в психиатрическую больницу. Нужно только свернуть пораньше.

От уютных частных домиков, окружающих колонию со всех сторон, осужденных отделяет несколько заборов. Где-то там за ними сейчас проходит репетиция местного театра «Шанс».

В колонию мы вошли через КПП в сопровождении сотрудников ФСИН. На входе сдали ключи, мелочь и телефоны. Четыре тяжелых двери, еще одна — поменьше, и вот мы во внутреннем дворе... На улице Свободы.

На территории колонии такой указатель выглядит как грустная ирония, но суть в том, что именно в этом направлении отбывшие свой срок выходят в город.

По пути на невысоких постройках замечаем плакаты с эмоциональными цитатами. «Никогда не повышай голос на того человека, кто научил тебя говорить», и рядом пожилая женщина, прикрывшая лицо рукой.

Или же советские плакаты, переделанные на свой лад. К примеру, известный красноармеец в буденовке, который в оригинале спрашивает: «Ты записался добровольцем?» А тут: «Ты погасил исковую задолженность»?

Под пристальным взором этого нарисованного солдата и вниманием сотрудников ФСИН мы вошли в двухэтажный дом, огороженный от основного двора массивной решеткой.

Между собой осужденные и сотрудники называют эту колонию «детским лагерем». Содержание тут не такое строгое, как у взрослых: подростки ходят в школу, занимаются в различных кружках, а иногда могут даже покидать стены исправительного учреждения. Такую возможность, правда, нужно заслужить.

Один из способов прикоснуться к чуть более вольной жизни — театральное объединение «Шанс». Его основная цель — социализировать детей, которые однажды совершили ошибку, и через творчество сделать так, чтобы они больше не свернули на преступный путь. Наталья Прыгунова, педагог-организатор, работает с осужденными подростками уже 19 лет:

— Если нам нужно установить контакт с ребенком, то мы не говорим об этом напрямую. Мы стараемся делать что-то такое, чтобы он пришел сам. Нужно, чтобы он видел, что мы делаем что-то интересное. Тут, как и в обычной школе, не работают проекты, завязанные исключительно на инициативе преподавателей. Если ребенок не хочет чем-то заниматься сам, то он либо будет делать это очень плохо, либо может прямым текстом тебе высказать, что ему это не нужно.

Однако работа с осужденными, как говорит Наталья, мало чем отличается от работы с обычными подростками.

— Мы разговариваем и потихонечку ищем подход к каждому, потому что они все разные. Их нужно услышать. При этом мы с ребятами всегда проговариваем такое правило: «Ты важен для самого себя, но сейчас ты пришел туда, где важнее каждого из нас — это дело», — говорит Наталья.

Такой подход должен воспитать в подростках чувство принадлежности к чему-то большему. Показать, что они не одни и работают над чем-то вместе.

— Если у ребят есть какое-то пожелание, мысль, какой-то комментарий, они сначала думают, нужно ли это для дела, и если они считают, что это нужно — они свои мысли озвучивают. И мы к ним прислушиваемся, — признается педагог. — Вместе с ними собираем красивый пазл, в котором важна каждая часть. Кто-то из них может предложить пять частей, от кого-то придет одна. Но каждая деталька важна.

«Шанс» появился в колонии не так давно, но уже успел выпустить целую смену ребят, которые сейчас находятся уже на свободе.

— Первую постановку ребята показали пять лет назад. Это был новогодний спектакль. Мы увидели их с другой стороны. Увидели, что подросткам с тяжелой судьбой нравится переодеться в костюмы, учить и играть роль.

Из небольшой новогодней постановки выросло целое объединение. Под руководством педагогов воспитанники колонии уже ставили «Молодую гвардию», «У войны не женское лицо», «Они» и «Балаган». С некоторыми из этих постановок дети выезжали на гастроли в Архангельск. Реакция зрителей, как говорит Наталья, бывает разной:

— Кто-то плачет, кто-то смеется. По большей части относятся с большим интересом и к детям, и к постановкам.

Сейчас «Шанс» выходит на новый уровень. Осужденные ставят спектакль «Люби», он написан в стенах колонии и основан на историях реальных ребят, которые когда-то отбывали тут наказание.

— В 2020 году дети, вдохновленные успехами, сказали, давайте мы напишем спектакль про нас, с нуля создадим, не по книгам. И мы согласились. Но началась пандемия, и выехать с этим спектаклем мы так никуда и не смогли. Те дети уже на свободе, а сейчас к нам пришли новые ребята, и мы решили повторить «Люби», расширить его новыми историями.

Педагоги поддерживают связь с уже выпущенными актерами, а те в свою очередь следят за жизнью «Шанса». Таким образом у попавших на свободу ребят больше шансов социализироваться.

— Мы очень хорошо знаем, что с ними происходит. Мы общаемся в социальных сетях. Они с нами по видеосвязи разговаривают, и те ребята, которые входят в нашу беседу, все те, кто были в том спектакле, сейчас на свободе, и каждый у себя дома. Мы знаем, где они, мы знаем, что у них всё хорошо. Они знают, что мы повторяем спектакль, и они желают нам успеха.

Работа в театре и выезды за пределы колонии с гастролями повышают шансы подростков на условно-досрочное освобождение. Любые успехи заносятся в личное дело и помогают выйти на свободу быстрее. Для ребят, мечтающих о новой жизни, это мощнейшая мотивация. Но не единственная.

— Я много изменений в себе чувствую, — рассказывает Сережа, актер театра «Шанс». — Раньше, ну у меня не было словарного запаса как бы. Я проблемы решал, ну мог кулаками их решать, мог на мате. Сейчас я, как бы сказать, словарный запас поднакопил. Речь научился свою ставить. Могу теперь любую проблему решить на словах. И спокойно, чтобы и другому не было обидно, и чтобы у меня всё было нормально.

Сереже 17 лет. Он из Воркуты. В колонию попал за угон 28 автомобилей. Ему дали три года. Семь месяцев подросток провел в СИЗО, оставшийся срок отбывает в воспитательной колонии.

— У меня 166-я статья, это угон, 158-я — это кражи и 161-я — это грабеж. Мне хотелось чего-то большего, адреналина типа такого. А еще все мои друзья ездили на машинах с 16 лет. Я тоже хотел. Родители купили мне машину, но сказали, что я смогу поехать, только когда получу права, и мне исполнится 18. Я тогда не понимал, почему я должен ходить пешком, когда все остальные уже ездят.

В ходе одной из ссор парень сказал отцу, что если ему не позволят водить купленную машину сейчас, то он просто угонит автомобиль с улицы.

— Отец тогда сказал: «Ну давай вперед. Чего ты этим добьешься?» Я разозлился и решил попробовать. Угнал машину. На следующий день меня поймали. Тогда отец спросил: «Ну и что? Кайфово? Иди дальше угоняй! Вон смотри, сколько машин стоит!»

Сережа признается, что уже тогда понимал, что это неправильный путь. Только вот обида и желание сделать «назло» взяли верх. О том, что всё сложилось именно так, он жалеет, но говорит, что верит в возможность измениться.

— Здесь мне даже нравится. Здесь учителя всё внятно объясняют. А в вольной школе я учиться совсем не любил. Два раза оставался в девятом классе.

На репетицию парень пришел прямо из комнаты длительных свиданий. Отношения с родителями непростые, но они очень переживают за своего сына.

— С отцом вот прямо сейчас обо всем случившемся разговаривали. Я только осознал недавно всё. Вспоминал его слова о том, что преступления того не стоили. Если бы я это не сделал, сейчас я бы не тут был, а дома сидел.

На свободе Сережа хочет начать новую жизнь. Закончить 11-й класс и пойти учиться на автомеханика. А еще сдать на права и наконец осуществить свою мечту. Законным способом.

— У меня освобождение будет в мае. Но я хочу попробовать соскочить по УДО. Театральная студия войдет в характеристику. На суде уже будет указано, что я активное участие принимаю в кружках.

Одна из основных тем, показанных в постановке «Люби», это как раз проблемы в отношениях между детьми и взрослыми. Проблемы эти выражаются по-разному, иногда в открытых конфликтах, как это было у Сережи, а иногда к неправильным решениям может подтолкнуть недостаток внимания. Вот, например, Иван. Ему 18. Он сидит за сбыт наркотиков.

— Это всё началось где-то с 14–15 лет. С неправильных знакомств. Мне было просто интересно, что такое наркотики. И вот мне, к сожалению, попался человек, который был в этой сфере очень даже прошарен. Он мне предложил, я попробовал. Меня как-то начало затягивать, затягивать. Потом друзья подключились уже мои.

В итоге вокруг Ивана образовалась компания из шести человек, которые часто встречались и употребляли запрещенные вещества.

— Первому из нас дали условный срок за хранение. А я был вторым, кого поймали, и первым, кто реально сел. За попытку сбыта. Я проработал три месяца. Потом сел третий, четвертый, пятый, шестой. В итоге сейчас сидят все...

Иван не может объяснить себе, ради чего употреблял и продавал наркотики. Теперь парень точно уверен, что это была большая ошибка.

— Я жил с родителями. Они зарабатывают прилично, и я ни в чем не нуждался абсолютно. Я не знаю, почему пошел на эту работу. Наверное, мне хотелось денег, хотелось не зависеть от них, но когда я начал получать с продажи наркотиков деньги, я себе ничего дельного и не купил... Мог купить квартиру какую-то маленькую или машину… Но я просто жил на широкую ногу.

Родители до последнего не замечали тягу сына к запрещенным веществам и даже подумать не могли, что их ребенок способен на преступления.

— Они до сих пор удивляются, как они не смогли заметить, что я вовлечен в какие-то такие схемы. Я приходил домой в нетрезвом состоянии, но единственный признак, по которому можно было сказать, что я употребляю — это красные глаза. Родители думали, что я на такое просто не способен, и списывали это всё на усталость.

Парень признаётся, что ему очень не хватало общения с семьей.

— У нас близкие отношения. Единственное, что папа вахтовик. Месяц через месяц работает. Это вроде как и достаточно — месяц с отцом, но мне всегда хотелось больше общения. Мама тоже постоянно работала. Поэтому, возможно, они упустили этот момент, но я их ни в коем случае не виню.

Сейчас о своем быте Иван рассказывает с улыбкой. Колонию называет «детским лагерем» и говорит, что ему очень повезло оказаться здесь, а не во «взрослой» тюрьме. Но первые месяцы дались ему тяжело. В основном из-за мыслей о матери:

— Сын в тюрьме, муж на СВО... Она дома одна, не знает, что делать, работает. Хорошо, что родственники помогали.

Сейчас в семье парня всё налаживается. Отец вернулся, а Ивану осталось отсидеть всего полтора месяца. Он уже строит планы.

— Планы наполеоновские, честно говоря. Хочу подготовиться к ЕГЭ, чтобы нормально сдать, поступить в университет и пойти в айти-сферу и параллельно обучаться фото- и видеосъемке.

Парень говорит, что в колонии действительно избавился от зависимости и переосмыслил свою жизнь.

— Тут нет каких-то «понятий», как в некоторых местах. Все парни нормальные. Тут тебя действительно пытаются от криминальной жизни увести, чтобы ты осознал свой проступок и смог набраться положительных качеств.

Сейчас помимо «Шанса» Иван ходит в специальную «школу подготовки к освобождению». Она также существует для того, чтобы вышедшие на волю осужденные могли нормально жить.

— Там тебе предлагают всякие работы, объясняют, как надо зарабатывать деньги, учат готовить, например. Ну чтобы ты смог вообще как-то жить на воле и не попал в эти места еще раз.

Александру, который играет в спектакле одну из главных ролей, повезло меньше. Ему уже 19 лет, и сидит он тоже за сбыт наркотиков. Скоро юношу переведут в другую колонию, где он будет отбывать наказание уже со взрослыми. Свои последние месяцы в воспитательном учреждении парень посвящает как раз «Шансу».

— Сейчас у меня будут спектакли. Это главная моя цель на данный момент. Если спектакль удастся, то в дальнейшем, я думаю, буду продолжать обучаться, может, пойду в театральную студию, когда выйду на свободу.

Грядущая постановка у Александра первая. Видно, что он волнуется. Общение с журналистами для него — стресс, но он держится, пытается говорить поставлено, как учили. Видимо, чтобы скрыть неуверенность, принимает какую-то не самую естесственную и даже официальную позу.

— Это мой первый спектакль. Были небольшие сказки, снимался в паре видеороликов. Ну и меня это затянуло. Ну и как бы сейчас очень рад, что занимаюсь этим делом.

Парень услышал приговор в 17 лет.

— Я даже не знаю зачем… — размышляет он про свои преступления, — у меня было абсолютно всё. Была учеба, были друзья, были родные. В деньгах тоже не нуждался. Привлекла, наверное, компания. Шумная компания, тусовки. Приехал из села в город учиться, соблазнов очень много. Я даже отчасти рад, что попал сюда. Начал развиваться с разных сторон. И я пошел в «Шанс», ну чтобы просто измениться. Чтобы, когда выйду на волю, было обо что опереться. На какие-то навыки. Собираюсь потом поступать, получать высшее образование.

Воспитательная колония кажется ребятам «детским лагерем», потому что каждый из них успел посидеть в СИЗО наравне со взрослыми преступниками. Подростки видели тяготы суровой жизни в неволе и потому ценят те условия, в которых живут сейчас.

В подобные воспитательные колони попадают далеко не все малолетние преступники. Дело доходит до места лишения свободы, когда речь идет уже о серии серьезных правонарушений. Здесь и начинается процесс перевоспитания, чтобы подросток не успел пустить корни в преступном сообществе.

Жизнь за решеткой, по расписанию и под постоянным наблюдением — это серьезное наказание. Но одним только наказанием этих ребят не исправить. Именно поэтому важно показать малолетним преступникам другую жизнь. Ту жизнь, которой они лишатся, если продолжат совершать преступления после освобождения.

О том, может ли осужденный стать безопасной и даже полезной для общества личностью, мы рассуждали с начальником отряда исправительной колонии № 1 УФСИН России по Архангельской области Юрием Исаковым.