«С апреля по сентябрь мылся 6 раз»: пенсионеры и инвалиды жалуются на быт в интернате Северодвинска

Постояльцы Северодвинского дома-интерната для престарелых и инвалидов сообщили редакции, что не моются по несколько недель. Жалуются они и на другие проблемы, им не нравится еда, от которой они порой просто отказываются. Еще в учреждении нет водителя, чтобы специальный микроавтобус перевозил лежачих пациентов. Это место должно было стать им вторым домом, некоторые за проживание тут отдают больше половины пенсии, но чувствую себя ненужными — почему так вышло, мы спросили и у директора учреждения.

«От нас уже реально воняло

»

Дом-интернат располагается в двухэтажном здании на острове Ягры — на улице Мира, 21. Всего здесь содержится 128 человек, некоторые из них — лежачие или с проблемами в передвижении, и им во многом нужно помогать.

Пенсионерка Галина Голышева проживает здесь уже 10 лет, с тех пор, как осталась без мужа. Ближайшие ее родственники живут в другом регионе. Она передвигается на инвалидной коляске и поэтому не понаслышке знает, какая здесь требуется помощь от персонала. Наша собеседница рассказывает, что сейчас главная проблема интерната — это невозможность помыться.

Роль банщика при интернате до недавнего времени исполняла одна из санитарок. Галина Игоревна говорит, что женщина работала здесь с 2007 года и уволилась в 11 ноября 2020-го. Как сказано в официальном ответе прокуратуры: «Уволилась по собственному желанию по причине физической и психологической тяжести труда».

— Ей было тяжело, у нас же есть лежачие, — рассказывает пенсионерка. — Их надо таскать, а для этого надо кому-то ей помогать. А она маленькая, худенькая, куда ей таскать-то? Она просила в помощь санитара, но ей его не дали. Почему было человеку не помочь, я вот этого никак не понимаю?

На время вопрос с санитаркой-банщицей удалось решить. 27 ноября пришла новая сотрудница, только в новогодние праздники она тоже пропала (руководство интерната сообщает, что сейчас она находится на больничном. — Прим. ред.). В итоге постояльцы несколько дней не мылись. Галина Игоревна рассказывает, что ходила в баню 29 декабря, а следующий раз был уже 19 января.

Еще один постоялец — Сергей Биркин. Он сирота, находится здесь с 2004 года: интернат стал для него единственным домом. Он рассказывает, что тоже помылся 19 января, а до этого не был в бане целый месяц. По его словам, не все санитарки соглашаются мыть постояльцев — кто-то просто отказывается.

— Директору невдомек, что люди долго не моются, — считает он. — Я летом мылся с 11 апреля по 2 сентября всего шесть с половиной раз. С половиной — потому что мне парикмахер мыла голову, когда постригала волосы. И то, три раза помогал мыться человек, который на это не имеет права, просто тогда от нас уже реально воняло. Сейчас у нас нет профессии «банщица», а есть санитарка, которая моет людей, но при этом ей еще нужно убирать комнаты, менять памперсы, подмывать всех лежачих. И она просто не успевает все это делать.

«Информация по хамству не имеет подтверждения»

Впервые о проблемах в интернате его жильцы заявили прошедшей осенью в паблике «ВКонтаке» «Жесть Поморья». Там они рассказали не только о проблемах с помывкой, но и других важных моментах, на которые, по их мнению, закрывает глаза руководство: нехватка персонала, хамство с их стороны, отсутствие водителя для специального автобуса, проблемы с подъемником для колясочников и много чего еще.

— Памперсы, медикаменты многие покупают за свой счет. Больные люди иногда вынуждены посещать медучреждения без сопровождения, хотя так не должно быть. Телевизоры не работают уже месяц. Кормят плохо, иногда невозможно есть. Директор все знает, а никаких мер не принимает, — сообщалось в посте.

На эту публикацию затем был опубликован официальный ответ от областного министерства труда. В нем говорится, что из 14 штатных единиц по должности санитарки остаются вакантными четыре (по последним данным — уже 2 ставки. — Прим. ред.), и учреждение работает над их поиском. Также в ведомстве указывают, что одноразовые подгузники предоставляются проживающим Фондом соцстрахования бесплатно. Жалобу на плохое питание и о хищении продуктов в Минтруда назвали «абсолютно эмоциональным и не основанным на фактах», а вот проблемы с работой телевизоров подтвердили и пообещали исправить.

— Информация по хамству персонала не имеет своего подтверждения, — заявили в министерстве. — Мы понимаем, что человеческий фактор может присутствовать всегда, и кому-то может не понравиться что-либо. Тем не менее, жалоб в министерство на сотрудников учреждения не поступало.

«Иногда есть невозможно»

Галина Голышева подтверждает — с телевизорами в Интернате действительно разобрались. Теперь на каждом можно смотреть 20 каналов. С едой после обнародованного крика души тоже стало немного лучше.

— Иногда бывает очень вкусно, а иногда есть невозможно, — еще до встречи, по телефону рассказывала она. — Но насчет еды маленько изменилось что-то.

Качество пищи не нравится еще одному жильцу дома-интерната — Сергею Дьячкову. Раньше он работал водителем на Севмаше, а теперь совсем ничего не видит и с 2008 проживает в интернате. Передвигаться ему помогают местные санитарки и другие проживающие. Он рассказывает, что основная еда здесь — каша.

— Вот сейчас была проверка, выяснилось, что не докладывают 10–15% калорий каждый раз, — говорит он. — Углеводов и жиров много, а остального не хватает. В основном, кормят кашей. Утром жидкая, в обед — бульон из-под каши и на второе — сухая каша. А на ужин — опять каша или макароны.

Еще одной проблемой они считают подъемник, который помогает спуститься со второго этажа колясочникам — на таком как раз перемещается Галина Голышева.

— Подъемник сделан, но он как в квартире или частном доме, не для интерната, — объясняет Сергей. — Колясок много, и он просто-напросто не справляется, так как работает на аккумуляторе, который садится. Пока его по новой зарядят — проходит месяц, а то и больше.

Постояльцы продолжают жаловаться и на поставляемую им одежду. Например, довольно худенький Сергей Биркин говорит, что раньше ему выдавали куртки, которые были на много размеров больше, чем нужно. Теперь он покупает себе одежду самостоятельно.

— Одежду я сам лично покупаю, но при этом с меня каждый месяц снимают 3700 рублей, — рассказывает он. — По этому поводу я буду подавать жалобу. Или вот мне волонтеры подарили постельное белье. Они передали подарки в администрацию. А теперь оказывается, что оно не мне принадлежит, а учреждению. Но тогда получается, что я должен еще и заплатить за его пользование?

— Для одежды собирают списки — кому что надо, — поддерживает его Сергей Дьячков. — У меня уже четыре года берут эти списки, но ни разу не дали. Хотя каждый месяц высчитывают по 3600 за одежду и постельное белье.

«Как Путин не вылезает со своего Кремля»

Новый год жильцы дома-интерната встречали, как они сами выразились, «по своим углам». Галина Голышева рассказывает, что ничего не было. Поставили елку, раздали конфеты. А им хотелось праздничного ужина. В итоге с подругой они устроили его сами.

— Раньше концерты устраивали, возили нас в театр, но это до коронавируса [было]. Я говорю: «Давайте сами устроим концерт. Почему бы нет? Кто-то споет, кто-то спляшет, кто-то стихотворение расскажет». Не хотят. Люди-то с ума здесь сходят уже, потому что ничего вообще нет. А еще 75% пенсии уходит интернату. У нас просто их высчитывают и на руки отдают остатки. На что именно идут эти деньги — мы не знаем, — считает она.

По поводу всех проблем местные жильцы обращались в прокуратуру. 12 января Галине Игоревне пришел ответ ведомства, который по ответам очень похож на доводы Минтруда. Сама она называет этот документ отпиской, ничего нового, по ее словам, оттуда не узнать.

— А что толку-то [жаловаться]? Сколько уже писали! — восклицает она. — Вот, заместитель прокурора [Северодвинска Евгений] Бостан прислал ответ, но там все одно и то же, это уже все было. В том году, года два или три назад ему писали. Извините, что я горячусь, но я уже не могу: одни отписки, ничего не делают. Как директор сказала: «У нас все схвачено, за все заплачено». Мы ее не видим. Они там оккупировали все и сидят там, не вылезая со своего Кремля.

«Поработают немного и уходят»

Директор дома-интерната Наталья Никифорова прокомментировала высказывания постояльцев. По ее мнению, на них повлиял режим полной изоляции, который учреждению пришлось пережить с апреля до 20 августа. В те дни даже персонал работал по сменам в 14 дней, проживая прямо в здании.

— Как раз в этот момент и произошел психологический взрыв или срыв среди живущих в интернате, — считает она. — Проживающим было тяжело проводить все время в помещении. Мы им сделали деревянный пандус во дворе, чтобы они могли выходить во двор, не контактируя ни с кем. Только благодаря этому режиму нам удалось сохранить их здоровье. Но все это повлияло на их поведение.

По словам директора, сейчас главную проблему с санитаркой-банщичей решают, как могут: теперь людям с инвалидностью помогают мыться попеременно несколько санитарок.

— Раньше для нас было удобно, что у нас есть отдельная банщица, которая мыла людей, — объясняет она. — Она сейчас заболела, но вместо нее может пойти мыть любая санитарка, что сейчас и происходит. У них всех сейчас одинаковые обязанности, в том числе — мытье, по очереди. Кто кого будет мыть — будет решать старшая медсестра. Последняя девушка-банщица проработала у нас больше 15 лет, но момент выгорания наступает у всех. Мое мнение — ей не хватило времени восстановиться в отпуске.

Проблемы с помывкой директор объясняет и нехваткой персонала. Говорит, что они и рады были дать помощника банщице, но людей просто нет. К тому же, они не могут просто пригласить кого-то с улицы — даже волонтеры для оказания помощи должны пройти медкомиссию. Сейчас штат дома-интерната понемногу заполняется: скоро будет принята одна новая санитарка, а кроме того для прохождения альтернативной службы в армии здесь появится молодой человек — в учреждении рады еще одним мужским рукам. Остается еще две пустых вакансии санитарок.

— Весь вопрос в людях: бывает, работают по полгода, бывает, месяц — и уходят, — говорит Наталья Никифорова. — Работа и физически, и психологически очень сложная. Для ухода за престарелыми людьми нужно, наверное, иметь особый характер, выдержку, терпение и физические силы. Нужно не быть брезгливым, уметь все правильно воспринять, а это не каждый может.

«Есть перекосы, но мы с ними работаем»

Что касается питания, то директор соглашается, что в этом есть проблемы, на которые верно указали в прокуратуре. Вся еда готовится прямо в интернате — есть свои повара, свой пищеблок.

— У нас есть нормативы по питанию, проводится постоянный производственный контроль, где пища проверяется на калорийность, — комментирует она. — Да, в каких-то блюдах, бывает завышено количество жиров, где-то занижены белки. Здесь много зависит и от качества самого сырья, и от повара, эти показатели могут меняться. Конечно, есть перекосы, мы с ними работаем, это все отслеживается. Мы с этим сейчас разбираемся, устанавливаем виновных. Но в целом… Надо понимать, что у нас лечебное питание. [Среди проживающих] есть те, у кого, например, запрет на употребление рыбы или молочных продуктов — тогда рацион становится более скупой. Но мы сейчас пробуем их меню как-то разнообразить, по-другому готовить.

Наталья Никифорова объясняет, что с нового года в их учреждении начинают внедрять систему долговременного ухода, которая полностью меняет все подходы к обслуживанию. Она, в том числе, предполагает и наличие комнат, в которых постояльцы сами смогут приготовить себе пищу и, возможно, прачечные. Вообще, по словам директора, в интернате составляется программа на каждого проживающего, по его здоровью и состоянию. Это не безлимитные услуги — за все идет оплата из пенсии.

— С 2015 года у нас изменилось законодательство в сфере социального обслуживания. Граждане, которые проживают в стационарных учреждениях, платят 75% среднедушевого дохода. А 75% от своей пенсии платят те, кто заключил договоры с учреждением до 2015 года. Но при этом перечень услуг сохранился тот же, за исключением некоторых нюансов. Например, в него не включается одежда, но тех, кто поступил еще до 2015 года, мы продолжаем обеспечивать. Этому есть подтверждение прокуратуры.

11-местный автобус Ford, про который постояльцы говорили, что он стоит на улице без дела, действительно с января 2020 года нет водителя. Чтобы им управлять, нужны права категории «Д». Директор учреждения говорит, что найти такого водителя оказалось сложно. Из-за этого интернату для перевозки лежачих пациентов пришлось заключить договор со сторонней организацией.

— У нас есть водитель с категорией «В», который возит людей на «Соболе», — говорит Наталья Никифорова. — Штатная единица теперь одна, и она занята этим водителем. Но мы отправили заявку в Министерство труда и занятости на приобретение универсального транспортного средства, которое будет перевозить и колясочников, и лежачих. Как раз для водителя с правами категории «В».

Наталья соглашается — раньше, еще до пандемии, людей с инвалидностью действительно возили в театр. Но никто, по ее словам, не против делать это и сейчас:

— Скажите нам, ведь купить билет через Интернет тоже не сложно. Они хотят, чтобы с ними был сопровождающий — но можно же договориться. Всегда и обо всем можно договориться — мы им всегда об этом говорим. Но только это должно быть сказано заранее. Надо уметь договариваться.

Мы будем следить за этой историей и через некоторое время проверим, изменилось ли тут что-то к лучшему.