Год после массового убийства в Керчи: студентка из Архангельска – о причинах агрессии молодежи

Прошел ровно год после массового убийства в Керченском политехническом колледже. Студентка из Архангельска Дарья Порядина вспоминает трагедию, о которой писали все СМИ страны, и рассуждает, что может быть причиной агрессии и ненависти школьников или студентов.

17 октября, четверг. Сегодня миллионы студентов по всей стране пришли домой с занятий, но ровно год назад не все ребята вернулись из политехнического колледжа в Керчи.

Естественно, главная вина за преступление лежит на том, кто его совершает, и ни в коем случае нельзя оправдывать тех, кто умышленно идет на противоправные действия. При этом одни говорят, что виноват Интернет. Другие винят компьютерные игры, музыку и книги. Так было и после массового расстрела в Керчи – активистка Евгения Чудновец направила жалобу уполномоченной по правам ребёнка на песню рэпера Оксимирона (признан Минюстом РФ физлицом-иноагентом) «Последний звонок». Способна ли музыкальная композиция сподвигнуть восемнадцатилетнего студента на жестокое убийство 21 человека – вопрос спорный.

и вряд ли замысел текста «Последнего звонка» — подтолкнуть подростков к терроризму. Тем не менее, запрет песни – это пока единственная мера, принятая после массового расстрела в Керчи.

Одной из причин произошедшей трагедии также называют несовершенство системы по выдаче лицензии на ношение оружия. После теракта 17 октября 2018 года Владимир Путин потребовал Росгвардию ужесточить контроль в этой сфере. Сейчас на законодательном уровне обсуждается повышение возраста, с которого можно будет получать лицензию на владение гладкоствольного оружия, с 18 лет до 21 года. Но здесь общественность не учитывает, что Росляков кроме оружия использовал и самодельные взрывные устройства, реализацию материалов для которого существующее законодательство никак не регулирует.

Многие считают, что произошедшее — итог воспитания, то есть виноваты близкие террориста. По словам друзей Росляковых, юноша всегда ладил с матерью, и семья ни в чем не нуждалась. Мать была спокойной и добродушной, всегда заботилась о своем сыне. Тоже самое можно сказать и о родителях Эрика Харриса и Дилана Клиболда – террористов, устроивших один из самых нашумевших массовых расстрелов в США в школе «Колумбайн». Многие детали указывают на то, что подросток из Керчи пытался скопировать именно эту бойню. Они тоже были в хороших отношениях с семьей и много времени проводили с родными. Но ни в случае с Росляковым, ни в случае с Харрисом и Клиболдом, родители не смогли увидеть в своих детях жестоких наклонностей.

Иногда ребёнок играет несколько ролей – послушного сына, дерзкого одноклассника, а итоге становится хладнокровным террористом, который по ночам планирует захват школы. Чаще всего близкие видят только одну из этих ролей – ту, которую спокойнее видеть им. На мой взгляд, возлагать всю ответственность на родителей неверно, несмотря на то, что семьи действительно не смогли увидеть в своих детях будущих убийц. Какая мать согласится с предположением о том, что её сын – жестокий садист, способный убивать? Для родителей он всегда останется любимым ребенком.

На мой взгляд,

Исследователь трагедии в «Колумбайне» Дейв Каллен настаивает на том, что главный фактор, подтолкнувший Харриса и Клиболда на массовый расстрел, – это их психическое состояние. Изучение личностей преступников после теракта показало, что Эрик был психопатом, а Дилан страдал тяжелой формой депрессии. Своевременная профессиональная помощь, оказанная молодым людям, могла бы предупредить резню в «Колумбайне». Наличие психических отклонений ярко проявлялось в поведении будущих убийц – в общении с друзьями, семьей, преподавателями, в их увлечениях и интересах. И тот, и другой юноша подавали знаки, что им нужна помощь – Харрис вёл публичную страницу в Интернете, где описывал свои планы по «истреблению человечества», Дилан писал в дневнике, что хочет умереть от несчастной любви. Но никто не помог им, и в результате подростки привлекли к себе внимание другим способом – совершили суицид, унеся при этом жизни еще 13 человек.

Мне кажется, в России институт психологической помощи формально существует, но недостаточным образом выполняет свою основную функцию. В каждом образовательном учреждении есть педагог-психолог, который должен помогать обучающимся, попавшим в тяжелую ситуацию. Но зачастую случается так, что из-за нехватки кадров психолог ещё и преподаёт другой предмет, напрямую не связанный с его профессиональной деятельностью, занимается организацией развлекательных мероприятий или руководит какой-то творческой группой (нередко всё сразу). Отсюда следует недостаток времени на самое главное – оказание помощи студентам и школьникам.

Другой вопрос в том, что получить доверие студента или школьника подростка непросто.

Мало кто относится к психическим заболеваниям точно также, как к физическим, и понимает, что душевная болезнь – это тоже самое, что перелом или язва желудка – затягивать нельзя, иначе будет только хуже. Радует, что в последние годы эта тема стала предаваться медийной огласке, и о душевных расстройствах и их лечении стали писать в книгах и средствах массовой информации. Нужно чаще говорить об этой проблеме и с детства обучать людей тому, что психическое здоровье важно, а также внедрять в общественное сознание мысль о том, что обращаться к специалистам за помощью – это не стыдно.

Конечно, перевоспитать поколение сложнее, чем запретить очередную песню или клип. Но это будет гораздо эффективнее, нежели перекладывать ответственность за кровопролитие на искусство.