«Сгорели собаки, кошки, и бычок, и свиньи»: репортаж из сибирского города, где пожары уничтожили 201 дом

3 мая в Архангельской области установили пожароопасный сезон — из-за этого в регионе появилось несколько запретов, связанных с посещением леса. А другие регионы страны уже полыхают: так, в Красноярском крае 7 мая разгорелись десятки пожаров. По данным властей, причина большинства из них — сильный ветер, перехлест электропроводов и, как следствие, короткие замыкания. В 60 населенных пунктах сгорели 518 домов, без крова остались около 1200 человек. Восемь человек погибли. Власти края пообещали до зимы построить новое жилье для погорельцев — на это потребуется от 2,5 до 4 миллиардов рублей.

Сильнее всего пострадал город Уяр, там сгорел 201 дом — или примерно треть города. Корреспонденты NGS24.RU съездили туда сразу после разгула стихии и рассказывают, как местные переживают эту трагедию.

За 10 километров до Уяра нас встречают выжженное поле, наполовину сгоревшие деревья, запах гари в воздухе. Чем ближе к городу, тем запах назойливее, привыкнуть к нему невозможно. Первым делом мы прошлись по выжженным улицам: некоторые пепелища проливают пожарные, где-то местные жители самостоятельно носят воду из баков и поливают дымящиеся кучи, на месте которых стояли их добротные дома.

Пожар, по словам местных, начался с поля на окраине Уяра. Огонь очень быстро дошел до деревянных домов и перекинулся на них. Буквально через пару часов уже горели несколько улиц: Четвертая и Бограда выгорели полностью. Дома на Третьей и Пятой тоже захватило. В городе нет столько пожарных машин, чтобы быстро справиться с таким быстрым и сильным пожаром, — их, как оказалось, всего две.

В 10 часов утра местный Дом культуры заполнили погорельцы. Женщины не могли сдержать слёз, некоторые рыдали во весь голос.

— Господи! Как нам теперь жить, ведь ничего не осталось! — срывается на крик одна из погорельцев.

К людям вышел полномочный представитель губернатора Красноярского края Владимир Шаешников. Он пытался успокоить людей, объявил, что главное решение, как им помочь — строить дома или выделять материальную компенсацию, — остается за жителями Уяра, лишившимися крова.

— Первое, что надо, — чтобы следственные органы дали свою оценку и определили причину возгорания. Не вы, сидящие тут, подожгли. Второе: у кого-то имущество было застраховано. Надо, чтобы приехали страховые компании. Они не хотят — праздники. Надо, чтобы приехали. Помощь материальную губернатор выделит, но мы все понимаем, что эти деньги пойдут не на решение вопроса, они для того, чтобы сейчас пойти и купить хлеб, — сбивчиво говорил полпред.

Казалось бы, разговор пошел в конструктивное русло, но после фразы Владимира Шаешникова о том, что 95% сгоревших строений — это «старые деревянные дома», люди взорвались. Стали возмущаться и говорить, что это неправда.

— Там больше половины новых домов! Центр города выгорел, там двухэтажные дома стояли новые. Где-то в переулках, может, и были старые домики. У меня, у двух сестер и двух теток сгорели дома. У одной дом — почти 200 квадратов, вторая родная тетка здесь сидит, у нее тоже новый дом был, всё сайдингом отделанное. Я сама на пожаре три раза была, там выгорели новые дома. Бред какой-то несут вообще! Я даже слушать это не хочу! — возмущается жительница Уяра Ольга.

Вместе с одним из жителей Уяра — Валерием — мы прошли к дому, который он пытался спасти, это дом его подруги. Он говорит, что жилища можно было спасти, если бы пожарные пришли на помощь вовремя.

— Вот здесь пожарные поливали, хотя без толку было поливать, тот дом уже полностью сгорел. А наш дом можно было отстоять, если бы они потушили сарай. Пламя с него перекинулось и за три минуты полностью уничтожило наш дом. Тут вот ворота одни остались. Там не было проблемы подъехать, с двух сторон машина проходит. Если бы этот сарай потушили, все эти дома (Валерий показывает на часть выжженной улицы) можно было бы спасти. Мы сначала лопатами сбивали пламя, закидывали землей, потом за водой стали бегать с ведрами, проливали, но это не помогло. Нас просто проигнорировали — стояли и лили воду на головешки. Все старания были напрасны, — сокрушается Валерий.

По его словам, местным жителям не под силу заново отстроить дома.

— У нас куб дерева стоит больше 20 тысяч рублей. Люди, у кого здесь дома сгорели, не все могут позволить себе построить новые дома, это нереально. У меня зарплата — 15 тысяч рублей. Здесь нигде не платят так много, чтобы дом построить можно было, даже за год. Конечно, хотелось бы, чтобы государство помогло. Кто еще поможет? Цены на жилье поднялись. Меньше миллиона — это только однушка занюханная. Если нормальную квартиру брать, здесь нужно 2 миллиона, не меньше, — поясняет Валерий.

Мы вернулись к Дому культуры. Здесь уже закончилось собрание, люди выходили, и от отчаяния некоторым даже становилось плохо. Пожилые женщины вытирали лица платками, молодые люди откровенно сердились на власти. Лица мужчин от бессилия застыли.

Уярец Андрей, отец двоих маленьких детей, не может даже словами передать свое горе. Он строил большой дом в 300 квадратов 15 лет.

— Я работал на четырех работах, чтобы мои дети жили как нормальные люди, а не как холопы. А этот [полпред губернатора] нам тут говорит про какие-то дома в 40 квадратов. Мысли какие-то из головы берет: «Будем думать, кому какой дом построить». Не надо думать, надо делать. Мы только успели ребятишек вытащить из пожара, сгорело всё. Нам сказали: «Езжайте в ПТУ, во вторую школу» (там развернуты пункты временного размещения. — Прим. ред.). Как я там буду детей кормить, как буду спать укладывать? Там, в школе, ни приготовить еду, ни помыться, — горюет Андрей.

Мимо проезжает старенькая пожарная машина ЗИЛ.

— Вот, едет. Ну что эта машина может потушить? У нас на весь Уяр вот такие две машины, и всё, больше ничего нет. А вот эта техника, которая сегодня ездит, — нагнали с районов. Только зачем они сейчас уже тут? Этот пожар — халатность властей! От первых сгоревших домов до моего — два квартала, никто ничего не тушил, — возмущается погорелец.

Ольга помогала тушить пожар у родственницы. У симпатичной женщины наращенные ресницы опалены наполовину.

— Я видела, как всё это начиналось. Это пошло с травы всё, с воинской, от ручья. Если бы сразу потушили поле, огонь бы не пошел на дома. Я сама в воинской части живу. Если бы они сразу это потушили, когда поле начало гореть, ничего вот этого бы не было. Мы у моей тетки успели только телевизор и документы вынести, у нас даже собака заживо сгорела. Многие люди выскакивали кто в чем был: кто в халате, кто в домашней одежде. Детей схватили, документы и выскочили без одежды, без ничего. Я сама там была, сунулась в этот пожар, потому что до тетки дозвониться не могла. Вы видите, у меня ресницы обожженные — меня оттуда спасатели уже вытащили, — рассказывает о страшных событиях Ольга.

У самой Ольги дом не сгорел, но она всю ночь не спала — сидела и караулила, не изменилось ли направление ветра.

— Сидели на сумках. У меня четверо маленьких ребятишек, не могла сомкнуть глаз. Очень тревожно было, — делится она.

Есть и такие погорельцы, которые строили новые дома. Некоторые уже жили в них. Получить компенсации им будет тяжелее, если вообще возможно. Люди боятся, что никто им не поможет.

— У меня новый дом был, он еще не введенный в эксплуатацию, но мы там жили, боялись, что обворуют, достраивали. У меня только разрешение было на строительство. Я вообще не знаю, помогут ли мне. У меня прописка красноярская. Я вообще, видимо, ничего не получу за свой дом. Он мне обошелся в 10 миллионов, из 22-го бруса струганого строили. Деревянный, с гаражом и баней. Они его не тушили, — сбивается на слезы Лариса.

Женщина обнаружила, что ее жилье горит, когда была в старом доме.

— Увидели дым, побежали туда. Успели только машину из гаража вывезти и баллоны газовые, чтобы не взорвались. Вся одежда, всё сгорело. У меня на помощь надежды мало, мне вообще ничем не помогут, дадут на хлеб. На пенсию вышла с августа, но что я на пенсию построю? У меня двое приемных детей уже взрослых, как помогать им? Муж тоже не прописан там был, — добавила она.

Все, кто может, принимают погорельцев у себя. Родственники, друзья, у кого жилища уцелели, пускают сразу по несколько семей.

— Нигде нас не разместили вчера. Я поехал к другу ночевать, у него дом пустой есть. Там еще две семьи остановились. У меня дом сгорел за три секунды, успел только документы вытащить, телевизор в машину бросил и какие-то детские вещи собрал быстро. Еще за правами вернулся, руку обжег. Жена с вахты вернется, ей некуда будет прийти. Пожарным звонили, говорили: «Там трава горит». Они только через полчаса приехали, — рассказывает местный житель Игорь.

Погорельцам предложили места для размещения: местное ПТУ, школу № 2. Но не все хотят туда ехать. Люди потеряли свое жилье и вынуждены теперь спать в общих комнатах с соседями, тоже оставшимися без крова. Многие из них — с маленькими детьми, есть и пожилые люди.

Мы зашли в общежитие ПТУ и посмотрели, как организованы спальные места. В комнате, почти на проходной, за стойкой вахты, поставили кровати. На них чистое постельное белье. Когда мы приехали, люди ушли на обед в столовую. В этот же момент на вахте появилась девушка с пакетами одежды и огромным ведром с куриными яйцами. Это помощь от студентов и местных жителей.

Власти Красноярского края пообещали с 11 мая начать выплачивать помощь погорельцам. Сначала они получат по 15 тысяч рублей — это первичная единовременная адресная помощь. Деньги обещают начать перечислять, как только после выходных откроются банки и казначейство.

Затем пострадавшие от пожаров смогут получить выплату из резервного фонда края. Ее размер — от 20 до 50 тысяч рублей (зависит от того, частично или полностью утрачено имущество).

В начале мая 100 парашютистов-пожарных «Единого лесопожарного центра» Поморья отправились на помощь своим коллегам из Курганской области — они будут тушить лесные пожары, охватившие там более 7600 гектаров. А 28 апреля в центре Архангельска произошло сразу два пожара: горели соседние дома в переулке Водников. О том, как тушили возгорание, можно узнать из нашего фоторепортажа.