«Мам, пусть он уйдет»: семья умершего от полученных на СВО ран сержанта делит посмертные миллионы

Под Волгоградом в ноябре похоронили 23-летнего артиллериста Александра Гуню, получившего тяжелые ранения в ходе специальной военной операции на Украине и умершего в военном госпитале. Спустя почти полгода после гибели Александра его родители сошлись в судебных тяжбах из-за посмертных выплат на своего ребенка — примерно 8 000 000 рублей. Мама погибшего сержанта уверяет, что ее муж и отец их ребенка с 2008 года не жил с семьей и не принимал участия в воспитании сына, а значит не может претендовать ни на какие деньги за него. Отец, подтверждая уход из семьи, настаивает, что сохранял с сыном прекрасные отношения, а суд решит, «кто брешет, а кому мало». Подробности — в материале наших коллег.

Лилия Гуня в прошлом году похоронила сына — Александра Гуню, или Зайца, как она его всегда ласково называла. В семье Александра никто по имени не звал. Якобы из-за того, что он был назван в честь отца. Так, по крайней мере, сейчас говорит Лилия.

— Отец Саши пил, мне по хозяйству не помогал, — описывает свою семейную жизнь Лилия. — Изменял мне постоянно. В какой-то момент мне это просто надоело. Мы развелись с ним, я была беременна, потом родился сын. Нужно было его регистрировать в ЗАГСе. Пошли вместе с бывшим мужем, он там закатил истерику, чтобы нам брак вернули, и его вернули. Ему тогда же дали повторное свидетельство. Мы снова оказались мужем и женой. У меня тогда дар речи пропал... Я ничего возразить не смогла. Вернулась домой, он мне и сказал, что будем жить, будет мне помогать. Но ничего не изменилось.

По словам волгоградки, они жили в доме, который остался им от матери ее супруга, — там был крохотный дачный домик. Дом Лилия Гуня смогла достроить до нескольких комнат.

— Муж пил, уходил от меня, пять раз я его принимала, лечила, отмывала, на работу устраивала и отправляла работать, — вспоминает женщина. — Заяц маленький тогда был, но и он всё это видел... Потом мы все-таки разошлись. Но на развод я больше не подавала, потому что некогда мне было. У меня были дети, хозяйство, нужно было как-то их поднимать. Я занималась ими. Жили худо-бедно, кое-как тянулись. У меня было двое детей, я занималась ими. Кое-как строилась. Муж бывший ушел к новой женщине, забрал машину, долю из проданной квартиры моей мамы. Детям он подарил этот участок и садовый дом. Всё остальное мы делали без него.

Лилия уверяет, что дочь и сын росли дружными детьми, но чем старше становились, тем меньше им хотелось общаться с родным отцом. При этом она признает, что не пыталась развестись с ним или подать на алименты вплоть до 2021 года, когда разрыв в семье был официально оформлен.

— Заяц у нас рос мужичком, он увлекся армейской службой, увлекся казачеством, я постоянно с ним везде старалась успеть, везде его отпустить, — рассказала Лилия. — Бывало, что приходил его отец, но сын даже выходить к нему отказывался. Говорил мне: «Мам, пусть он уйдет». Я просила детей, чтобы они продолжали общаться с отцом. Чтобы поддерживали связь, какой-никакой, но он их отец. На алименты не подавала. Ну вы сами подумайте, он слесарь! Как бы он жил еще с алиментами этими...

В школе Александр Гуня-младший учился сносно, несмотря на то что рос без отца. В 14 лет мальчик перешел в кадетский корпус, начал заниматься парашютным спортом. Везде, во всех грамотах и благодарностях из школы, была указана только мама военного. Вспоминает она, и как расстроился Александр, не получив от отца обещанную на 18 лет его старую машину.

— Заяц наш подошел ко мне и говорит: «Мамк, ты представляешь, папка пообещал мне машину свою отдать на 18 лет», — рассказала Лилия. — А в день рождения сын пришел расстроенный. Мы к нему: «Что случилось?» Он говорит: «Отец себе новую машину купил, а про мой день рождения и не вспомнил». У меня тогда сердце кровью облилось...

Позже Александр Гуня был призван на срочную службу.

— В день, когда его в армию забирали, я не могла никак его проводить, всё собрала ему, а он и говорит: «Мам, не нужны мне твои сопли и слезы, оставайся дома. Сам доберусь». С ним нельзя было спорить, — вспоминает Лилия. — Я же тогда и сказала, мол, звони отцу, пусть тебя отвезет. Он и отвез. Отвез, а сам там наделал кучу фотографий и всем потом хвастался — вот какой у меня сын.

После срочной службы Саша Гуня остался в армии по контракту. В спецоперации на Украине он уже принимал участие как сержант на должности командира отделения самоходно-артиллерийского дивизиона.

— Он у нас смеялся тогда: «Мам, ты представляешь, мне даже тут позывной дали — Заяц, — рассказала Лилия Гуня. — В мае нам сообщили, что сына ранили. Ранили сильно, он был доставлен в госпиталь, потом в Москву его перевели. Мы к нему с дочками и девушкой его полгода ездили туда. Я звонила отцу Зайца, он вместо того, чтобы к сыну съездить, сочувствие какое-то выразить, просто сказал: «Ну и что, много он теперь послужит?»

В госпитале медики около шести месяцев боролись за жизнь Александра, но осенью он умер. 18 ноября Александра Гуню похоронили в селе Большие Чапурники со всеми воинскими почестями.

За гибель военного его родителям полагаются посмертные выплаты в размере 8 миллионов рублей. Именно эти деньги, по словам Лилии Гуни, заставили ее снова начать общаться с бывшим мужем.

— Похоронами занималась я, помогали сотрудники военкомата. Мы сами с дочкой ходили по всем делам, гроб выбирали, организовали похороны. Отцу было словно наплевать на всё, на сына, на горе наше. Он о сыне вспомнил, только когда о выплатах узнал, — считает Лилия. — А потом мне сотрудники военкомата сказали, что выплаты за гибель сына я должна буду поделить пополам и отдать половину бывшему мужу. Я позвонила ему, попросила добровольно отказаться от денег. Он отказался. После похорон сына я обратилась в военкомат, чтобы эти выплаты получить. Я пришла, а мне говорят, что отец Зайца уже подал документы на получение денег. Мы начали судиться...

Дальше во взаимоотношениях бывших супругов начал разбираться уже суд Светлоярского района Волгоградской области. В материалах дела есть показания свидетелей, которых привели обе стороны конфликта за посмертные выплаты.

— Воспитанием Саши занималась она с мужем и их мать, при этом отец не принимал никакого участия в воспитании Саши. К ним домой он приезжал по личным делам, — приводится в решении показания старшей сестры Александра Ольги, которая в зале суда прямо заявила, что с отцом она больше не общается и даже не здоровается.

— Ребенок не получал должного внимания, никакой финансовой помощи. Сам пошел работать и зарабатывать деньги. Днем он учился, а ночью он работал, чтобы помочь себе и своей матери, — приводится в решении суда показания крестной Александра. — Считает, что отец не заботился о сыне и не участвовал в его воспитании ни материально, ни духовно.

Примерно такие же показания давали в суде и соседи: мать обеспечивала образование сына, его обучение и пропитание, содержала хозяйство вместе с дочерью, а про отца Саша рассказывать не любил.

Отец же Александра, также Александр Гуня, в суде настаивал, что на протяжении многих лет поддерживал с сыном хорошие отношения и регулярно помогал деньгами. Одним из подтверждений его слов стали и совместные фотографии, сделанные у военкомата во время проводов на срочную службу в армию.

— В судебном заседании установлено, что ответчик после ухода из семьи продолжил общение с сыном, — говорится в решении суда. — Злостного уклонения от уплаты алиментов и, соответственно, задолженности по ним не установлено. Несмотря на редкие личные встречи, между ответчиком и сыном имели место семейные родственные отношения, они общались по телефону и лично при встречах, что подтверждается совместными фото у военного комиссариата. Отец интересовался жизнью сына, в том числе учебой, знал, где учится сын, где служил в армии, с указанием конкретных городов, провожал сына в армию.

Приводятся в решении суда и аргументы, которые приводил в ходе заседаний Александр Гуня — старший, настаивая на своем в получении половины посмертных выплат за сына. И они кардинально отличаются от того, что говорила его бывшая жена.

— В 2008 году он ушел из семьи, но оказывал истцу материальную помощь на содержание детей, выплачивая в счет алиментов ежемесячно денежные суммы в размере 20–30 тысяч рублей в зависимости от дохода, но не менее 10 тысяч рублей, — сообщается в материалах дела. — Причем материально он им помогал вплоть до достижения сыном возраста 20 лет, примерно до 2017 года, когда оформил себе инвалидность. С сыном у него были прекрасные отношения: он с ним виделся, часто ездил к ним в гости, провожал сына в армию и впоследствии созванивался с ним по телефону через день. После ранения сына ответчик также продолжал с ним общаться по телефону. На родительские собрания он не ходил, поскольку постоянно работал, но всегда интересовался сыном, его здоровьем, успехами и воспитанием.

В итоге, выслушав точку зрения и отца, и матери умершего от ран сержанта, Светлоярский районный суд принял решение о сохранении равных прав обоих на посмертные 8 000 000 рублей. Каждому из них полагается по половине суммы. Не согласная с этим Лилия Гуня подала апелляцию и заявляет, что будет судиться дальше.

Узнать подробно точку зрения Александра Гуни на происходящий конфликт с бывшей супругой корреспондентам V1.RU не удалось.

— 13 апреля будет апелляция, и будет понятно, кто общался с сыном, а кто брешет, — заявил Александр Гуня, — Она подавала на апелляцию, потому что ей всё мало. Она хочет всего и сразу. До свидания.

Также мы рассказывали, как житель Архангельска приехал из зоны спецоперации домой, чтобы встретить из роддома жену, которая родила сына. Как прошла встреча, можно посмотреть на видео из областного перинатального центра.

Ранее стало известно, что другого северянина оштрафовали на 30 тысяч рублей за то, что он выкрикнул на автобусной остановке проукраинский лозунг. До этого из-за дискредитации Вооруженных сил РФ также оштрафовали работника «Севмаша» — уже на 15 тысяч рублей.