«У меня нет ничего, кроме этой комнаты». Кто живет в здании бывшей пожарной части Архангельска

Жителей Архангельска сложно удивить домами с проблемами — вокруг полно аварийных деревяшек, в которых ютятся жильцы. Но есть и отдельные места, заслуживающие внимания. Например, здание старой пожарной части, которое стоит при въезде на Сульфат. Пожарных машин здесь уже давно нет, но в квартирах наверху остались бывшие спасатели и их семьи. При этом власти города настойчиво выселили некоторых жильцов, а само здание ветшает и протекает. Рассказываем и показываем, что сейчас происходит здесь внутри.

Здание, о котором идет речь, расположено по адресу: Кировская, 1 к. 1. Не все проезжающие мимо поймут, что здесь живут люди — внимание скорее привлекает множество сломанных автомобилей, которые стоят рядом. Дело в том, что пустующий бокс для пожарных машин в последние годы отдали в аренду автосервису.

Дом построили не так уж давно — в 1991 году, так что его можно считать ровесником нынешней страны. В нем четыре этажа: на первом содержали машины, на втором были служебные кабинеты, а на третьем и четвертом — квартиры и комнаты для пожарных и их семей.

Вход в жилые помещения — не самый приметный, это деревянная дверь с торца здания. На следующей, уже железной двери, стоит кодовый замок, а за ней — лестница подъезда. Тут же хранят детские коляски и санки. Стоит неприятный затхлый запах.

Кстати, параллельно этой лестнице идет еще одна — прежде по ней спускались пожарные, которых срочно вызвали на работу. Ведет она прямо в гараж, но сейчас двери закрыты и туда не пройти.

Интересно, что в доме есть совершенно разные помещения. Здесь шесть полноценных квартир: две «однушки», две «двушки» и две «трёшки». А также пять блоков с комнатами по типу общежития — для них предусмотрены общие туалеты, душевые и кухни. На данный момент заселены семь помещений, в основном это квартиры с удобствами.

На третьем этаже в одной из комнат живет пенсионер Николай — местный старожил, который въехал сюда еще в 1991 году. Он помнит годы, когда здесь селили исключительно сотрудников местной пожарной части, и немного ностальгирует по тем временам.

— Я был пожарным, жил вначале в общаге, — рассказывает он. — А когда это здание построили, мне предложили заселиться — работа рядом, мало ли что, если крупный пожар… Пока была пожарная часть — здесь всё было чисто, хорошо. Как только здание перешло к Соломбальскому ЦБК, так и начался бардак. А потом и ЦБК закрыли… Сейчас вот сами что можем, то и делаем.

Соломбальский ЦБК, о котором упоминает Николай, приобрел здание в 2003 — 2004 годах (жильцы называют разные даты). С тех пор жизнь здесь изменилась — если раньше это был сплоченный коллектив пожарных, то теперь работники все чаще менялись и меньше общались друг с другом. Постепенно стало портиться и само здание.

Николай показывает нам кухню, где сейчас царит хаос: на ней стоит старая мебель, холодильники, стиральные машины и другие, уже ненужные никому вещи. Их оставляют здесь те, кто выселяется из комнат. Пенсионер говорит, что вначале хозяева обещают забрать отсюда хлам, но так и не возвращаются за ним.

— У нас здесь раньше плиты нормальные стояли, столики. Пришел, сварил, пообедал и ушел — всё как в обычной столовой. Все ели прямо здесь, когда работали вместе в одной части — все и дружили, и праздники вместе справляли. А потом одних заселили, других… Постепенно все по комнатам начали разбегаться. А потом приехали такие… как будто туалета никогда не видели. Плиту на кухне включат и уйдут, а плиты раскаляются, горит всё, — улыбается Николай.

Современные условия в здании оставляют желать лучшего — и это даже мягко сказано. Если зайти на кухню четвертого этажа, то можно увидеть, как по ней расставлены емкости, в которые собирается вода, текущая с крыши.

— Как мы здесь живем? Как на помойке, — объявляет Николай. — Всё везде протекает. Ну, эта половина дома еще более-менее, а другая вообще вся потекла. Мы куда только не ходили: в мэрию обращались, губернатору писали — пришла отписка. Или приходят к нам однажды из мэрии и удивляются: «А вы что, здесь живете что ли?».

Жильцы сами следят за душевыми и раковинами, но на всё сил и времени не хватает. Впрочем, Николай замечает, что есть дома, где люди живут намного хуже.

— Сейчас если снижается отопление — уже поменьше платим, по 150 кВт/ч. Помню, еще когда заехали сюда в 1991 году, я платил 480 кВт/ч. Тараканы здесь раньше были, но потом их вывели — уже давно их не вижу, — вспоминает он. — А крыс внизу до фига, иногда попадаются, заскакивают. Разные бывают, и большие и маленькие. Выходишь — они сразу шугаются и убегают.

Сосед Николая, который живет в квартире через стену, рассказывает, что жил здесь еще с родителями. У них здесь была прописка, но затем они решили переехать в новое жилье, а он остался с супругой и ребенком.

— Сейчас всё нормализовалось в связи с тем, что дом признали нежилым, но с двумя жилыми этажами. Сам-то он не жилой — сюда ничего не подключить, нет интернета. Тут вентиляция не работает, наверное, забита. У меня нет пластиковых окон, и если продувает — отопление не помогает. Обогреватель врубаешь в комнате и греешься. А летом — наоборот, все приходится открывать нараспашку, — рассказывает мужчина.

На четвертом этаже нам показывают трехкомнатную квартиру — внутри есть и горячая вода, и кухня с электрической плитой, сделан ремонт. Хозяева жалуются разве что на протекающую крышу, которую давно пора ремонтировать.

— Мы здесь живем с 2004 года, — объясняет хозяйка Марина (имя героини изменено по ее просьбе — Прим. ред.). — У меня муж устроился на работу в Соломбальский ЦБК, когда это было их здание. Он работал начальником пожарной части, и ему по договору коммерческого найма выделили это жилье. Потом СЦБК обанкротился, здание купила мэрия и людей начали выселять. Но мы имеем имущественное право — фактически, договор, который заключался с ЦБК, теперь перешел к мэрии. Но у нас здесь живут и люди по служебным ордерам, которые выданы еще в 1991 году — они работали еще в структуре пожарной охраны. Кому-то предоставили жилье в другом месте, а кто-то здесь остался.

Людей пробовали выселять отсюда еще в 2019 году — тогда им приходили письма от администрации Архангельска с просьбой съехать (правда, власти так и не смогли объяснить, зачем им понадобилось это здание). В итоге, те, у кого были краткосрочные служебные ордера, действительно уехали — их помещения стоят пустыми. Кто-то из них купил новое жилье, кто-то снимает.

— Я так понимаю, мэрия сама не знает, что с нами делать, — рассуждает Марина. — Выселить вроде бы не могут — они пробовали уже. А новое жилье они не предоставят. Лично у нас договор продлевается автоматически, так что пока что тишина. Но если суд встанет на их сторону — соответственно, нас отсюда выставят без предоставления.

Северянка признается, что они с мужем при этом не сидят на чемоданах — если решение о выселении и будет когда-нибудь принято, но им всё равно будет выделен срок, чтобы съехать.

— Пока что думаем, рассматриваем варианты. Муж сейчас уже пенсионер, инвалид... Так-то условия около дела, живем. Единственное, сейчас никакой ремонт уже не делаем — зачем, если живешь на пороховой бочке? Счета большие — за отопление очень много платим. Но не приходится выбирать. На самом деле ругать никого не хочется — такие сложились обстоятельства. Люди в деревяшках хуже живут.

Другие жильцы тоже вспоминают угрозу выселения, которая висела над ними пять лет назад. По их словам, автосервис на первом этаже возник именно после разборок с администрацией города.

— Разбирательства закончились и, видимо, чтобы здание не простаивало, его стали сдавать в аренду — его же нужно как-то содержать, — говорит один из жильцов с третьего этажа. — На втором этаже какое-то время были офисы с одной стороны, но сейчас, вроде бы никого нет. А автосервис платит деньги городу. Мне кажется, если бы его не было, нас бы выпнули давно отсюда всех.

Пенсионер Николай рассказывает, что его как раз обещали выселить из комнаты. Но ему-то как раз идти больше просто некуда.

— У меня нет ничего, кроме этой комнаты. Ладно молодежь, они хотя бы ипотеку взять могут, а я куда? Я спрашивал в мэрии: «И что я, на улицу пойду?». Говорят: «Ну это ваше дело, ищите. У вас были служебные ордера выданы, и теперь они недействительны». А почему они недействительны? Мне же не кто-нибудь, а Райисполком выдавал. Почему тогда, когда пожарку закрыли, меня не выгнали отсюда? — задается он вопросами.

Тем не менее пока что споры за помещения бывшей пожарной части приостановлены, а все, кто здесь остался, продолжают оставаться в этом необычном месте, где прожили долгие годы.

UPD: 23 мая Следственный комитет Архангельской области организовал доследственную проверку размещенных в СМИ сведений о возможном нарушении прав жильцов дома в Архангельске. Как стало известно 29.RU, речь идет о здании бывшей пожарной части на улице Кировской.

— В ходе мониторинга средств массовой информации выявлена публикация, в которой сообщалось о проживании людей в ненадлежащих и непригодных бытовых условиях в здании бывшей пожарной части в Северном округе города Архангельска. Следователями будет выполнен комплекс необходимых мероприятий, направленных на установление всех обстоятельств, изложенных в публикации. По результатам проверки ситуации будет дана надлежащая правовая оценка и принято процессуальное решение, — сообщают в СК.

«Капустный» дом-призрак: что известно об одиноко стоящем здании на Маймаксанском шоссе.

«Денег было до дури»: странная история Сутягина, который построил самый высокий деревянный дом в России.

«Такая жизнь скучноватая, но свободная»: как архангелогородец ведет быт в убитой деревяшке, которая сошла со свай.

«Трагедии я здесь не вижу»: что архитектор думает о старых и новых деревянных домах в Архангельске