«Денег было до дури»: странная история Сутягина, который построил самый высокий деревянный дом в России

Про дом Сутягина в Архангельске слышали многие россияне, это уникальное явление в архитектуре страны — нечто на грани искусства и сумасшествия. Печальную историю деревянного небоскреба знают даже за рубежом: в Норвегии его называли сенсацией года, во Франции построили деревянный макет, а в Швеции сняли фильм. Здания нет уже 16 лет, но и сегодня в его честь называют музыкальные проекты, делают татуировки, посвящают выставки. Что же известно о самом творце? Довольно долго он не давал о себе знать. Мы встретились с создателем скандального здания и уверяем, что история самого Сутягина не менее интересна: тут и криминал — три срока в колонии, и мистическое с божественным, и диалоги на уровне трагикомедии.

Беседа с Николаем Сутягиным продолжалась... пять часов. И первый из них он рассказывал о своей молодости: о драках в кафе за девушек, о том, как учился зарабатывать большие деньги, как заступался за слабых и обиженных.

В этих историях Сутягин никогда не начинал конфликт первым, но всегда побеждал в драках против толпы. А в кабаках его даже просили быстрее выбрать себе девушку! Якобы каждая архангелогородка на танцах отказывала мужчинам в надежде, что Сутягин именно ей уделит внимание.

В одной из таких историй 15–16-летний Сутягин вступился за мальчика, которого штангисты обижали в тренажерном зале. Он уложил двух человек! Милиция запретила ему заниматься спортом и даже велела не пускать в залы. В другой такой истории Сутягиным на танцах заинтересовалась девушка, и за это четыре человека вынесли его под руки из клуба. Он утверждает, что справился со всеми, и по итогу доказывал, что защищался:

— Милиционер сам стал требовать, чтобы я с ним подрался. Он меня во двор завел, я бить не стал, просто его рукой оттолкнул и побежал. Забежал к другу, у него отец был военный, и он не дал меня забрать. Я говорю: «Меня же посадят, зачем меня вызывать [на бой]». А милиционер говорит: «Я не верю, что ты мог [четырех человек завалить]».

Впервые в колонию Николай Сутягин попал в 17 лет. По его словам, осенью 1963 года он шел с другом и с «красивой, яркой девочкой» по перекрестку Новгородского с Садовой. Внезапно трое случайных прохожих 25–26 лет толкнули девушку в плечо и напали на друга Сутягина со спины. Вот как сам предприниматель описывает те события:

— Троих я завалил. А на той стороне дороги стояли человек 15. И эти 15 человек видели, как я троих завалил, кинулись ко мне. Пришлось с ними малость стыкануться!

— К матери приехали, меня забрали. 7 месяцев держали в тюрьме. Я защищался! Дали 2 года за то, что я один раз лишний ударил. Сказали, если бы третьего лишний раз не ударил, он бы остался жив. Посадили сначала в детскую колонию, потом на конвейер.

Издание GEO писало, что Сутягин попал в колонию за хулиганство.

После выхода из колонии в 1965 году Сутягин стал работать на стройках: прокладывал водопровод, канализацию, трудился на СЦБК. Там он узнал, что может получать за работу гораздо больше, и решил выяснить, как.

— Купил водки, поставил прорабам, мастерам. Сели за стол, и они мне объяснили, что такое смета, какие деньги наши, какие можно получать. Рассказали всю систему.

По словам Сутягина, в те времена в основном копали вручную. Но ему удалось «договориться кое с кем», чтобы на выходные нелегально получать технику. Это увеличило доход. По утверждению Сутягина, он привлекал к своим работам людей, которым платил в три-четыре раза больше, чем остальные, поэтому к нему выстраивались очереди.

Вскоре Сутягин снова попал в колонию на три года — это произошло в 1967 году. По его словам, на него после ресторана напали «высокие спортивные студенты», двое из них после этого попали в травму, а трое убежали. Конфликт начался, так как ребята решили, что их товарищ дерется с другом Сутягина, хотя на самом деле они напились и пытались помочь друг другу встать с земли. В милиции Сутягин написал встречное заявление о том, что на него напали.

— У меня денег было до дури, и одна из их матерей привезла мне 700 рублей. Говорит, забери заявление. Я говорю: «Это, ребята, смешно». Она говорит: «Понимаешь, их выгоняют из института, у них многократно драки были. Еще одна - и отчислят. Помоги, забери заявление». Я бы не стал, но в милиции следователи говорят: «Забери заявление, бери деньги, ну отсидишь 15 суток». Деньги я не взял. А как забрал заявление, пришел в суд, и сказал, как дело было, они заявляют: «Просим его наказать как можно строже». То есть я пошел навстречу, снял с них хулиганку, а они… И оттуда меня опять забирают на 3 года.

После выхода из колонии Сутягин продолжил работать. Он ездил по всей области, прокладывал водопровод и канализацию. По его словам, «жизнь была тяжелая»: в деревенских клубах он выбирал лучших девушек, из-за чего были драки.

Сутягин вспомнил один курьез той поры: в одной из деревень парень избил девушку, а она указала на Николая. Думала, его не будут искать, раз он неместный. По словам Сутягина, его тогда посадили в КПЗ, но забыли на три месяца, а потом отпустили, когда девушка призналась, что он не виноват.

После выхода из КПЗ Сутягин работал на лесопильных заводах. По его словам, у него был миллиард рублей, который он менял на доллары в Москве, поэтому ему «перестройка была по кочану».

— Когда началась перестройка, я выкупил дом главного инженера СЛДК. Лучше не было дома. Цена повыше была, поэтому я его и купил. Я продолжал работать. Со временем образовалась наша группа ребят. Ее потом назвали «Комсомольской». Не слыхали? Комсомольская группировка, Сульфатская, Урицкая, Маймаксанская.

— Крепкая команда была у меня, приличные люди, я им говорил, чтобы никаких драк не было в кафе и ресторанах. Мы так себя вели. Поэтому со стороны правоохранительных органов знали, что мы люди культурные, было уважительное отношение.

Вскоре в городе начался рэкет, с предпринимателей требовали деньги за крышу. К тому моменту у Сутягина был свой лесозавод. По словам Николая, он договорился с криминальным авторитетом Пычиным, что Сутягина не трогают, а он не будет лезть в их дела.

По словам Сутягина, с началом перестройки в Архангельскую область стали приезжать иностранцы, которые хотели посмотреть на частные предприятия.

— Ко мне приехал обком партии. Сказал, что прибыли иностранцы, хотят общаться, «а ты у нас один частник». Я дал согласие. Иностранцы приезжали каждый день. Хотели вкладывать деньги непосредственно в частников, а их не было. Бывшим коммунистам они не доверяли. Я говорю: «Давайте я закажу дом себе, и в нем номера сделаю. Если вы захотите в нас вкладывать деньги, говорите, куда, во что, и я гарантирую, что ничего не пропадет». Чиновники от области подтвердили: гарантируем, что всё будет нормально.

Здание, которое покупал Сутягин, сгорело, и он решил на том же участке в Кемском построить новое — под проект с иностранцами. За проектом он обратился к архитектору Юрию Барашкову — тот порекомендовал ему двух девушек. Со строительством помогал и сын Андрей — Сутягин поставил его директором лесопилки.

— Сначала сделали фундамент железобетонный. Мне девочки сделали проект двухэтажного здания с подвальным помещением, кафе и мансардой.

По изначальной задумке, в двухэтажном доме в подвале должно было расположиться кафе, в мансарде — рабочая зона, остальные помещения — жилые. Строительство начали в 1992 году. Когда здание построили, к Сутягину пришел губернатор Павел Балакшин с заместителем:

— Они мне говорят: «Мы не можем их ничем удивить. Им это неинтересно. Что сделать такое, чтобы людей заинтересовать?» А я-то откуда знаю? Чтобы что-то сделать, надо увидеть, что сделано. Чтобы пришла идея.

В Германии Сутягин увидел разрушенную церковь — где она конкретно находится, он не смог вспомнить. По его словам, здание напоминало гриб. По сути, это башня, куда надо было подниматься по лестнице. Сутягин вдохновился постройкой, засняв ее на видеокамеру, купленную в Японии.

— Я не стал строить. А где гарантия, что у меня не будет проблем, когда я начну строить выше? По закону до трех этажей разрешали строить. Люди, которые курируют всё строительство в городе и области, сказали, что башня не может являться этажностью, это элемент здания. Церковь высокая, никто не предъявляет, потому что башня не входит в этажность. «У тебя здание двухэтажное, башня не относится к этажности. Поэтому строй». Всё равно я не хотел строить, и Синельщиков Антон Николаевич (заместитель губернатора. — Прим. ред.) ко мне приехал, привез юристов. «Вот, смотри, Николай, положение какое». Я ему говорю: «Вас не будет, вас не переизберут, и я с чем останусь?»

В итоге Сутягина якобы убедили, что проблем с законом не будет. Поэтому, вернувшись в Архангельск, он решил разобрать угол дома и сделать башню. Сначала набросал макет — в этом ему помог некий художник. Планы показали иностранцам.

— Норвежцы и англичане приехали. Показываем: «Видите, такое здание можно сделать». А там были специалисты по дереву, которые понимали в строительстве, сказали, что такое не сделать: ветром снесет. Но они не учли, что у меня пять метров железобетона какой имеет вес. Поэтому ветер он выдержит любой. Норвежцы поспорили с англичанами, что будет сделано. Те наотрез не верили. На что поспорили, не знаю, но они записали на камеру, как заключили пари.

По словам нашего собеседника, денег на строительство ему никто не давал, потому что их у него опять же было «до дури».

— Мы хотели [с иностранцами] предприятие запустить. Лесозавод по переработке или строительство мебели. Если бы они стали работать, они бы поселились у меня здесь, заключили со мной договоры. Может, из области кто-то бы еще влез, область выделяет место, гарантирует свет, дороги. Смысл в том, чтобы область и город начали бы развиваться с их деньгами.

Сутягин говорит, что были предложения. Норвежец, жена которого имела свой завод, хотел с ним выпускать дома из бруса и продавать по всему миру.

— Он дал миллион долларов втихаря, чтобы я ему купил участок и построил дом, чтобы он мог с женой жить. Я сделал, построил, но его снесли, когда я сидел в последний раз. Прокуратура решила так, в общем, захватили и изъяли земельный участок. Он находится на Соломбальской, 14.

Глобальная стройка дома всё шла. Здание устремлялось ввысь. В какой-то момент Сутягин даже увидел рукав Двины, входящей в море. И тогда решил поднять башню еще на три метра, но этого не хватило, чтобы вид не закрывали пятиэтажные дома. По словам Сутягина, он хотел остановиться на этом. Однако вдохновения придало мистическое явление, которому он до сих пор не знает объяснения.

— Приезжал однажды разговаривать со сторожами. Ночь, темно. И тут — озарение! Яркий свет. Как вспышка какая-то. Именно светлая, не красная. Сторожу говорю: «Ты видел»? — «Видел». Это было! Там я решил продолжить делать уже типа молельную. Поэтому поднял на четыре метра высотой брусья. Помещение было такое: четыре на четыре. Сделал одно большое окно, два сбоку поменьше.

Дом продолжал расти... По словам Сутягина, до верхушки получилось 43 метра. К построенной башне решил сделать вторую. Николай вспомнил ту церковь в Германии: принял во внимание, что, пока поднимаешься, надо где-то посидеть. Вторая башня нужна была для того, чтобы «поговорить и обсудить красоту», которая открывается перед глазами. Посоветоваться о том, как построить вторую башню, Сутягин, по его словам, поехал к Ляшенко, главному архитектору Архангельска в 1974–1992 годах.

— Я считал, что строю простое обыкновенное здание, ничего не значащее.

— Он как архитектор города понимал, что такого нигде нет. А я-то не знал. Я не считал, что сделал такое, чего нет нигде.

Для пожарной безопасности Сутягин приобрел четыре пожарные установки и небольшое судно.

Затем, по словам Сутягина, к нему пришел Дмитрий Яскорский. В тот момент он уже был главным архитектором Архангельска.

— Он приехал в то время, когда полгода не платили никому денег. 9 месяцев не платили никому, блин (заменен мат. — Прим. ред.), денег украли, на фиг (заменен мат. — Прим. ред.). Потому что воровать стали. Яскорский говорит: «Давай мы тебе сделаем проект». Я говорю: «Извините, у меня уже сделано, какой, на хер, проект»? Он мне говорит, если мы не сделаем проект, это здание будешь сносить. От него вся эта фигня (заменен мат. — Прим. ред.) и пошла.

Сутягин говорит, что не хотел платить Яскорскому за проектирование башни, чтобы его потом и считали ее создателем. В итоге начались разногласия, он почувствовал давление.

Сколько стоила постройка дома, Сутягин не помнит, но «примерно — до дури». По его словам, только каркас без отделки стоит три миллиона евро. Рядом с домом Сутягин построил четырехэтажную баню.

— Я первый, кто сделал баню с кафе, женским и мужским отделением. Но не запустил, потому что бани не делается без проституции (заменен мат. — Прим. ред.). А если бы я это разрешил, меня бы за это посадили на фиг (заменен мат. — Прим. ред.).

По словам Сутягина, строительство он согласовывал с Яскорским. Он обратился к нему за советом, как лучше сделать крышу.

— Он не был наверху никогда. И когда мы с ним поднимались наверх, он охал-охал. Я думал, я что-то не так сделал. Он всё приговаривал. «Да, — говорит, — да…» Поднимаемся наверх: «Дай мне фотоаппарат! Николай, я такой красоты не видел». То есть он оценил, он увидел! На каждом уровне красота меняется, другое всплывает, дальше видишь. Это не объяснить. Мы с ним спустились вниз, он говорит: «Да, классно получилось». Дал листок ему, он стал крышу по-всякому делать. Говорит: «Я считаю, надо делать башню вот так». Я посмотрел: копия в копию, как я нарисовал, так и он.

У Дмитрия Яскорского другой взгляд на описываемые события: Сутягин лжет.

— Я с ним на доме не встречался. Но его дом я знаю очень хорошо, — сказал Дмитрий Яскорский.

— Большое счастье, что этого не произошло по причине того, что государство добилось разборки этого безобразия. [Про проект] это вранье. Я никогда ему ничего не предлагал. Осознавая, какую опасность он несет жителям Соломбалы, я добивался только одного — разборка дома до установленных пожарных параметров, не больше двух этажей. С возрастом, очевидно, человек входит в буйные фантазии. Я не был на доме ни разу, тем более чтобы с хозяином. Я никогда этот проект не поддерживал и настаивал на безусловном сносе и разборке.

Мы поинтересовались, каким человеком знает Николая Сутягина бывший мэр Архангельска Александр Донской, который сегодня развивает бизнес в развлекательной индустрии в разных городах России.

Донской был мэром Архангельска в 2005–2007 годах. Перед приходом в политику построил сеть магазинов «Сезон». В своей книге «Продай себя» он вспоминал, что к бизнесу его как раз-таки подтолкнула работа на Сутягина: из-за негативного опыта он решил работать на себя.

— Мой одноклассник сказал, что у него есть знакомый предприниматель, который может мне заплатить за месяц 500 рублей. Мы встретились у него дома, это была шикарная встреча: жена в красивом халате, чаепитие. Он сказал, что может заплатить 500 рублей за месяц, а если я буду ночью сторожить его кооператив, то он доплатит, — рассказал 29.RU Александр Донской.

Днем Донской нарезал доски для дачных домов, а ночью работал сторожем.

— Когда пришло время выдачи зарплаты, он мне выдал 300 рублей. Я сказал тихонечко: «Вы обещали 500, плюс я ночью работал…» А он говорит: «Не нравится — пошел на фиг (заменен мат. — Прим. ред.)». Он при всех это сказал, там люди стояли в очереди за зарплатой.

— Я ехал вроде с Варавино-Фактории на Сульфат, сначала на одном автобусе час, потом на другом. Мне казалось, что время тянется очень долго. Потом я сутки плакал, засыпал, снова плакал.

После этого Донской устроился на другую работу, но там его тоже обманывали с зарплатой.

— С одной стороны, я сначала злился на него, а потом был благодарен. Если бы он меня не кинул по зарплате, возможно, я бы так и остался где-то досочки нарезать и не стал бы предпринимателем. В силу того, что мне не на что было жить, не на что покупать продукты, мне пришлось зарабатывать другим способом, не надеяться на дядю, который мне выплатит зарплату.

Сутягин, когда мы пересказали эту историю, сильно возмутился.

— Как можно верить такой фигне (заменен мат. — Прим. ред.)? Если я имел фирму 200–300–500 человек народу. Когда мне сказали идею: тебе будут отпускать кирпич, камни, надо давать взятки, я взял директора и поручил заниматься строительством ему. Я вообще денег не касался. Второе. Когда я был сам старшим, я нанимал прорабов. Я говорю: вот система, работу делаешь, такой процент даешь рабочему, такой процент даешь себе, такой процент бухгалтерии. Всё! Я вообще не касался денег.

Сутягин говорит, что к нему, наоборот, выстраивались очереди работников, якобы люди получали 30% от сделанной работы, и никто не имел права их забрать. Ну или почти не мог.

— Если забрали, мне говорили, и заканчивалось плохо для тех, кто забирал. Я зарплату никогда не делил и не касался. Это дело прораба, у которого он работает. И как можно такую глупость [сказать про] сумму, как он говорит, 500 рублей? Получали от оборота 30%. Ты сделал на 5000 долларов, блин (заменен мат. — Прим. ред.), на миллион сделал, 30% отними, они твои. Если не отдавали денег, шли ко мне.

Еще Сутягин вспомнил визит Донского, когда тот уже стал мэром:

— [Бывший мэр] Донской пишет мне записку: мы хотим показать твой дом иностранцам. Я ему разрешил. Привел человек 20, наверное, иностранцев. Он залез на стол и говорит: «Я у него работал плотником! Вагонкой обшивал». Полезли наверх смотреть, он дальше пятого этажа побоялся — не поднялся. Многие не могли подняться. Башня не из массива сделана. Доска такая, чтобы рабочим заходить, всё крепко, но когда смотришь вниз, там страх. С высоты седьмого этажа вниз было страшно смотреть, многие не выдерживали.

В 1990-х начались проблемы с зарплатами. Сутягин в своем магазине «Николь» на Суворова отпускал людям еду и одежду в долг.

— Девять месяцев никто не получал ни копейки. Ко мне обратились: помоги, привези еды. А они знали, что у меня денег было до дури, но людей было много, человек 500. Мы договорились, что будут приходить ко мне в магазин в бухгалтерию с паспортом, переписывать свои данные и расписываться, какую сумму товара получили.

В то же время сотрудник Сутягина попросил принять на работу своего сына. Молодой человек ездил за товарами в Москву и Санкт-Петербург. Первое время всё шло хорошо, а затем, по словам Сутягина, парень заказал копию печати, по которой получал товар без ведома работодателя. Когда Сутягину позвонили и стали требовать 40 тысяч долларов за товар, он понял, что его обманули. Он проследил за парнем и потребовал вернуть деньги в течение двух недель.

— Прихожу в милицию, говорю, что человек подделал мои документы, получил на 40 тысяч долларов товар. Если не вернет, приведу к вам. Говорят: «Половину нам, 20 тебе остается». А я говорю: «Какая разница, за сколько меня будут убивать, за 20 или за 2 тысячи долларов, если я всё не верну?»

Парень попросил отсрочку с возвратом денег. По словам Сутягина, молодой человек попросил пустить его в бомбоубежище, где хранилась колбаса, чтобы ее посчитать. Там, как утверждает Сутягин, молодой человек сам поставил себе фингал, убежал из бомбоубежища и сказал милиции, что его избил Николай. Внутри хранилища Сутягин обнаружил вывороченные двери.

— Он после праздников пишет заявление, что «Сутягин меня в бомбоубежище закрыл, связал цепями»... Такая фигня (заменен мат. — Прим. ред.), если бы я хотел, я бы наручники надел! «И оставил меня писать бумаги, дал в глаз». Они должны были занести туда стол, писать у меня там не на чем. И они хотели поставить туда стол и стул, но не смогли открыть двери, потому что не знали про запор. «Он меня закрыл, я снял цепи, открыл замок и вышел».

По утверждению Сутягина, прокурор через адвоката попросил взятку в 10 тысяч долларов, но Николай решил, что адвокат обманывает.

— У меня делают обыск дома. И находят 10 тысяч баксов. И золотишка там на такие деньги изымают! Из-за этого меня и посадили. 10 тысяч долларов, когда еще не было ни у кого денег, тем более валюты. Эти деньги меня угробили. Прокурор таких не видел. У него затряслись, у бедного, ручки. И меня арестовывают. Ну ладно, блин (заменен мат. — Прим. ред.), а дальше-то как? Адвокат мне говорит: «Оставь 10 тысяч долларов». Я бы так не поступил, но подумал, что он хочет покрыть руки, он знает, какой суммой я обладаю. Ни один прокурор за всё время взятки не брал! С 1976 по 1998 год, блин (заменен мат. — Прим. ред.), меня проверяли каждые 2–3 месяца, было задание меня посадить, потому что я слишком много зарабатываю!

Сутягин говорит, что поэтому и «привык к этим шмонам», нормально относился, показывал, как работает:

— Скрывать мне нечего. Поэтому я не поверил. Тем более прокурора я хорошо знал. Надо 10 тысяч долларов отдать и золотишко и еще 111 миллионов, блин (заменен мат. — Прим. ред.), еще добавить. Я понял, что он врет, потому что никто денег не просил. Он хочет на мне навариться! Я адвоката выгнал на фиг (заменен мат. — Прим. ред.). Ко мне пришел помощник прокурора, уже в тюрьму меня привели. Говорит: «Не захотел давать — отсюда не выйдешь».

Сутягина посадили в 1998 году на четыре года: Сутягин говорил, что за незаконное лишение свободы, «Правда Севера» писала, что за превышение должностных полномочий, а «Комсомольская правда» — за вымогательство.

В 2000-м Николай освободился по амнистии.

— Все свидетели сказали, что он не был бит, даже мать сказала. Незаконное лишение свободы мне впаяли. Он что, был связан, привязан?

Сутягин убежден, что в колонии его чем-то травили, из-за чего он сейчас плохо ходит. Также он утверждает, что его 5 раз хотели убить.

— Должно было случиться там, где мы кушали. А не сработало, потому что чутье было. Кашу принесли, она горячая. Я говорю: «Еще одно движение, и я тебя оболью». Там за доли секунды надо делать, а этот момент раз — и пропал. Не началась заваруха, где меня могли пихнуть. Возможно, должны были пойти и как-то сзади. И начальник колонии мне через пять дней говорит: «Тебя должны были убрать». Я говорю: «Знаю. Только пять дней назад, а не когда ты мне это говоришь». То есть он знал!

В 2001 году газета «Правда Севера» писала, что в 1992 году выходило распоряжение мэра о сносе дома, и в 2001 году в инспекции стройнадзора мэрии подтверждали, что распоряжения никто не отменял:

— В колонии Николай Петрович укрепился в мысли, что стройку он правильную затеял. Только теперь свое гнездышко планирует отдать под офис филиала Всемирного гуманитарного благотворительного фонда славян. Не слышали о таком? Сутягин и сам о нем недавно узнал, когда поехал после освобождения в Москву налаживать связи. Теперь он директор филиала и горит идеей объединения славян. И деньги на постройку офиса Сутягин, верно, надеется получить от фонда. Он ждет, что и местные чиновники-славяне станут компаньонами в строительстве дома.

По словам Сутягина, к нему не было претензий ни у кого из руководителей области и города: ни у Ефремова, ни у Балакшина, ни у Нилова. Также он говорит, что не жаловались на его строение и обычные люди — он не видел ни одной реальной жалобы, несмотря на негативные публикации в СМИ с комментариями недовольных людей.

В 2008 году «Российская газета» цитировала соседку Сутягина Татьяну:

— Тут рядом водопроводная колонка, куда мы ходим за водой, так стараешься побыстрее набрать ведра и уйти от греха подальше.

Николай категорически не согласен с такой оценкой своего детища. Он считает, что подобные публикации в СМИ — заказные.

— Такого не было. Когда речь зашла, что он развалится, может упасть, я взял две лебедки и лебедками у верхних балконов вывернул основание, подвесил на воздух. Основание было внизу. Держали эти балконы, упиралась на стенки, и не проваливались. Когда вытаскиваешь опоры, балконы повисли в воздухе. Простояли 6 лет таким макаром, и не наклонились ни на миллиметр, настолько твердо была сделана башня, на которой они висели!

К Сутягину, по его словам, пришли люди — он не помнит кто — и потребовали миллион евро под угрозой сноса дома. Аргументировали тем, что деревянные дома нельзя строить выше трех этажей. Сутягин возражал (и возражает до сих пор), считает, что его дом двухэтажный, а всё остальное — башня, которая не идет в счет этажности.

Однажды Сутягину позвонили из суда и сообщили, что на него подала в суд мэрия. Он потребовал прислать повестку и положил трубку. Спустя несколько месяцев к нему пришли судебные приставы — сказали, что дом постановили снести. Сутягин пошел обжаловать решение.

— Областной суд запрещает сносить мой дом. Написано: оставить снос дома за мной и в реальные сроки. Им было запрещено вторгаться. И сумма о сносе дома не рассматривалась. Мэрия отказалась выдавать деньги на снос дома, там 1 миллион 700 тысяч было. Тогда меня приглашают приставы: «Николай, ты должен нам принести 1 миллион 700 денег. Если приносишь, получишь документы от мэрии на дом, на всё. Если не принесешь, мы через газеты, через прессу, телевидение скажем, что был суд, который отдал снос дома нам, и за снос дома выставил 2,5 миллиона». Они просто опубликовали [в СМИ], потому что заплатили людям деньги. А суда не было!

Первый суд прошел в июле 2008 года. Здание постановили снести до февраля 2009 года. В ноябре 2008 года на снос здания объявили тендер. Победителем стало ООО «Антикор Шилд» В декабре здание начали разбирать. Максимальная стоимость работ была определена в 2,6 миллиона рублей.

В то же время Сутягин попал в больницу. Пока он лечился, начался снос дома.

— Я деньги отказался приносить. Я попал в больницу, и пока там был, они захватили дом, ограбили, снесли. И требовали, чтобы освободили помещение от имущества. Там и камеры, и золото, и ценности, там до фига (заменен мат. — Прим. ред.) чего было. Они не имели права трогать. Должны всё описать, любую тряпку, любую фигню (заменен мат. — Прим. ред.). Они решили это украсть (заменен мат. — Прим. ред.). Загрузили полный автобус имущества. Всё, что было, украли. Ценности, бриллианты...

По утверждению Сутягина, снос дома приставы согласовывали в Москве.

— Мне сказали: «Если будешь писать [обращения], мы тебя уберем». Три покушения было организовано. Но почему не прошли — хотели нашими [киллерами], а меня здесь все знают. Ко мне подходили люди, говорили: «Николай, в такое-то время ты будешь сбит машиной или тебя поймают, накачают в вены». Все ко мне нормально относились и предупреждали, где, как, чего. Говорили: «Мы не хотим участвовать».

5 мая 2012 года на граничащем с Сутягиным участке загорелась баня. Огонь перекинулся на четырехэтажный дом Николая. Сутягин считает неслучайным, что его дом сгорел.

— Я говорю: «Начинайте проливать, чтобы не загорелось». А им дано указание не делать ничего. Довели до такого, пока не загорелся полностью. Если бы пожар, то всё бы залило. А ничего не залило, потому что водопровод был отключен.

Как рассказал Сутягин, сгорел не основной дом, который стал популярным, а соседний, который он думал использовать как баню.

— Тот дом, который сгорел (четырехэтажный, находился рядом с основным. — Прим. ред.), было вынесено решение о его аресте. Территория была моя, а дом стал строить мой сын. Я взял на себя архитектуру, а материал подвозил сын мой. По закону они не имеют права трогать материалы, это сына! Они украли леса по сегодняшним деньгам миллионов на 40, больше. Там уголовщина 100%! — сказал Сутягин.

С Сутягина взыскали деньги за снос дома. Сейчас на него возбуждено 22 исполнительных производства на общую сумму более 105 тысяч рублей. Некоторые производства приостановлены, так как у должника не найдено имущество и доходы для взыскания. В основном это долги по коммунальным платежам.

— Как можно не платить? Если ходишь с голой жопой, тогда да. А если работаешь официально… У меня с пенсии высчитывают 5000 рублей, и 5000 я получаю. Я живу на 5000 рублей. Деньги не за снос снимают. Люди с меня хотели поиметь деньги. 1 миллион евро, а другие 1,7 млн приставам должен был принести. Тогда бы дом остался. Но я отказался платить. Потому что у меня всё законно построено.

После сноса дома Сутягин стал заниматься производством окон и дверей. По его утверждению, его цех в итоге разграбили.

— Потом отключают у меня электроэнергию. В итоге они, блин (заменен мат, — Прим. ред.), счетчик зафигачили (заменен мат, — Прим. ред.) на столб, чтобы я туда попасть не мог. Они в один прекрасный момент залезли туда, вынесли его и увезли, чтобы накрутить столько электроэнергии, что за пять лет не накрутишь. А мне позвонили соседи: «Николай, залезли на столб, сняли счетчик и увезли». Я звоню в милицию, прошу прислать следователя с камерой, чтобы зафиксировать, что нет счетчика. Они присылают, тот поснимал, залезли на столб, но там уже стоит счетчик к утру. Я залезаю, а они накрутили нереальную сумму, чтобы на базе ее мне предъявить за неуплату электроэнергии. Когда просчитали мое оборудование, там не накрутить столько моей техникой.

Участок же всё еще находится у Сутягина в собственности. И творец не теряет надежд восстановить легендарный дом:

— Если правильно писать, дом будет восстановлен. Вопрос в том, как дойти до Путина, чтобы он вернул деньги и заставил людей восстановить то, что они сломали незаконно...