«Никогда не прощу и не пойму»: речь Руслана Шаведдинова, которого отправили служить на Новую Землю

Накануне в Архангельском гарнизонном военном суде прошло заседание по иску сотрудника Фонда борьбы с коррупцией Руслана Шаведдинова, призванного на архипелаг Новая Земля на срочную службу. Он пытался обжаловать его назначение дизелистом на пост № 3 в Чиракино, почти за 300 километров от цивилизации, где у него нет возможности звонить родным и близким, а для питья приходится использовать топленный снег. На его заседание приезжали юристы ФБК (признан иноагентом) Иван Жданов, Вячеслав Гимади, политик Алексей Навальный со своим пресс-секретарем Кирой Ярмыш. Обжаловать решение о переводе не удалось, но Руслан впервые с декабря, когда к нему в Москве пришли домой с обыском, а затем срочно доставили на Новую Землю, получил возможность публично высказаться о том, что с ним происходит. Приводим его речь полностью без сокращений.

— Ваша честь, впервые за семь месяцев у меня появилась возможность выступить, за что я вам очень благодарен. Семь месяцев назад меня похитили из собственной квартиры и отправили в политическую ссылку, что, в принципе, никто не скрывает из тех, кто находится вокруг меня, что это политическая ссылка с целью запугать меня, запугать всех молодых людей, которые в России интересуются политикой, которые оппозиционны к нынешней власти.

Меня отправили в ссылку в Арктику. Более того, меня отправили в самую глубь Арктики, чтобы я не мог поддерживать связь и общение со своими коллегами по Фонду борьбы с коррупцией. Чтобы я не мог поддерживать общение со своими родственниками, близкими и дорогими мне людьми. Я фактически сейчас реально отбываю политическую ссылку. Люди, которые поддерживают и интересуются моей историей со всей страны, присылают письма и книги, в которых реально какие-то диссидентские истории, как высылали за много-много верст оппозиционеров в предыдущие времена, и сейчас реально времена вернулись. Какое-то уголовное дело нынешняя власть на меня составить пока не смогла — пока что, повторюсь, — потому что мы не сомневаемся в их успехе, поэтому решили меня вот так изолировать на год.

Ну ладно, отправили в Арктику, я как бы парень большой, я выдержу все эти физические и психологические испытания, но меня изощренным образом закинули на какой-то пост, который находится практически в 300 километрах от ближайшей местной цивилизации, где хотя бы есть телефонная связь. То есть меня лишили даже элементарного: в 2020 году, в 21-м веке я лишен возможности разговаривать по телефону раз в неделю один час, как это положено по закону всем военнослужащим.

Я лишен доступа даже к таким базовым вещам, как вода. Я хожу за несколько километров каждые пару дней, набираю и тащу 49-литровую канистру с водой, и еще два бойца тащат такие же канистры для того, чтобы у нас была вода. Я лишен электричества. У нас стоит бывший тракторный генератор, который мы заправляем каждые пару часов солярой для того, чтобы у нас был хотя бы свет. Я реально до сих пор — июль месяц — просыпаюсь порой в бочке, в которой живу, от того, что капает вода сверху, потому что крыша дырявая или потому что холод покрыл инеем все стены. Я реально не понимаю, для чего настолько издеваться над человеком в 2020 году. Ну раз вы уж решили меня отправить в ссылку, зачем издеваться настолько?

Если кто-то полагает, что я должен был испугаться или как-то прекратить свою политическую деятельность, я или мои коллеги по Фонду борьбы с коррупцией должны были прекратить свои расследования и говорить правду о коррупции людей, которые захватили власть в России сейчас, — ничего не удастся. Я не испугался.

Я уже 7 месяцев, как вы видите, стою перед вами живой. Да, какие-то у меня порезы, царапины, я безумно уставший, потому что довольно-таки немного сплю, не употребляю чистой воды и баня моя состоит из того, что я топленый снег нагреваю на обогревателе, я топлю снег, а потом этой водой умываюсь, ваша честь, а потом этой же водой чищу зубы, а потом готовлю на ней суп. Условий никаких.

Что бы там не придумали силовые органы России, я окажусь на свободе рано или поздно, возможно даже, они что-нибудь придумают и опять меня куда-нибудь затащат, но в декабре формально я должен освободиться. Я же в любом случае смогу рассказать об этих вопиющих нарушениях своих базовых прав.

Если вы мне сейчас из-за того, что боитесь, что я что-то расскажу, лишаете меня телефона, но я же в декабре всё равно об этом расскажу. Невозможно это утаить. Я не буду молчать. Я не буду бояться. Я продолжу свою деятельность. Все, кто работает в ФБК, для них это не стало каким-то уроком, который кто-то должен для себя извлечь. Все продолжили работу с еще большей злобой, с двойной ненавистью к этому режиму, потому что раньше нас сажали.

Я сам неоднократно отбывал административные аресты, незаконные, как потом показывают наши обжалования, в российских спецприемниках. Сейчас для меня решили, что 30 суток ареста за мою деятельность — это мало, поэтому год. Окей. То есть за последние 2 года я примерно 1,5 года провел в несвободе, потому что я торчал в спецприемниках за свою деятельность. Теперь я торчу здесь, на Новой Земле, просто за то, что я хочу каких-то политических изменений в нашей стране, потому что я говорю то, что думаю об этом политическом режиме. За это меня закинули туда.

Что меня особенно радует, я восхищаюсь буквально смелостью командования той части, которая мне глядя в лицо говорит: «Шаведдинов, ты же всё понимаешь, мы не сами это принимаем, из Москвы позвонил какой-нибудь дядечка вроде заместителя министра обороны Картаполова и сказал, что мы с тобой должны поступить так. Ты уж нас прости и на нас не обижайся». Где-то в глубине души я понимаю, что люди подневольные, им приказали, но никогда я не могу простить этого, ваша честь и уважаемый представитель части, с которой я сужусь. Никогда я это не прощу и никогда этого не пойму.

Если вам дают заведомо преступный приказ, я не жду от вас каких-то геройств, что вы скажете, что не будем мы тебя, Шаведдинов, мучать, но хотя бы об этом говорите, сопротивляйтесь, показывайте свое недовольство этой ситуацией. А у нас получается, что вы мне всё высказываете, как вы меня поддерживаете, какой я молодец, но делаете это шепотом и пока никто не слышит, чтобы себя отбелить. Я не забуду это и не прощу, и люди, которые следят за тем, что происходит, тоже не забудут и не простят.

И вопросов к Министерству обороны, к Администрации Президента, которая, безусловно, к этому делу причастна, будет много, когда я окажусь на свободе. Даже сейчас будет много после нашего с вами процесса.

Ваша честь, мы с вами встречались 21 февраля, и тогда я был единственным похищенным по беспределу. Вы тогда вынесли решение, послушав какие-то темные силы. Я не знаю точно, кто именно принимает решения по мне на постоянной основе, но вы тогда приняли решение не в мою пользу. Тем самым вы открыли ящик Пандоры. Сейчас похитили парня с астмой. Вы наверняка слышали это дело — Артема Ионова из Москвы, молодого человека, сотрудника ФБК, нашего айтишника, парня, который политикой-то занимался, ну чем, он в основном распространял ролики, больше ничего не делал, в основном интернет в ФБК настраивал. У него была астма, его нельзя забирать в армию!

Но потому что вы, уважаемый суд, решили, что Шаведдинова похитили, дали добро, чтобы похищали всех остальных. Его похитили из квартиры и доставили в Чукотку, парня с астмой. У него реально на руках документы, что у него астма. Если он там откинется, ваш Сергей Кужугетович, уважаемый представитель части 26894, я обещаю, что рано или поздно я добьюсь, чтобы он оказался на скамье подсудимых. Это будет лично на его руках, то, что случится с Артемом Ионовом, которого отправили на Чукотку в ЗАТО, где к нему не приедут ни врачи, ни защитники. Никто не может к нему приехать. У него астма задокументированная.

Я просто возмущен. Я до этого 7 месяцев ненавидел эту власть особенно, но теперь меня трясет от ненависти к тому, что вы творите. Вы раньше как-то прикрывались какими-то законными актами. Про меня кремлевские СМИ, телеканалы и какие-то помоечные телеграм-каналы, несмотря на то, что у меня выпилили дверь и очень быстро доставили на Новую Землю, писали, что это как бы законно. Ну окей!

Но тут-то что? У парня астма. Вы его похищаете, а это иначе, как похищение, реально не назовешь. Отбросьте все политические предпочтения, оппозиционер вы или про власть, человек с астмой не может находиться в закрытом военном городке на Чукотке, он физически может умереть. Мне сообщили мои юристы, что Артему Ионову дают звонки, но звонки не спасут парня. Я в офисе сидел в соседнем кабинете от него, я видел, что он реально астматик и пшикает ингалятором. Все знают, что парень с большими проблемами со здоровьем. Если с ним что-нибудь случится, уважаемый Мединский В.В. (представитель Минобороны в суде. — Прим. ред.), это будет и на вашей совести. Уважаемый суд, я и вам хочу сказать, что вы тоже будете виноваты. Когда я судился с предыдущей частью, вы приняли сторону неправды и знаменитости, а кто-то вам написал решение, на мой взгляд, а вы его озвучили, получилось как будто вы говорящая голова. И после этого началось!

Похитили одного. Теперь похитили моего коллегу Ивана Коновалова — парня, который политикой не занимался, он был пресс-секретарем «Альянса врачей» (признан иноагентом), а это организация, которая реально занимается защитой прав медицинских работников. А на фоне коронавируса это архиважно, потому что их многих обманывают и не выплачивают положенные выплаты, которые гарантированы государством. Он бился за медиков, которые спасали жизнь нашу с вами. Ну, мою-то нет, потому что меня держали на Новой Земле, где я не проходил обследований, но вам здесь наверняка замеряли температуру, и вы все это проходили. Он здесь, в Архангельске, мне сейчас сообщили, в войсковой части 21514, это учебка. То есть я знаю точно, что вы его дальше сошлете. После учебки вы его куда-то закинете. У него тоже есть проблемы со здоровьем, что подтверждено медицинскими показаниями, но тут-то вообще беспредел.

Если меня понятно, за политическую деятельность меня сослали, там парня просто потому, что он со мной в одном офисе сидел. Со мной, с Навальным, со Ждановым, с Вячеславом Гимади. Просто за то, что он с нами в офисе сидит, вы его сослали в Архангельск, а потом отправите куда-то еще. Никаких сомнений нет, что вы его в ЗАТО отправите.

Получается, что Министерство обороны за эти семь месяцев превратилось из Министерства обороны, которое многие считали защитником родины, в филиал УФСИНа. Вы реально орган, который занимается исполнением наказаний. Вот вы меня постоянно сопровождаете везде, ограничиваете во всех правах, и типа так оно и должно быть.

Но, ваша честь, я через 4,5 месяца окажусь на свободе. И я продолжу свою деятельность безусловно. В следующем году выборы очень важные. Я, конечно же, вместе со своими коллегами приложу все усилия, чтобы помешать «Единой России» и остальным представителям власти украсть голоса избирателей. Несмотря на то, что меня запугивают, удерживают где-то, я всё равно продолжу это делать. Потому что я выбрал такой путь по жизни. Я не боюсь нести ответственность за свои поступки. Несмотря на то, что я поступаю чисто в рамках закона. Уголовное дело пока не придумали, как это сейчас модно в России на оппозиционеров, придумали такую изоляцию, ну окей, хорошо. Значит, я должен в этой изоляции терпеть, какие-то письма получать, которые всё равно проходят цензуру, какие-то моменты, вроде сегодняшнего суда. Я семь месяцев не мог высказаться, поэтому сейчас рассказываю с самого начала, ваша честь, что со мной происходило.

Как меня доставляли, что со мной происходило дальше — ничего общего с законом это не имеет. То, что сейчас мы оспариваем здесь мое назначение на должность дизелиста, я уверен, закончится суд, вы выйдете и тоже поржете, ваша честь. Потому что всем понятно, что мое отправление в Чиракино на так называемый радиотехнический пост № 3 сделано только с одной целью, чтобы я вообще не имел связь.

После сегодняшнего суда я не знаю, какая будет реакция. Мы тут много чего обсудили. Я был просто шокирован, я не знал об этом. Но сейчас мой представитель Вячеслав Гимади, Алексей Навальный и Жданов Иван предоставили документы, что решение отправить меня на пост № 3 в Чиракино принимал лично генерал-майор Чуркин. Человек, который сидит в главном управлении, занимается делом какого-то рядового.

Очень подозрительно, согласитесь: человек сидит в главном управлении 45-й армии и такой говорит: «А давайте-ка мы вот, есть там у вас рядовой Шаведдинов, мы его отправим из одной части в другую, и более того, мало того, что это будет часть, мы его еще отправим в 272 километра от этой части в радиотехнический пост № 3, чтобы он там служил». Ну никто в это не верит!

Меня военные доставляли. Я с ними общаюсь последние семь месяцев. Они все говорят: «Ну это, конечно, беспредел в отношении тебя, но ты нас тоже пойми, у нас приказ». Я всё равно не пойму. Ну приказ и приказ, мне от этого не легче. Я понимаю, что вы не можете ослушаться, да и вы не можете ослушаться, ваша честь. Я по-человечески понимаю, у вас выслуга, за пенсию держитесь, за какие-то плюшки, которые бывают у судьи. Я всё это понимаю, я не жду, что вы сейчас примете решение, связанное с законом и справедливостью.

Я надеюсь, что этим процессом мы с вами, я хотя бы озвучу, что у меня накипело, а во-вторых, изменится руководство части, где я сейчас нахожусь, то есть живу в 272 километрах от нее. Я надеюсь, что после сегодняшнего суда какой-нибудь дядька при больших погонах, назовем его Картаполов, о котором мы точно знаем, что он по мне контролирует от Министерства обороны, то есть Шойгу ему поручил, а Шойгу — пдминистрация президента, я надеюсь, что после этого суда они хотя бы на какое-то время скажут: «Блин, слишком большая шумиха, давайте-ка мы Шаведдинова сейчас оставим в гарнизоне, потом его отправим куда-нибудь. Давайте мы его сейчас в гарнизоне замучаем, он там пару суток не поспит, зато у него будет в воскресенье связь».

Но я иллюзий не питаю. Я допускаю с большой вероятностью, что завтра же я окажусь на Новой Земле, меня доставят на самолете до Новой Земли, а на Новой Земле на вертолете доставят обратно на радиотехнический пост № 3 в Чуракино. Даже не думаю, что на какой-то другой пост, потому что на других постах хотя бы есть связь. Я в этом не сомневаюсь, ваша честь, и никто не сомневается, кто знает о данном процессе.

Мне кажется, эта бумажка от Чуркина, это прям расписались они в том, что это политическое дело. Генерал-майор из главного управление 45-й армии принимает решение по рядовому, который пару месяцев всего лишь назад был зачислен на должность оператора водителя заряжающей машины в часть 23662. Он принимает по нему решение и дает указание. Ну либо я какой-то VIP-солдат, который просто сверхмашина, не человек, и меня надо срочно отправить спасать этот пост № 3, либо это очевидно политическое решение.

И этому генералу-майору Чуркину… Вот, сидите, улыбаетесь, вы же всё понимаете… Этому Чуркину позвонил Сергей Кужугетович, а Сергею Кужугетовичу позвонил кто-то из администрации президента и сказал: «Давайте-ка мы этого Шаведдинова максимально, блин, замучаем, чтобы он прекратил говорить о нас, что думает, и чтобы его коллеги по ФБК, Навальный, Жданов, Соболь, Ярмыш, Гимади, все остальные тоже прекратили, чтобы они тоже побаивались, что за ними тоже придут».

Но никто не побаивается, ваша честь. Не работает так. Огромное внимание к этому делу. Я получаю письма, за что я благодарен людям, несмотря на то, что ко мне избирательным путем какие-то письма допускают, всё равно это десятки писем от людей со всей страны. Все знают об этом деле. Вы меня спрятали на Новой Земле на посту № 3, но это не мешает людям знать об этом деле и писать.

Я понимаю, что коронавирус немножко сдвинул повестку и сейчас о похищенных, — обо мне, Ионове, Коновалове, — немножко подзабыли. Но я вас уверяю, уважаемый представитель части 26984 и ваша честь, что никто этого не забудет. Не было такого в истории современной России, чтобы Минобороны использовали как филиал УФСИНа. А сейчас это происходит.

Очевидно, что это тенденция, которую вы в силах прекратить, вынеся решение, что нельзя изолировать человека. Это реально похищение. Честно говоря, не лукавя, я уверен, что в вашем богатом судейском опыте это тоже впервые процесс, когда генерал-майор главного управления принимает решение по рядовому и отправляет его за 300 километров в самую глубь Арктики.

Тут для всех очевидно, что это дело политически мотивированное. И вы, ваша честь, можете сохранить лицо в этом деле, честно я вам посоветую. Я понимаю, что вы не отправите меня домой, я понимаю, что это уже все — раз меня туда отправили в закрытый город, то меня уже не спасти, и я до декабря буду находиться в этой ссылке. Но вы можете как-то облегчить. Вы знаете, во времена нацистов, вы можете оказаться таким чувачком, который спасал евреев, грубо говоря.

У вас есть такая возможность, ваша честь. Меня похитили, меня изолировали. А вы можете сделать так, что в этой пытке и изоляции, что я хотя бы буду один час в воскресенье с 15:00 до 16:00, как положено по распорядку дня в части 26984, смогу хотя бы звонить своей матери, узнавать о её состоянии здоровья, своим друзьям, близким и всем тем, кому я захочу.

Если кто-то переживает в войсковой части 26984 или в администрации президента, что я буду продолжать вести свою политическую деятельность, находясь там, — там у меня нет интернета, мне там будет это делать крайне тяжело. Я ни за что не откажусь от своих убеждений, но физически находясь там, достаточно тяжело что-то делать.

Поэтому я буду звонить своим близким в первую очередь ради того, чтобы узнать об их состоянии. Я позвоню Вячеславу Гимади, который меня сегодня защищает, и спрошу: «Слава, у вас там гуляет коронавирус, оказывается. Я об этом узнал из смски от мамы, грубо говоря. Ты в порядке, ты не болеешь?». И так спрошу всех остальных, потому что для меня это архиважно.

Вы сами знаете, что десятки тысяч в России погибших, поправьте, если ошибаюсь, а я об этом ничего не знаю. Я не знаю, есть ли там мои близкие.

Вот сейчас присутствовал здесь Навальный, он сказал: «Я вот с твоей мамой общался, вроде более-менее, жива-здорова». Это единственный момент, когда я узнал что-то о своей маме начиная с 18 марта. 18 марта я тоже ей звонил, просто я веду отчет с этой даты, когда у меня была формально возможность звонить. До этого мы встречались в другом суде. До 21 февраля мне не давали телефон. То есть фактически я с 23 декабря до 21 февраля был без телефона. А потом с 21 февраля был момент, когда они испугались шумихи, и благодаря нашему с вами суду, несмотря на то, что вы встали на сторону темных сил, не давали телефон. Примерно 4 воскресенья Руслан Шаведдинов был человеком с телефоном, который звонил своей матери. А она уж передавала информацию обо мне, потому что остальных телефонов в списке контактов у меня не было. А потом этого не было.

Я прошу вас в этом судебном заседании принять, на мой взгляд, единственное правильное решение — отменить совершенно точно незаконный приказ даже не полковника Мордвинцева С. П., а генерала-майора Чуркина о том, чтобы отправить Руслана Шаведдинова из части 26984 в место отбывания ссылки под названием радиотехнический пост № 3.

И более того, ваша честь, чем бы ни закончился этот суд, люди, которые со мной там находятся в этой самой ссылке, несмотря на то, что их предупреждали, что они там будут, но они тоже лишены прав и ограничены в воде, электричестве и общении со своими близкими. Я и за них буду судиться, я и за них буду бороться.

Вы меня сейчас отправите обратно, я прилечу и расскажу этим ребятам, что оказывается здесь нет снега, оказывается, здесь есть деревья и вода — потому что они там живут и этого не знают. Я благодаря суду сегодня оказался здесь, а они там живут и об этом не знают. Поэтому я продолжу бороться не только за свои права, но и за права ребят, которые там находятся — совершенно точно незачем им там находиться, — и за права тех офицеров, которые ко мне обращаются.

Ко мне же постоянно подходят и жалуются — Шаведдинов, ты не говори имен, но, знаешь, у нас там такое-то такое-то. И то, что по много месяцев не платят зарплату, и про то, что пилят, и как распределяют солярку, я всё про это знаю, и я про это обязательно расскажу. И как бы там не тряслись коленочки у полковника Мордвинцева и у всех остальных, я рано или поздно об этом расскажу.

Вы, конечно, можете максимально оттягивать это, удерживая меня на Чиракино или другом посту — плевать. Я не сахарный, я не расклеюсь. Я в декабре-то вернусь. И вас, уважаемый представитель этой части, и всех остальных мы обязательно привлечем рано или поздно к уголовной ответственности. Потому что вы сейчас занимаетесь тем, что содействуете похищению.

Я вижу, у вас добрые глаза, вы сидите, всё понимаете. А у суда, я еще в прошлый раз подметил, что уважаемый суд тоже всё понимает и сидит с улыбкой. Вот вы сидите в телефоне, переписывались все заседание, ну вот так и принимаются все решения в нашей стране, ваша честь, по политическим делам.

Вам уже прислали решение, я понимаю. Я рад, что у меня есть возможность высказаться. Еще раз прошу вас, вы не можете меня сейчас полностью освободить, понятно, что не можете вы себе это позволить, вам не разрешат, но облегчить судьбу узника, как бы пафосно это не звучало, всё это в ваших руках, ваша честь.

И мы выяснили, что и закон, и справедливость, всё, на мой взгляд, на моей стороне. Вы услышали, уважаемый Мединский В.В., представитель части 26984 за всё заседание только говорил: «Не согласен, не принимаю» или «Да, согласен, да, принимаю», всё! Они даже не подготовились, они знают, что на их сторону встанет суд, потому что всё в нашей стране решено.

Прошу вас принять единственно верное решение — отменить незаконный приказ командира части 26984, обеспечить меня мобильной связью, как это положено согласно уставу и как это положено по распорядку дня с 15:00 до 16:00 в воскресенье.

В целом ваше решение оно очень важное, ваша честь, вы даже не понимаете, насколько оно важное. Потому что там, вот эти люди в погонах, они очень трясутся от суда. Это, возможно, единственный последний орган в России, который боится суда, несмотря на то, что им Администрация Президента касательно меня всё уже давно сообщила. Они реально боятся. Если вы вынесете решение, что давайте-ка обеспечим Шаведдинова положенными правами в виде воды, электричества и телефона, остальных ребят не смогут похищать.

То есть вы не просто меня можете на оставшиеся 5 месяцев спасти, я как бы даже эти 5 месяцев в ссылке-то потерпел бы, скрепя зубы, хотя я и хочу соблюдения прав. Но вы остановите похищения. За последние полтора-два месяца похитили двоих человек. Почему похитили? Потому что один с астмой, у второго тоже полная, блин, медицинская карта болезней, 25 или 26 Коновалову лет. Его похитили, буквально выдернув из квартиры.

Это очень плохая тенденция, и очень плохие времена наступают, когда Министерство обороны используют как филиал УФСИН. Поэтому, еще раз повторюсь, прошу вас принять единственное правильное решение, обеспечить меня всеми теми правами, которыми обладают остальные военнослужащие части. В частности, телефонные звонки и возможность пить чистую воду. Это уж мое отдельное пожелание, потому что вода из реки всё-таки довольно специфическая. Всполоснуться в ней ты еще можешь, но пить и готовить на ней суп достаточно противно, потому что, сами понимаете, она не очень чистая. Несмотря на то, что это горная вода, но это всё-таки река, она и солоноватая, грязноватая.

Это, ваша честь, моя просьба к вам и финал моего выступления. Я говорю вам о том, что в ваших руках находится судьба не только рядового Шаведдинова, которого похитили в декабре прошлого года. В ваших руках находится судьба многих молодых людей, которые в России выходят на митинги и не согласны с этим режимом, которых сейчас незаконно похищают.

Я еще раз повторяю: я ни за что не прекращу свою деятельность никогда. И этот год ссылки меня не сломает, а, наоборот, только сделает меня закаленнее и всех остальных смотивирует еще больше выходить на улицы. Потому что если не оказывать сопротивления этому беспределу, ваша честь, то уже завтра даже не в рядах вооруженных сил, а просто в тюрьмах окажется огромное количество людей.